Фернандо Льобера - Девятый круг
Себаштиану согласно кивнул.
— Но есть еще кое-что, нечто воистину странное и внушающее тревогу. Проанализировав записки с предельной тщательностью, мы поняли, что они следуют заданной математической формуле и содержат зашифрованное послание. И это послание, вне всяких сомнений, адресовано тебе. Видишь ли, очень многие писатели оставляют закодированные послания в своих произведениях, проделывая фокусы с буквами и словами в предложениях. В настоящем случае его можно расшифровать, применив последовательность Люка ко всем посланиям в совокупности.
— Что?
Орасио был вынужден прервать речь, чтобы попрощаться с парой, собиравшейся уезжать, но вскоре он вернулся к друзьям и главной теме. Себаштиану, прокручивая в голове новую информацию, обвел взглядом Альберто, Ивана, Оскара и Эмилиано, безмолвно наблюдавших за ним. То, что Каин использовал именно последовательность Люка, чтобы закодировать послание, не могло быть чистым совпадением. Беатрис ему говорила, что они пытались найти зашифрованное сообщение в записках, но обработка на компьютерах в полиции не дала результатов. Что же сумели прочитать «Друзья Кембриджа»?
— Вспомни, что последовательность Люка представляет собой прогрессию, в которой числа от одного до бесконечности расположены в следующем порядке: 1–3—4—7—11–18—29—47–76…, и так далее. Если ты не забыл наш первый разговор на Баркильо, мы использовали данную последовательность, чтобы решить одну из задач Университета Клея. За премию в миллион долларов.
Себаштиану молча кивнул.
— Итак, возьмем имеющиеся записки и составим вместе первое слово из первой, третье из второй, четвертое из третьей, седьмое из четвертой и одиннадцатое из последней. Затем добавим к ним по формуле слова из посланий, которые Каин преподнесет нам в будущем, и получим фразу, иносказательный смысл которой не вызывает сомнений.
Себаштиану не сводил глаз с дяди, стараясь не пропустить ни слова.
— Вот, к примеру, первая записка: «Если то, что тебя окружает, мало похоже на то, о чем ты мечтаешь, нет смысла приходить в этот мир». Извращенная философия, но это не важно. Важно, что первое слово, номер один в последовательности Люка, — «Если».
— Вторая записка, найденная рядом с останками Ванессы Побласьон, — вмешался Альберто, — начинается так: «Если ты хочешь действительно понять причину моего поступка, разгадай тайный смысл этого письма». Второй член прогрессии — три: «Хочешь».
— Третья записка гласит: «Я должен обязательно найти выход из создавшегося положения, отбросив прочь колебания», — продолжал Орасио. — И числа Люка указывают нам на четвертое слово, то есть «найти».
Снова заговорил Альберто: они с Орасио как будто бросали друг другу мяч в словесном теннисном турнире.
— «Я искал формулу счастья в игре, ответ не нашел и погиб безвозвратно». — Он поднял обе руки и показал семь пальцев, обозначая следующее число последовательности: — «Ответ».
— «Если ты намерен найти объяснение моим поступкам или, может, понять непременно их тайный смысл, подумай, что я тот, кто плачет», — процитировал Орасио. — Одиннадцатое слово — «непременно».
— «Если хочешь найти ответ, непременно…» — принял подачу Альберто и сделал крошечный глоток «Кавы». — Пять записок, пять слов. Остальные — загадка. Но быть может, и нет.
— Понимаешь, Себаштиану, это еще не все, — пояснил Орасио. — Ключевой фразой одной из самых известных книг твоего отца является следующая: «Если хочешь найти ответ, непременно исследуй все возможные вероятности». Очень простая мысль, но она выражает идейную сущность латерального мышления.
Себаштиану зажмурился и глубоко вздохнул, чтобы справиться с внезапным головокружением. Каин. Его отец. Общество «Друзья Кембриджа»… Что происходит?
— Находка Орасио автографа Данте отмечалась в специализированной прессе несколько месяцев назад, — подхватил Альберто. — Как ты помнишь, мы получили автограф не сразу, а после того, как были соблюдены кое-какие формальности, связанные с наследством. Тем временем новость об удивительном открытии распространилась среди литературного сообщества. В ежедневных изданиях появились тематические обзоры, хотя владельцы автографа, как и мы сами, благоразумно хранили молчание. Примечательный факт у кого угодно мог вызвать определенные ассоциации, и у этого человека было достаточно времени, чтобы подготовить преступление.
