Сергей Романов - Парламент
Агейко прошел к столу, покрытому зеленым сукном и, кинув взгляд на нарисованный маслом портрет губернатора, который висел посреди стены, улыбнувшись, сказал:
— Здрасьте ваше высокоблагородие. Почтеннейше благодарю за оказанное доверие.
Затем перевернул портрет лицом к стене, словно освобождаясь от присутствия чьих-то глаз, плюхнулся в массивное мягкое кресло и положил руки на стол.
Некоторое время он сидел неподвижно, о чем-то размышляя и постукивая пальцами по сукну. Наконец, глянув по сторонам, заметил в левом углу стола несколько новых, но совершенно пустых папок для бумаг с наименованием «Дело №…» Он подвинул их к себе и, вытащив из подставки для карандашей, синий маркер написал на верхней под заголовком «Дело» — «Бобин Борис Валерьевич». Он отбросил папку в сторону и на второй вывел другую фамилию: «Петяева Виолетта Павловна». Под третьим делом была поставлена фамилия банкира Бурмистрова, рядом с которой он вывел жирный знак вопроса, что по его мнению означало: на этого человека нужно объявлять всероссийский розыск.
Он долго держал в руке четвертую папку и вертел в нерешительности карандаш. Наконец, все-таки отважился и размашисто написал «Пантов Михаил Петрович». Он тут же встал с кресла и без труда вспомнив секретные цифры кодового замка, открыл сейф. Шкаф был абсолютно пуст. Агейко швырнул папку с фамилией Пантова внутрь и захлопнул дверцу. По предварительному расследованию выходило, что бывший депутат областной думы Михаил Петрович Пантов пока является лишь свидетелем тяжких преступлений, которые были совершены две недели назад. Но Агейко нисколько не сомневался, что в ходе дальнейшего следствия вполне вероятно может оказаться, что именно Пантов был и организатором и вдохновителем всех этих преступлений. Пусть даже не будет доказано его причастия к убийству Сердюкова. Но то, что именно по его инициативе был организован притон при Центре знакомств гражданки Петяевой, который направо и налево торговал женскими телами, он не сомневался. Он был убежден и в том, что бывший депутат за бесценок скупал краденый антиквариат и контрабандой отправлял его за границу. Ему требовалось только немного поработать и доказать, что десятки тысяч голосов избирателей в пользу Пантова в ходе последних выборов были фальсифицированы. Так что, пусть пока папочка с имением Пантова немного полежит и подождет своего часа в сейфе. И Хотя Михаил Петрович снова готовился участвовать в избирательной компании по марфинскому округу, чтобы занять место погибшего Сердюкова, Агейко был на сто процентов уверен в его провале. Все Марфино от мала до велика выдвинуло кандидатом в депутаты своего земляка Федора Игнатьевича Теляшина, который, правда, все ещё находился в больнице и залечивал травмы.
Все было ясно новому начальнику областного управления внутренних дел Юрию Васильевичу Агейко, приказ о назначении которого на должность по настоянию большинства депутатов думы сутки назад подписал губернатор. Сбежавшие из германских притонов девушки были готовы дать показания против директрисы Центра знакомств. Борис Бобин не стал снимать с себя вину за убийства своего дружка и депутата. Старая бабка Агрофена, получив обратно похищенную икону, тут же отнесла её в местный храм. Рано или поздно будет пойман банкир Бурмистров по кличке Леха Докучай. За использование служебного положения в личных целях был уволен с работы полковник Махиня, который также теперь находился под следствием. Не долго оставалось царствовать и Егерю: область готовилась к новым выборам и, отказавшийся от почетной должности спикера, Хоттабыч решил баллотироваться на пост губернатора. В его успехе никто не сомневался.
Одного не мог понять Агейко: куда исчезла Клякса? Вместе с Евнухом, которого трое суток продержали в камере предварительного заключения, они обыскали весь город. Делали запросы в Херсонскую область, связывались с Парижем, думая, что Кляксе все-таки каким-то образом удалось улизнуть за Кантоной. Все усилия были тщетными. Одно лишь оставалось предполагать: встречавшийся с девушкой последним Вован навсегда унес с собой в могилу эту тайну.
Агейко прошелся из конца в конец по ковровой дорожке кабинета, раздумывая о том, что человеческая судьба — штука довольно-таки странная. Еще несколько дней назад, обвиняя в клевете, ему шили дело, а сегодня он уже мог сам вершить судьбы людей.
Он вздрогнул от неожиданности, когда на столе громко зазвонил телефон. Нисколько не сомневаясь, что звонок адресован не ему, он все-таки поднял трубку, но к удивлению услышал голос Хоттабыча:
— Обживаешься? Я ведь сразу понял, где тебя можно найти в выходной день.
