Гора Мертвецов - Мила Бачурова
– Откуда вы знаете?
– Ключ от клуба на месте висел, на стенде. Олежка его не брал. Своего ключа ни у кого из ребят не было, один на всех. Кому надо – приходил, забирал ключ и в журнале расписывался. И за зал так же. Разрешение на ключ от зала у Олежки тоже было, вот он и пошёл туда.
– А почему туда? Почему не в клуб?
– Сами подумайте. – Савельев грустно посмотрел на Веронику. – Столько ребят погибло, ночью в больнице Нина умерла. А в клубе каждый взгляд про них напоминает. Вещи, фотографии. На столе список оборудования лежал, которое они в клубе взяли, это Нина составляла. Своей рукой всё записывала… Вы бы сами-то после такого – пошли бы туда?
– Скажите, – вмешался Саша. – Перед тем, как это случилось. До того, как Олег покончил с собой, он был в зале один?
– Ну… Наверное. А с кем ему там быть?
– Может, двое других приходили. Сердюков и Морозов.
Савельев развёл руками:
– Чего не знаю, того не знаю. Они ведь тоже оба в тот же день погибли.
– Да, я в курсе. Потому и спрашиваю. Следователь ничего такого не говорил?
– Да кто ж со мной о таких вещах разговаривать будет? Нет. Ничего не говорил.
059. Наши дни. Екатеринбург
– Спортзал, – выслушав запись, проговорил Тимофей. – Зал, а не турклуб! Это многое меняет.
– Что?
– Ты представляешь, какая акустика в огромном пустом зале? Если Лыков, Сердюков и Морозов обсуждали что-то, и разговор шёл на повышенных тонах, услышать их теоретически мог кто угодно, проходящий мимо. Просто постоять около двери и послушать, для этого даже напрягаться бы не пришлось. В институте пусто, каникулы. Подслушивающего никто не заметит и не помешает.
– Ну кто угодно, допустим, в институт не попал бы. Охрана ведь на входе была.
– Да, верно. Номинально – была. Студентов впускали по предъявлению студенческого билета, преподавателей и прочих – по пропускам. Если бы в институт пытался проникнуть посторонний, вахтер бы его запомнил. Каникулы, народу почти нет. Но согласно показаниям вахтера, посторонних он в тот день не видел. Помимо Лыкова, которого вахтер знал в лицо, он назвал ещё около десятка человек.
– Двое из которых – Сердюков и Морозов?
– Да. Их вахтёр узнал по предъявленным фотографиям. Пришли почти сразу после Лыкова, сначала Сердюков, потом Морозов. То есть, встреча была назначена заранее.
– А почему Савельев сказал, что ничего не знает?
– Потому что этой информации в открытом доступе нет. Я её почерпнул из материалов дела.
– Так у Быстрицкого на сайте уйма материалов!
– Именно. Но показания вахтера там не выложены.
– Дай, угадаю, – вздохнула Вероника. – Один из тех десятерых, что приходили тогда в институт – Быстрицкий?
– Нет. В том-то и дело, что нет! Большинство пришедших – студенты-второкурсники, они готовили какой-то проект. Пришли все вместе и сидели в физической лаборатории на первом этаже, до вахтера доносились голоса. Следствие опросило всех, на второй этаж никто не поднимался. Ещё один человек – уборщица, её вызвали прибраться в актовом зале, там накануне шла пьеса, постановка театрального кружка. И уборщица, и студенты-физики ушли раньше, чем Лыков, Сердюков и Морозов.
– А Быстрицкий не приходил?
– Если верить показаниям вахтера, нет.
– Бред какой-то. Как тогда вообще можно подозревать Быстрицкого?
– Так же, как кого угодно другого, в том числе – не имеющего отношения к институту. Вахтеру на момент происшествия – семьдесят один год. Пожилой человек, инвалид войны. Он, конечно, бил себя в грудь и клялся, что пост не покидал ни на секунду. Но учитывая рассматриваемый промежуток времени, довольно длительный, можно предположить, что как минимум в туалет отлучался. А если, например, отходил попить чаю и проболтать с уборщицей, то мог отсутствовать и дольше.
– Подожди. Ты что хочешь сказать? Что отраву подсунул не Быстрицкий?
– Хочу сказать, что возможность это сделать теоретически была у кого угодно. Не надо упираться в одного Быстрицкого. То, что для нас не очевиден мотив кого-то ещё, не означает, что такого человека не существовало.
– Окей, – кивнул Саша. – Давай попробуем сплясать от мотива.
– Шаманка! – вырвалось у Вероники.
– Шаманке в восемьдесят восьмом было пятнадцать лет.
– Ну и что? Может, не она сама, а её противный дед всё устроил! На которого она вечно кивает.
– Зачем?
– Чтобы свалить всё на духов. Чтобы все всё бросили и ринулись им поклоняться. И шаману заодно. Вы ведь слышали эту тётку! Она свой народ чуть ли не высшей расой считает. Типа, только у них есть право на этой земле жить, а все остальные – чужаки и захватчики. Вот она точно убила бы кого угодно. Ну, то есть, если он не из своих. И дед, небось, не лучше был. У кого-то ведь она этой ереси набралась.
– Н-ну, – задумчиво протянул Саша. – Звучит, конечно, бредовенько, но жизнь иногда и не такую дичь подкидывает. Дед, конечно, наверняка давно в могиле, а вот шаманку можно проверить. Тем более, что она на тебя напала. Вдруг и правда есть связь?
– Шаманку я проверил сразу после нападения на Веронику, – сказал Тимофей.
– И молчал?!
– Вы не спрашивали.
Вероника негромко взвыла.
– Саш, а Саш. Когда я его убью, меня ведь ненадолго посадят? Ты ведь найдёшь смягчающие обстоятельства?
– Целый ворох найду, – серьёзно пообещал Саша. – Лично организую десяток надёжных свидетелей. Которые своими глазами видели, как он сам семь раз упал на свой кинжал… Так что там с проверкой?
– Ваш так называемый шаман, в миру Иван Иванович Гахтияров, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, образование – четыре класса начальной школы, в свободное от проведения обрядов время был работником жилищно-коммунального хозяйства. Проще говоря, дворником. Пятого февраля – так же, как третьего и четвёртого – выходил на работу, о чём есть соответствующая запись в журнале выходов. Кроме того, добраться из их посёлка в Свердловск не так-то просто. Рейсового сообщения нет. Ловить на трассе попутную машину – риск, водитель за шесть часов дороги попутчика рассмотрел бы в деталях. Не говоря уж о том, что дорога заняла бы полдня в одну сторону. Не исключаю, что Гахтияров в Свердловске вообще никогда не бывал. Нелюдимый, малограмотный – в большом городе он бы попросту потерялся. Я с трудом представляю, каким образом разыскивал бы Лыкова.
– У него была внучка, – настаивала Вероника. – Ну и что, что пятнадцать лет? Чтобы яд подсунуть, совершеннолетней быть не обязательно. И уж она-то наверняка и в Свердловске бывала, и
