Марина Серова - Кошмар в мини-юбке
— Да, да, Алина и мне об этом рассказывала. Она отдала их своему дебиловатому дружку. Я уж за него возьмусь! — заговорила Елена негодующе.
— Можете охладить свой пыл. Никому она их не отдавала. Думаю, они у нее. Она просто врет, пытаясь выгородить себя.
— Почему вы думаете, что она врет?! — возмущенно спросила Елена.
— Много правды она говорила вам последнее время? Не забывайте, кто вас держал в страхе, забрасывая угрозами по почте. Не удивляюсь, если на эти деньги она наймет еще кого-нибудь добить Виталия в больнице, — предположила я.
— У вас есть твердые доказательства, чтобы обвинять мою дочь? — с яростью в голосе спросила Елена.
— Через минуту будут, — заверила я ее. — С вашего счета исчезла крупная сумма денег. Часть Алина отдала киллеру, а часть — утверждает, что передала Юрке Мегавольту. Она же не знала, что покушение сорвется, поэтому отдать Юрке остальную часть денег могла только после покушения, иначе чем рассчитываться с убийцей? А где и когда она могла передать их Юрке, если я практически все время была рядом с ней. Ночью добраться из вашей глуши до квартиры родителей Юрки нереально. Кроме того, сигнализация, камеры слежения…
— К чему вы ведете? — нетерпеливо спросила Елена.
— Я считаю, что деньги спрятаны в ее комнате, — сказала я с уверенностью. — Моя интуиция меня никогда не подводит.
— И что доказывает их наличие? — спросила Елена холодно.
— То, что она продолжает вам врать, — ответила я.
— Но зачем ей наговаривать на своего товарища? — с сомнением спросила Елена.
— Знаете, я думаю, что ей на него наплевать, — ответила я с горечью. — Все люди для нее лишь куклы, которые должны подчиняться ее воле. Если кукла не подчиняется, ее следует сломать.
Помолчав, Елена попросила позвонить ей, когда обнаружатся деньги.
Схватив бурно протестующую Алину за шкирку, я потащила ее наверх, втолкнула в комнату и грозно спросила:
— Сама отдашь деньги или будем искать?
— Какие деньги? — искренне удивилась Алина, размазывая по лицу слезы.
— Тогда будем искать, — сказала я, закрывая двери на ключ, чтобы девчонка не сбежала. Обыск платяного шкафа ничего не дал. Я проверила матрас, огромные мягкие игрушки, изображающие одна медведя, другая лежащего тигра. Тумбочку, письменный стол — пусто. В голову уже закрадывалось подозрение, а не ошиблась ли я, но в этот момент взгляд упал на статую пузатого мужика в позе лотоса на письменном столе, служившую копилкой. Я подняла ее, взвесила в руках и встряхнула. Внутри звякнуло, но как-то приглушенно. Открутив крышку, я вытряхнула содержимое на стол. Девять пачек стодоллоровых купюр, еще в одной пачке не хватало двух третей объема и горстка пяти — и десятирублевых монет, оставленных в копилке «для звука». Все-таки интуиция меня не подвела.
— На эти деньги, да в провинции ты могла бы нанять целую армию киллеров, если бы тут таковые нашлись, — сказала я окаменевшей Алине. Не дождавшись ответа, я повернулась, чтобы собрать деньги со стола. Тихие шаги за спиной заставили меня резко обернуться.
Алина влезла на подоконник открытого окна, намереваясь броситься вниз с семиметровой высоты второго этажа на пики ограждения клумбы.
— Стоять! — заорала я, ясно представляя себе эту картину, метнулась к окну и успела ухватить девчонку за лодыжку в тот момент, когда она уже вывалилась наружу. Хорошо еще, что Алина была худенькой и невысокой, однако и так я сильно вывихнула себе руку, удерживая девчонку за окном. Стиснув зубы и волевым усилием отключив боль в вывернутой руке, я немного подтянула тело Алины вверх, ухватилась за ремень ее джинсов и, втянув девочку в комнату, бросила ее на пол. На Алину было страшно смотреть — лицо белее мела, глаза расширены. Я даже испугалась, не случился ли с ней сердечный приступ в процессе попытки самоубийства, но она развеяла мои опасения, внезапно заревев.
— Ой, не знаю, как намучается с тобой дальше твоя мать, — вздохнула я, набирая телефон Прохоровой.
— Да, слушаю, — ответила Елена упавшим голосом.
— Я нашла деньги. И еще, не знаю даже, как сказать вам, но ваша дочь пыталась покончить с собой… — сказала я в трубку.
Уже через двадцать минут Прохорова была дома и нянчилась со своей дочкой — чудовищем, а я, получив расчет и щедрый гонорар за молчание, отправилась восвояси.
Ночью мне приснился кошмарный сон, будто я замужем за Аполлоном и у меня три дочки-близняшки, как две капли похожие на Алину. Аполлон воровал все заработанные мной деньги и проигрывал их в казино, а дочки все время пытались убить меня различными способами. Мой сон прервался на том месте, когда дочки хотели сжечь меня на костре. Вскочив с хриплым криком, я действительно уловила запах горелого и поспешила на кухню.
Бледная тетя Мила сидела на табуретке посреди кухни, заполненной непонятным влажным туманом. Причину тумана я поняла, увидев почерневший чайник и валявшийся на полу свисток от него. Наверно, тетя Мила забыла снять его с огня, а свисток слетел, когда чайник выкипал.
— Ты так кричала, — произнесла тетя Мила, держась за сердце, — я чуть не умерла со страху.
— А, приснился дурацкий сон, — махнула я рукой, — что у меня трое детей — близняшки.
— Так это же хорошо, — радостно улыбнулась тетя, оживляясь. — Конечно, дети озорничают, но они и дарят столько радости.
— Ну это смотря какие дети, — буркнула я, убирая с плиты в мойку сгоревший чайник. Перед глазами все еще стояли милые проказы Алины. «Как я не сдвинулась?» — подумала я и в очередной раз мысленно дала себе зарок не связываться больше никогда с лицами моложе шестнадцати.
А тетя все рассказывала, какое это счастье — материнство…
Эпилог
Насколько я знаю, Елена поместила свою дочь в психиатрическую клинику. Она опасалась, что Алина может повторить попытку самоубийства или сотворит еще что-нибудь ужасное. Виталий через два месяца после ранения выписался из больницы, и они с Еленой поженились. Я позвонила ему и поздравила. Юрке Мегавольту дали срок условно, так как милиция не смогла до конца распутать это дело, посчитав, что он только украл деньги с банковского счета. Тарик отбывает внушительный срок в тюрьме, и я надеюсь его больше никогда не увидеть. Что касается меня, то я махнула на море отдохнуть, правда, не знаю, долго ли моя деятельная натура позволит мне расслабляться под южным солнцем.
