Марина Крамер - Не верь, не бойся, отпусти!

— А к тому, что хозяйка этого дома предложила мне там пожить какое-то время. Она моя клиентка, если помнишь.

— И с чего такая щедрость? А сама она где?

— Она в отъезде, надолго. Вот, решила отблагодарить за услуги — мол, там условия для жизни лучше, чем в городе, да и тихо. Ты сможешь работать — видел же, там и рояль имеется…

Светик по-прежнему изучал мое лицо, и мне все труднее было держаться непринужденно и делать вид, что в предложении клиентки нет ничего особенного. Но внутри крепла уверенность в том, что я приняла правильное решение — мне нужно пожить в «Снежинке», потому что, возможно, именно там я найду ответы на свои вопросы.

— Так что? Как думаешь? — спросила я, разрывая повисшую тишину.

— Я так понимаю, что от моего мнения мало что зависит, — сказал Светик, снова принимаясь за чай, — ты ведь уже решила, правда? Просто хочешь соблюсти приличия.

— Зачем ты так? — немного обиделась я. — Если я советуюсь с тобой, значит, мне важно твое мнение.

Светик только махнул рукой:

— Не смеши меня, Варенька. Если ты хочешь, мы поедем и поживем там. Но ты подумала о том, что это повлечет за собой массу дополнительных сложностей?

— Если ты о том, что нужно будет добираться в город и обратно, то это не проблема. Мой водитель всегда к твоим услугам.

— Ты забыла, что у меня гастроли через две недели. Как ты останешься одна в этом дворце?

О, черт… Действительно, о предстоящих гастролях в Болгарии я совершенно забыла.

— Ну… я могу позвать Аннушку… — не совсем уверенно произнесла я.

— А она согласится?

Если ее завтрашнее свидание сложится удачно, то вероятность отказа — процентов сто примерно. Никогда Аннушка не поменяет очередного кавалера на возможность пожить со мной в шикарном особняке за городом, это-то я знаю как никто. И эта затея превратится в проблему, потому что жить одна в пустом доме я действительно побоюсь.

— Светик, давай решать проблемы по мере их поступления. Дальше будет видно, — уклонилась я от ответа. — Ты скажи — согласен?

— Согласен, согласен, — со вздохом отозвался муж, — может, у меня там работа веселее пойдет. Так бывает — стоит сменить обстановку, и все налаживается.

— Конечно! — с энтузиазмом подхватила я, понимая, что нашла правильную струну, на которой стоит сыграть. — Тебя ничто не будет отвлекать, и потом — лес, природа…

— Варя, что-то в твоих словах меня настораживает, — с улыбкой отозвался Светик, — только пока не могу понять, что именно.

— Ну, вечно ты! Я же хочу, чтобы тебе хорошо было, — немного обиделась я.

— Ну, конечно, — все с той же улыбкой ответил он, — только почему именно теперь? И почему «Снежинка»?

— Светик, твоя подозрительность переходит все границы. «Снежинка» — потому, что у меня просто есть возможность там пожить. Я же сказала: клиентка предлагает свой дом, мы там были, нам понравилось — почему не воспользоваться? Ну, подумаешь, придется немного дальше ездить, но мы же не безлошадные, к тому же у меня водитель, что ему зря зарплату платить? Пусть отрабатывает.

— Варенька, как скажешь, «Снежинка» так «Снежинка», — покладисто согласился Светик.

И я с облегчением выдохнула — первая часть плана была выполнена, осталось только переговорить с Потемкиной, но тут, я была уверена, никаких проблем не возникнет. В конце концов, это в Настиных же интересах — вдруг я на самом деле обнаружу в поселке то, что нас обеих интересует.

Глава 3

Капризы идеального супруга

И у законного мужа бывают незаконные дети…

…Аннушка рыдала в трубку. Я сначала испугалась, решив, что с ее бабушкой что-то пошло не так, однако, когда подруга немного успокоилась и речь ее стала более внятной, выяснилось, что вожделенный доктор не явился на свидание. Продинамил, выражаясь современным языком.

— Я, как идиотка, сидела в этом ресторане, на меня разве что пальцами не показывали! — захлебывалась Аннушка.

— Ой, перестань драматизировать! Кому надо в тебя пальцами тыкать? — поморщилась я. — Можно подумать, что женщина не имеет права одна в ресторане посидеть. Чай, не восемнадцатый век-то.

— Ты не понимаешь! Не понимаешь! Ведь он сам позвонил мне утром, сам предложил этот ресторан! Я полдня в салоне проторчала, вышла оттуда, как фея лесная!

