Джеймс Чейз - С/С том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!
Он избегал всяческой огласки и следил, чтобы ни одна его фотография не попала на страницы газет, а также на глаза инспектора полиции во Франции, который занимался его поисками. О'Брайену совсем не улыбалось получить двадцать лет принудительных работ. Вот уже три года он жил почти спокойно, и это очень устраивало бывшего воротилу наркобизнеса. Он вел тихую и уединенную жизнь, забавляясь тем, что контролировал жизнь процветающего города, и не давал повода избирателям догадаться о том, кто он есть на самом деле.
У О'Брайена была теперь роскошная вилла, окруженная громадным садом, который спускался до самой реки. Высокие стены окружали его резиденцию, защищая от нескромных взглядов.
Говард ехал на встречу с О'Брайеном. Он миновал аллею, по краям которой красовались великолепные цветочные клумбы. В саду, казалось, работал целый батальон китайцев-садовников, но Говард не обращал на них внимания. Этим утром голова шефа полиции была забита достаточно серьезными проблемами. Подозревая не совсем честное происхождение миллионов О'Брайена, он старался не попадаться в его обществе на глаза остальным членам партии. Но сегодня утром он должен был сообщить О'Брайену нечто, о чем не следовало говорить по телефону, рискуя быть подслушанным.
Говард поставил машину перед залитым солнцем входом в виллу и позвонил.
Бывший борец Селиван, служивший кем-то вроде вышибалы, открыл дверь и удивленно посмотрел на шефа полиции.
— Мистер О'Брайен дома? — спросил Говард.
— Да, — неуверенно ответил Селиван, но все же пропустил гостя в дом. — Он немного занят.
Где-то в недрах дома раздавалось женское пение, и Говард подумал сперва, что это радио, но тут же понял, что это живой голос. Говард мало понимал в музыке, но легкое сопрано, звучавшее в доме, было необыкновенно красивым и в какой-то момент шеф полиции заслушался.
— Скажите, хозяину, — велел он, очнувшись, — что я пришел по очень важному делу.
— Нет уж, скажите ему это сами, — возразил Селиван. — Я не самоубийца, чтобы прерывать кудахтанье этой курочки.
Он жестом указал на коридор, ведущий в салон. Говард быстро прошел по коридору и остановился перед распахнутыми дверями салона.
О'Брайен раскинулся в кресле, полузакрыв глаза, а у рояля, возле открытой балконной двери, сидела стройная, красивая девушка. Шеф полиции окинул ее мгновенным профессиональным взглядом и отметил, что это блондинка с зелеными глазами, тонким лицом, высокими скулами, чувственным ртом, одетая в кашемировый свитер и клетчатые синие брюки.
Девушка пела арию, которую Говард когда-то слышал, но откуда она, вспомнить не мог. Говард стоял неподвижно и, не отрываясь, смотрел на девушку. До сих пор он считал самой красивой женщиной в городе свою жену, но эта незнакомка оставила Глорию далеко позади.
В конце пассажа девушка увидела нежданного гостя, вздрогнула, взяла фальшивую ноту и сняла руки с клавиш.
О'Брайен нахмурился и открыл глаза.
— Что с тобой? — спросил он и, проследив направление ее взгляда, заметил Говарда.
— Простите, что беспокою вас, — сказал тот, входя в салон, — но мне нужно сказать вам пару слов.
О'Брайен встал, кажется, ничуть не удивившись, хотя появление шефа полиции не могло не смутить его.
— Вы не должны были входить до окончания арии, — шутливо сказал он, подходя к Говарду и пожимая ему руку. — Музыка никогда не была вашим хобби, не так ли? Тем хуже. Мистер Говард, позвольте представить вам мою невесту мисс Доман.
Девушка встала и слегка улыбнулась, но во взгляде ее мелькнуло неудовольствие. Говарду даже показалось, что она опасается его.
— Ваша невеста? — удивленно сказал он. — Я этого не знал! Примите мои поздравления. А я-то думал, что вы на всю жизнь решили остаться холостяком.
— Просто я не спешил, — сказал О'Брайен, обнимая девушку за талию. — Но мисс Доман стоит того, чтобы ждать встречи с ней и дольше. Гильда, мистер Говард — очень влиятельный человек, и я хочу, чтобы вы стали друзьями.
— Ты хорошо знаешь, Сион, что твои друзья — это и мои друзья тоже.
— Отлично сказано! — рассмеялся О'Брайен. — Тогда почему у тебя такой нелюдимый вид? — и, не дожидаясь ответа, он повернулся к Говарду.
— Что вы будете пить?
— Но я… — Говард посмотрел на Гильду, а потом на О'Брайена, — я пришел по небольшому делу.
— Ты слышишь, дорогая? Дело!