— Из чего следует, что убийца знаком с нами, и с самого начала он замыслил вовлечь нас в эту зловещую игру, — добавил Орасио.
— Господи Боже, — вырвалось у Себаштиану. Голова у него пошла кругом от такого неожиданного поворота событий. — А зашифрованная фраза?
— Уверен, ты имеешь представление о латеральном мышлении, — сказал Орасио.
— Мне хорошо известна концепция Эдварда де Боно,[65] — ответил Себаштиану. — Использование приемов латерального, или нестандартного, мышления позволяет творчески решать практические задачи. Иными словами, существует масса проблем, которые требуют альтернативного подхода и всестороннего рассмотрения для их эффективного разрешения. Я не знал, что отец интересовался трудами Боно.
— Тем не менее это так, — подтвердил Орасио. Они довольно часто беседовали. Твоего отца очень занимали методы творческого мышления, и он опубликовал несколько статей и книг по теме. Вступлением к одной из книг служит фраза, по-видимому, вплетенная в текст «предсмертных» записок Каина. Заметь, что фраза состоит ровно из девяти слов.
Себаштиану вполголоса выругался. Они поговорили еще немного, условившись, что «Друзья Кембриджа» пришлют ему экземпляр упомянутой книги. И она будет первой из книг отца, которую он возьмет в руки. Судьба в очередной раз подшучивала над ним.
Себаштиану пробрался к выходу, не обращая внимания на толпившийся вокруг народ — гости постепенно расходились. Он втянул в себя прохладный воздух и почувствовал, что голова понемногу проясняется. Он постоял некоторое время, рассеянно глядя на золотистые блики света, падавшие от фонарей на ветви деревьев. Из задумчивости его вывел баритон Оскара.
— Себаштиану, подожди. Я забыл сообщить тебе об одном досадном происшествии, которому, впрочем, мы не склонны придавать большое значение. Сегодня утром к нам на Баркильо явился незваный гость: репортер по имени Гарри Альварес. Ты слышал о нем?
Себаштиану неприязненно поморщился.
— К сожалению, да. Чего он хотел?
— Информации. Как и все прочие. По поводу следствия.
— Подлая тварь работает на «Конфиденсиаль», — предупредил Себаштиану. На этой неделе он опубликовал гнусную статью о маньяке и убийствах. Вы с ним разговаривали?
— Разумеется, нет, — ответил Оскар. — Полагаю, он остался недоволен. И даже посмел угрожать. — Он недобро усмехнулся. — Он угрожал нам.
Гарри Альварес явно испытывал его терпение. Себаштиану с содроганием представил себе следующий выпуск журнала.
— Он без зазрения совести публикует жареные факты, не потрудившись их проверить. Он уже сильно навредил следствию. Серийные маньяки жаждут известности, они стремятся обрести glamour[66] в глазах публики, и Альварес преподнес им ее на блюдечке. Если преступники желали славы, они ее получили. Более того, появление в прессе неверной информации только подстегнет ярость убийц.
Он не стал упоминать о том зле, причиненном Беатрис. Еще один должок, который он не забудет Альваресу.
Себаштиану дошел до пропускного пункта и покинул огороженную территорию Дома студентов. Едва он очутился на улице, как ожил его мобильный: пришла эсэмэска от Морантеса, ответившего наконец на многочисленные вызовы. Морантес написал, что «провел весь день в отъезде, в борьбе с плохими ребятами, но получил твои сообщения. Звони мне в любое время».
Себаштиану дал отбой и направился в сторону Кастельяны, высматривая по дороге такси.
— Эй, профессор.
От знакомого голоса у него в груди все перевернулось.
— Пропавший младший инспектор, — сказал он нарочито сухо.
Беатрис, в длинной черной юбке, почти закрывавшей сапожки на очень высоком каблуке, и свитере с воротником-шалью под темным кожаным пиджаком, стояла, облокотившись о дверцу машины, спрятав руки в карманы.
— Как дела?
Что-то ему подсказало, что лучше сохранять дистанцию. Она была с распушенными волосами и без макияжа. В косметике, впрочем, она не нуждалась: в неярком уличном свете на ее лицо ложились тени, подчеркивая красоту черт. Себаштиану кивнул в сторону комплекса:
— Здесь только что состоялся доклад моего дяди. Я весь день не мог с тобой связаться. Мне есть что тебе рассказать, — объяснил он. С момента выхода в свет статьи в «Конфиденсиаль» он оставил несколько сообщений на ответчике Беатрис, но она ни разу ему не перезвонила.