— Честно признаться, Александр Серафимович, за последние годы я ужасно соскучился даже по воздуху, которым наполнено отделение милиции. Не смог утерпеть, вот и зашел.
— Ну, нанюхался?
— Думается, все ещё впереди.
— Тогда приезжай. Кто обещал Фильке заглянуть в гости? Он скучает по тебе.
Агейко закрыл кабинет и прошел к комнате дежурного. Сдал ключи и расписался в журнале.
— Как служба? — обратился к молоденькому милиционеру.
— Только начинается, товарищ полковник… Извините, — офицер смутился, не зная, в каком звании находится новый начальник управления, одетый в штатский костюм.
— Я капитан запаса. А теперь человек гражданский, — улыбнулся Агейко, — Поэтому впредь называйте просто, Юрий Васильевич.
— Понятно, товарищ… Юрий Васильевич.
Филька тут же забрался на колени главного милиционера области.
— Принес мне милицейскую фуражку? Дед сказал, что обязательно принесешь.
— Твой дед, Филька, наверное хочет упрятать меня в тюрьму за расхищение казенной собственности. Ведь фуражка мне не положена.
— А что принес?
— Вот, пистолет. Стреляет водой.
Мальчик взял игрушку и в ту же секунду помчался в ванную комнату.
Бывший спикер суетился около стола. Поставил сковороду с жареной картошкой, в тарелку навалил малосольные огурцы.
— Выпьем хоттабовки за твое назначение?
— А что такое хоттабовка?
— По-ихнему — кальвадос, по нашему яблочная водка, а по-моему — хоттабовка. Фрукты-то из моего сада.
— Самогончик гоните, Александр Серафимович? — с игривой угрозой спросил Агейко.
— Производство домашних спиртных напитков, насколько мне известно, пока законом не запрещено.
— Тогда можно и выпить, — махнул рукой Агейко. — Наливайте.
— За возвращение в старые пенаты? — поднял рюмку Хоттабыч.
— За это — успеется. Как она?
Хоттабыч понял о ком спрашивает Агейко. Опустил голову.
— Никак. Здравое сознание пока не возвращается. Только бредит. Твердит о каком-то склепе в саду.
— Может быть что-то до наступления болезни её сильно напугало и это осталось у неё в памяти?
— Кто его знает, Юра!
— Давайте выпьем за её выздоровление.
Агейко поставил рюмку на стол и почувствовал, как неожиданно ему в спину ударил мощный напор воды. Он тут же соскочил со стула и постарался увернуться от очередного напора. Но Филька, подражая героям из боевиков, двумя руками держал пистолет, и струя воды уже вовсю хлестала по рубашке деда. Агейко постарался поймать и обезоружить нарушителя застолья, но малец ловко увернулся и бросился удирать. Он стремглав выскочил на крыльцо и устремился в заросли ягодных кустов. Юрий, по мнению Фильки, оказавшийся отъявленным бандитом, принял вызов и теперь, обдирая руки о сучья и цепляясь брюками за иголки крыжовника, пытался нагнать и отомстить бравому полицейскому. Через несколько минут остервенелой погони ему удалось настичь мальчика в дальнем конце сада. Он поднял его на руки и, глянув на старый погреб, угрожающе сказал:
— Все, ваша карта бита, господин полицейский. Сейчас я вас посажу в подполье.
Увидев, что «бандит» направляется к погребу, мальчик испуганно прижался к нему.
— Только не в погреб, дядя Юра!
— Боишься?
— Там водятся черти и оборотни.
Агейко почувствовал, что мальчик не на шутку испугался. Он поставил его на землю и с улыбкой спросил:
— Какие оборотни, Филька? Неужели ты веришь в эти сказки?
— Я сам слышал как из погреба доносятся крики и завывания.
— Ну хочешь мы с тобой вместе спустимся и ты увидишь, что там никого нет. Разве только мыши или лягушки. Ты боишься мышей?
— Н-нет.
— Ну, тогда давай руку и пойдем посмотрим на твоих чертей.
Мальчик нехотя протянул руку.
Агейко открыл дверь, и они зашли внутрь погреба. Массивная крышка, обитая жестью и задвинутая чугунной щеколдой, указывала на вход в подземелье, где прятались оборотни. По-прежнему улыбаясь и не отпуская руки мальчика, Агейко наклонился, чтобы отодвинуть щеколду и вдруг услышал протяжный стон. Филька в испуге вытаращил глаза и задрожал всем телом.
— Иди-ка позови деда, — попросил Агейко, когда стон снова повторился.