— Что — зеленая и в веточках? — не удержалась я, и совершенно напрасно — в состоянии крайнего расстройства моя подруга отказывалась понимать любой юмор и заорала:

— Жигульская! Ты идиотка, да?! Совсем сочувствия нет?

— Ну, прости, прости, я неудачно пошутила. И что — он даже не перезвонил, не сказал, что задержится или что не придет совсем? Может, его на операцию вызвали — ну, такое ведь тоже бывает у хирургов?

— Ты еще и оправдания ему ищешь? Совсем хорошо! Мужик заставил меня сидеть одну в ресторане, не позвонил даже, а лучшая подруга не на моей стороне, а на его, еще и оправдания выискивает!

Тут я поняла, что самое умное поведение в этой ситуации — молчать и сочувственно вставлять в Аннушкину речь что-то вроде «да-да», «как он мог» и «вот же подлец какой». Признаться, делать это мне не очень хотелось, но прервать разговор я тоже не могла — как-никак Аннушка моя единственная подруга. Я понимала, что ей не особенно нужно сочувствие, скорее, просто хотелось произнести гневный монолог, который поможет выплеснуть обиду, а я должна выступить слушателем — ну, не в зеркало же об этом говорить, правда?

Доктор был не первым мужчиной, который поступил с ней подобным образом. Я никогда не могла понять этого феномена: почему вдруг кукольно милая, белокурая Аннушка с идеально стерильным мозгом не может удержать мужчину. Ведь это то, чего они в идеале хотят, — чтобы красотка и чтобы лишними проблемами не грузила. Еще в университете все парни как один признавали, что Вяземская подходит на роль жены как никто другой, однако на серьезные отношения с ней ни один из них так и не решился. У нее всегда было много поклонников, но как только Аннушка начинала строить далекоидущие планы, очередной ухажер растворялся в пространстве, а я вынуждена была выслушивать ее печальные монологи и утирать слезы, потоком лившиеся из голубых глаз.

— Ну, так плюнь и забудь, — посоветовала я, когда Аннушка на секунду умолкла. — Мало ли на свете мужиков? И твой тоже найдется.

— Когда мне стукнет сорок? Так это уже не за горами!

— В Европе это вообще не возраст.

— Жигульская, мы не в Европе! Я не хочу выглядеть не мамой, а бабушкой первоклассника!

Для Аннушки это был весомый аргумент — ее родня постоянно заводила разговоры о детях, в том числе и со мной, и это, конечно, было невыносимо. Однажды на каком-то дне рождения я перестала соблюдать приличия и посоветовала Аннушкиной матери заняться жизнью собственной дочери и перестать лезть в мою. Та, разумеется, обиделась, но больше эту тему в разговорах со мной не затрагивала.

— Ань, ну, успеешь ты еще с наследниками навозиться…

— Тебе этого, боюсь, не понять! У тебя другие ценности в жизни! Ты всегда была на другом помешана — карьера, деньги, статус! И все, что могло этому помешать, ты отвергала. Так и будешь куковать на мешках с деньгами до самой смерти!

— Ты еще про стакан воды вспомни, — огрызнулась я.

— И вспомню! Вспомню! Дети — это важно, понимаешь? Без этого ты не женщина, а так — придаток к твоему Светику!

— Я не обижусь только потому, что отлично знаю — завтра ты вспомнишь этот разговор в подробностях, и тебе будет стыдно. Но имей в виду — мое терпение на исходе, — предупредила я, шаря рукой по тумбочке в поисках сигарет. — Главное, не вздумай извиняться.

— И в мыслях не было! — запальчиво выкрикнула она и бросила трубку.

Я с облегчением отключила телефон, хотя на душе сделалось довольно мерзко. Дело не в том, что Аннушка затронула эту тему, а в том, что в последнее время она стала делать это довольно регулярно, словно проверяла, как долго я буду это терпеть. Признаться, я уже давно не чувствовала в себе сил для этого. Ну, почему я должна оправдываться за свое нежелание иметь детей даже перед лучшей подругой, знающей меня едва ли не с пеленок? Да, меня никогда не увлекала мысль стать матерью, но что — я одна такая? Нет, нас — тысячи. Даже в Интернете полно сайтов и форумов, где общаются так называемые чайлд-фри, люди, решительно не желающие иметь детей. Я же не навязываю свою точку зрения никому, не говорю, что это для всех правильно. Для меня — да, а остальные имеют право выбора, которое лично я уважаю и не подвергаю сомнению. Ну, так и отвечайте мне взаимностью, не старайтесь переубедить — и все будут счастливы.

Я так разозлилась, что даже расхотела курить, так и бросила незажженную сигарету обратно на тумбочку.

— Светик! — крикнула я, потягиваясь на кровати. — Ты занят?