— В таком случае, я оставлю вас, — сказала девушка, освобождаясь от руки О'Брайена. — Ты ведь недолго, Сион?
Она улыбнулась Говарду и вышла из салона.
Говард проводил ее восхищенным взглядом, пораженный формами, которые подчеркивали брюки и свитер.
— Она бесподобна, да? — спросил О'Брайен, который знал слабость Говарда к молодым красоткам. — А какой голос! — Он подошел к бару и налил два стакана виски. — Подумать только, когда я ее встретил, она пела в одном ночном кабаке. Но я уговорил ее серьезно заняться пением, и теперь она поет Моцарта. Ее слушал сам Франчелли и был в восторге. Он сказал, что из нее может получиться оперная дива.
Говард взял предложенный стакан и сел, поглядывая на О'Брайена.
— Он в хорошей форме, — подумал шеф полиции с завистью. — Сколько ему лет? Не меньше сорока. И подумать только, этот негодяй отхватил такую классную девушку, а кроме того располагает не меньше, чем десятью миллионами!
О'Брайен выглядел действительно совсем неплохо. Густые черные брови и тонкие усы придавали ему сходство с Мефистофелем.
— Так что же у вас за дело? — спросил О'Брайен, усаживаясь на спинку кресла и покачивая ногой, обутой в дорогой ботинок.
— Вам уже говорили о доме двадцать пять по Лессингтон-авеню?
О'Брайен поднял правую бровь.
— В связи с чем?
— Я выяснил, что этот дом принадлежит вам.
— И что же?
— Вчера вечером там была убита одна проститутка. Еще четыре квартиры в этом доме тоже заняты продажными женщинами.
О'Брайен сделал глоток, поставил стакан и закурил сигарету. Лицо его было совершенно бесстрастным, но Говард знал его достаточно хорошо для того, чтобы понять — мозг О'Брайена совершает лихорадочную работу.
— Пусть вас это не тревожит, — проговорил, наконец, О'Брайен. — Я все улажу. Кто эта девица?
— Ее звали Фей Карсон.
— У полиции на нее что-нибудь есть?
Говард покачал головой.
— Пресса в курсе?
— Будет в курсе через час или два. Я решил поговорить с вами заранее, чтобы у вас не было неожиданностей.
— Кто вам сказал, что здание принадлежит мне?
— Монтелли.
— Он слишком много болтает.
Говард сделал большой глоток, он нуждался в подкреплении. Только что О'Брайен, набитый своими подозрительными миллионами, словно мешок, признался, что ему принадлежит дом свиданий.
— Вы знали, чем зарабатывают эти женщины?
— Естественно, — О'Брайен нахмурился. — Нужно же им где-то жить? Кроме того, их не смущает цена за квартиру.
Он встал, подошел к телефону, набрал номер и через несколько секунд сказал:
— Такс, это ты? Для тебя есть срочная работа. Отправляйся на Лессинггон-авеню и выброси на улицу всех кур, которых найдешь в нашем курятнике. Там их должно быть четверо. Всех за дверь! Когда помещение освободится, посели на их место каких-нибудь приличных людей, желательно, старых дев. Ты понял? — Он положил трубку и вернулся на место.
— Ну вот, все устроено. Когда приедут газетчики, они найдут в доме таких жильцов, что им придется снять шляпы и тщательно вытереть ноги о коврик.
Говард тревожно посмотрел на О'Брайена. Все это было подозрительно просто — настоящие гангстерские приемы.
— Мне и в голову не пришло сделать что-нибудь подобное, — сказал он.
О'Брайен усмехнулся.
— В вашем распоряжении тоже есть псы, которым вы даете кость или бьете плеткой. Моя главная задача в том, чтобы держаться подальше от неприятностей.
О'Брайен закурил, предложил сигарету Говарду и продолжал:
— Теперь расскажите мне обо всем подробней. Вы нашли убийцу?
— Пока нет. Он не оставил следов. Девушка, похоже, знала его, потому что убийца ударил ее спереди, но никто ничего не слышал. Она не звала на помощь.
— Кто ведет следствие?
— Донован. Но я сказал Адамсу, чтобы он тоже не сидел, сложа руки.
— У вас есть приметы?
— Очень неопределенные: человек лет тридцати, красивый, в светло-сером костюме.
— С этим далеко не уйдешь, — пробормотал О'Брайен, снова наполняя стаканы.
— Это лучше чем ничего, — сказал Говард, принимая стакан. — Такие истории всегда трудно распутывать.
— Барт схватится за эту историю, чтобы сделать нам неприятность. Вы говорили с Фабианом?
— Нет еще. Но вряд ли он сможет что-то сделать. Если я выйду на убийцу, все встанет на свои места. Меня беспокоит только слава этого дома.
