Райский плод - Татьяна Витальевна Устинова
А пока я ехала к зданию Таганского суда и прикидывала в голове варианты, как избежать встречи с его председателем. Разумеется, этим благим намерениям не суждено было сбыться.
– Лена, ты? Как я рад тебя видеть.
Припарковав машину, я успела пройти всего несколько шагов от парковки ко входу в здание, как меня окликнул спешащий от своего служебного автомобиля Анатолий Эммануилович. Я повернулась на его голос и чуть не застонала: рядом с ним шла Тамара Тимофеевна.
– Здравствуйте, – выдавила я из себя, желая только одного – провалиться на этом самом месте. – Тамара Тимофеевна, а вы какими судьбами?
– Думаю, теми же, что и ты. На судебный процесс двух звезд фигурного катания поглядеть, – усмехнулась женщина. – До начала еще минут сорок. У нас есть время попить кофейку. И поговорить.
– Я не могу, Тамара Тимофеевна, – ловко уклонилась от приглашения я. – Меня Маша ждет. Я обещала прийти пораньше, чтобы обсудить с ней несколько правовых аспектов. Давайте позже.
– Ну, давай позже. – Плевакина снова усмехнулась. – Жизнь длинная, так что мы все успеем. И поговорить, и договориться.
Признаюсь, мне стало интересно, что она имеет в виду, поскольку последние слова звучали крайне многозначительно. Знает о подписанном договоре с «Райским плодом»? Понимает, что я не могу согласиться отдать в чужие руки свое дитя, а потому явно веду двойную игру? Хочет предупредить? Или напугать? Ладно, с этим после разберемся.
Я зашла в здание и, не заходя к себе в кабинет, сразу отправилась к Машке. Подруга, уже одетая в судебную мантию, нервно ходила из угла в угол и, увидев меня, бросилась мне на шею.
– Пришла! Я уж боялась, что не сможешь. Ого, какой живот. Лена, я так боюсь!
Да, моя подруга никогда не славилась последовательностью. Можно подумать, боится она моего живота. Впрочем, придираться по мелочам я не стала. Понимала, что Машка переживает из-за процесса.
– Я же обещала, – улыбнулась я. – Меня могли остановить только внезапно начавшиеся роды.
– А тебе что, уже пора?
Теперь Машка действительно с испугом смотрела на мой живот.
– Нет, еще недели через три, – утешила я ее. – Маша, отвлекись от предстоящего процесса. Просто расслабься, поверь, что все будет хорошо, и переключись на что-нибудь другое.
– Я сейчас переключусь, – пообещала подруга с некоторой претензией в голосе. – Ты мне скажи, ты собираешься отмечать со мной Новый год?
Действительно, до самого главного в году праздника оставалось всего несколько дней. Машка приглашала меня отметить его с ее семьей и детьми, но я не могла оставить Сашку одну. Из-за болезненного расставания с Фомой она не хотела идти ни в какую компанию, поскольку друзья у них с Гороховым общие. Не оставишь же дочку одну. А в гости к Машке с ее шумными мальчишками она вряд ли захочет. Да еще и Настя Лебедкина. И ее я не могу бросить одну в съемной квартире, поэтому уже позвала отмечать Новый год с нами. Со мной и Сашкой.
– Нет, Маш, – со вздохом ответила я. – Мы дома останемся. Может быть, к нам Натка с Костей придут со своей малышней. А нет, так мы и сами посидим. Скоро тихие вечера и ночи станут для нас лишь воспоминанием. Вот и насладимся напоследок.
Хлопнула дверь, и в Машкин кабинет влетел мой помощник Дима. При виде меня вытянулся струной, но тут же расслабился. Лицо его просияло.
– Елена Сергеевна, как я рад вас видеть. Что же вы ко мне не зашли? Как? Готовитесь?
Он кивнул на мой выдающийся живот.
– Да. А вы как? Сынок дает спать по ночам?
– Да. Он спокойный. Просыпается как по расписанию каждые три часа. Женька его кормит, и мы снова засыпаем. Елена Сергеевна, он такой классный. Я даже не представлял, что дети могут дарить столько положительных эмоций.
Димино лицо светилось искренним восторгом. Мы с Машкой переглянулись и прыснули со смеху.
– Ладно, Дима. Растите большими и здоровыми. Я вас не поздравила, но обязательно это сделаю. Просто попозже. Что думаете о деле, которое сейчас будут слушать? – Мой помощник покосился на Машку. – И не говорите, что вы его не изу-чили. Я слишком хорошо вас знаю, чтобы в это поверить.
Дима рассмеялся.
– Изучил. Прекрасный кейс для начинающего судьи. Особенно если учесть, что судебные иски о защите чести и достоинства всегда привлекают повышенное внимание общественности и оцениваются гражданами не всегда однозначно. Вот точно, «то ли он украл, то ли у него украли, но в краже замешан». Кто бы ни был виноват, осуждают всегда обе стороны. Я, кстати, раньше думал, что иски о защите чести и достоинства больше касаются СМИ, но поднял судебную статистику, и оказалось, что журналисты в качестве ответчиков привлекаются в четыре раза реже, чем простые граждане и юридические лица. И пример Саврасовой это подтверждает. Так что я внимательно посмотрел заявления Саврасовой, которые она делала несколько раз. И в программе у Халатова, и потом еще в других интервью. Так вот, по моему мнению, ей не грозит ничего серьезного, так как она только высказала свое личное оценочное суждение в отношении сложившейся ситуации. Слова «таблетку может дать только тренер» надо рассматривать исключительно как предположение. Может дать, может не дать. Она не утверждает, а лишь предполагает.
Я с интересом наблюдала за тем, как вытягивается лицо Машки. А я говорила, дорогая моя подруга, что не надо доводить это дело до суда, а лучше заключить мировое соглашение. Иначе без репутационного ущерба ты из этого иска не вылезешь. Дима-то прав.
– То есть состава клеветы в ее словах нет? – уточнила я.
– Нет, – покачал головой Дима. – И деловая репутация истицы никак не нарушается. Нет никаких шансов на то, что она получит возмещение какого-то вреда. А уж то, что писали про реальный уголовный срок для Саврасовой, так это вообще из сферы фантастики.
– Но причины отказать Церцвадзе в иске нет, – вступила в разговор Машка. – В пояснениях Верховного суда, касающихся защиты чести, достоинства и деловой репутации, говорится, что это возможно только при несоблюдении всех трех условий: если информация не порочащая, если она не была распространена или если указанные в ней факты не соответствуют действительности. В данном случае все три условия соблюдены. И Церцвадзе может рассчитывать на победу в суде.
– Я и не говорю, что не соблюдены требуемые условия. – Дима был не против вступить в спор. Те времена, когда
