Парс Фортуны - Оксана Есипова
– Всенепременно! – тут же отозвалась девушка, делая несколько шагов навстречу, видимо, чтобы покрепче за мной эту несчастную дверь запереть.
Посчитав обмен язвительностями законченным, я собрался навсегда покинуть квартиру, на прощание громко хлопнув дверью, как вдруг прямо из двери на меня бросилась огромная клыкастая морда. От неожиданности я не сразу опознал Блонди, а потому выпустил ручку и отпрянул назад, сбив с ног Нину. Девушка ойкнула, чувствительно приложившись локтями об пол.
Я бросился поднимать напарницу, которая, недолго думая, размахнулась, чтобы влепить мне пощечину. Но я успел перехватить руку Нины, заключить её в объятия, и через секунду мы уже целовались. Страстно. Жадно. Всепоглощающе.
И это было восхитительно.
Глава 44
Серьёзная ссора
Когда мы наконец оторвались друг от друга, первое, что я увидел, была Блонди, которая парила над нами в образе Амура, осыпая прозрачно-белыми цветами, которые красиво кружились в воздухе, но, не долетая до пола, исчезали.
– Спасибо, милая Блонди, – с чувством произнёс я, заворожённо наблюдая за цветочным танцем, но при этом не выпуская Нину из объятий. – С клыкастой мордой ты здорово придумала.
– Ты так увидел малышку, когда хотел уйти? – засмеялась ведьма. – Поэтому попятился и свалил меня?
– А ты? Ты видела её не так? – глупо спросил я.
Да, я прекрасно помнил, что визуальный облик призрака всего лишь отражение моего подсознания. Но нельзя было спорить и с тем, что Блонди личность! У неё есть характер, есть своё мнение, которое она часто выражает, при этом иногда и голосом (хотя и не так часто, как хотелось бы). Призрак хотел остановить меня. Он вложил некий посыл, его и считало моё подсознание. Что же увидела Нина?
Ведьма фыркнула, аккуратно освободилась от моих рук:
– Пойду поставлю чайник. Хочу выпить горячего чая. А тебе, может, кофе?
Блонди превратилась в худого лешего отвратительной наружности, который моментально закатил глаза и показательно чиркнул рукой возле горла, наглядно демонстрируя, как его достали. Нину она имеет в виду или меня – заинтересовался я, но призрак надулся, как большой шар, и лопнул, исчезнув из поля зрения. Обоих, решил я.
– Кофе. – Я догнал и обнял Нину уже на кухне. Руки у девушки были заняты туркой, и она не могла ни ответить, ни толком освободиться, но так было даже интереснее.
– С молоком?
– С рассказом! Не переводи тему. Что ты увидела?
– Блонди швырнула в тебя букетом цветов.
– Что? – я растерялся. – Ты хочешь сказать, что я бы так среагировал на букет? Тебе это кажется логичным?
– Это был очень большой букет, – милая повернулась и посмотрела на меня. – И он рассыпался на лавину цветов. Любой бы опешил и испугался. А я как-то внезапно вспомнила, что…
– Что? – поторопил я замолчавшую девушку.
– Ничего, – твёрдо ответила Нина.
Она сняла турку с огня, налила кофе в чашку и протянула мне.
– А молоко?
– Ты же сказал не надо!
– Я сказал с рассказом. Одно другому не мешает. И сахар давай. Лучше тростниковый.
Ведьма странно посмотрела на меня, но достала из шкафчика именно тростниковый сахар. Я немедленно добавил его в чашку, а Нина подлила молоко. Развалившись на табуретке, я пил кофе маленькими глоточками, смотрел во все глаза на улыбающуюся мне девушку и чувствовал себя абсолютно счастливым. Минуты две.
Потом мысли вернулись к призраку, а за ним и к нашей ссоре с Ниной. Точнее, её теме. Решив отсрочить самое неприятное, я произнёс то, что меня и правда интересовало, хотя и не было самой насущной проблемой:
– Получается, ты увидела Блонди в положительном образе. Цветы – это же хорошо? – Я требовательно посмотрел на ведьму, ожидая подтверждения.
Нина, всё ещё улыбаясь, кивнула. А я упрямо продолжил:
– А я в отрицательном. Что-то не стыкуется. Ведь видимый образ формируется от того, какие эмоции транслирует призрак.
– Дурачок.
«Не „дурень“, как раньше, а „дурачок“», – отметил я про себя. Между тем милая подошла и села ко мне на колени. Это было так приятно и волнующе, что я снова поцеловал её, и мы на некоторое время забыли о нашей беседе.
– Поясни, – всё-таки потребовал я, когда мы выровняли дыхание.
– Если бы призрак хотел нас напугать, перед нами предстал бы ужасающий образ. При этом ты мог увидеть огромного огнедышащего дракона, а я – нашествие тараканов или червей. Блонди же хотела нас помирить. Для этого ей нужно было остановить тебя, а меня настроить на романтический лад.
– Тебя так просто настроить на романтику? – Я покрепче прижал к себе хрупкое тело. – Прямо сейчас побегу за цветами. Какие ты больше любишь? Розы? Лилии?
– Сюрпризы больше люблю, – внезапно погрустнев, ответила Нина. – Когда цветы без повода. Без праздника. Без вины. Без попытки получить что-то взамен, даже моё расположение. От всей души.
– А так разве бывает? – спросил я, всё ещё стараясь сохранить шутливый тон.
– Видимо, нет. Но это не мешает мне этого хотеть.
– Я тебя чем-то обидел? Всего лишь пошутил.
Нина встала с моих колен, закрыла дверь и понизила голос. Странные меры предосторожности. Как позже выяснилось, речь шла о Блонди, но разве для неё существуют закрытые двери? Или я опять чего-то не понимаю?
– Ты просто не помнишь. Вчера, когда ты ушёл, твоя бабушка в подробностях рассказала мне о прошлом. Я тогда сама была ребёнком, многого не замечала. И не помнила.
– Ты о чём?
– Это произошло, когда твоя бабушка водила тебя к нам, чтобы заморозить силу. Нужно было несколько сеансов, ритуал сложный и многоступенчатый. За время ваших с бабушкой визитов к нам вы с Блонди влюбились друг в друга.
– Влюбились?!
– Это была детская влюблённость. Ты говорил взрослым: «Я вырасту и женюсь на Блонди». Вы клялись друг другу в вечной любви. Ты видел в ней своего реального друга, для тебя не существовало преград.
– А Блонди?!
– Она говорила, что тоже вырастет. Для тебя. Что сможет получить знания, которые сделают это возможным. Искренне верила в это. А ведь ей тогда было уже много лет… Как призраку, само собой.
– Так это пресловутое обучение, про которое так много разговоров, связано с желанием вырасти? Вы обманывали Блонди? Она не знала, что это невозможно?
– Конечно, знала! В то время малышка жила с нашей семьёй несколько поколений. Бабушка говорила с Блонди. Объясняла ей. Призрак и раньше увлекался, но не так сильно. Мне кажется, это потому, что ты был единственным, кто обращался к ней как к человеку. Пусть маленькому человеку, ребёнку. Но ты был им сам.
– Нина! Она тогда мне так и сказала. «Ты снова обращаешься со мной как с равной». А разве вы… плохо с ней обращались? Занавески эти опять же.
– Про занавески я уже объясняла, – резко ответила милая, и я понял, что перегнул палку. – Это была семейная шутка. Образ для маленького ребёнка. Блонди не против. Просто мы в семье всегда занимались прикладным ремеслом, понимаешь? И для нас призрак – это
