Любовь Арестова - Последняя улика (Сборник)
— Трудно поверить, Алексей Петрович, но надо проверить. Миша Чернов меня никогда не тревожил особенно, так только, по мелочи. Семья неплохая была, мать не работала, за Мишей приглядывала. Потом отец бросил их, уехал куда-то, мать на работу пошла. Миша к отцу уезжал на год или два, затем вернулся. После школы на работу пошел, потом в армию. Время быстро летит, гляжу, Миша уже отслужил, женился. Мать его свою судьбу еще раньше устроила, уехала с новым мужем. Миша и остался с женой в квартире. И опять я доволен был им — не выпивал, работал, дома все тихо, учиться в институте стал. Потом смотрю — один он ходит, да и выпивши нередко. В чем дело, думаю, и узнаю, что жена-то ушла от него. Стороной я услышал, что вроде разошлись они.
Волин слушал участкового не перебивая.
— Замечаю, выпивки на квартире своей Миша устраивает, девица к нему зачастила, — продолжал участковый. — Особых друзей у него нет, один только почаще других ходит. И знаешь, Алексей Петрович, — участковый вздохнул и вытащил снимок. — Похож на этого.
На втором снимке фоторобот получился похуже. Парень был невысокого роста, и свидетели плохо видели его из-за спины второго, высокого. Четко выделялась лишь одна деталь — светлая пушистая меховая шапка.
— Сам видишь, Алексей Петрович, тут, кроме шапки, ничего приметного нет, и вот у Мишиного друга, кажется мне, такая же.
Итак, фигуры двух теней, мелькавших вокруг печказовского дела, получали материальное воплощение. Михаила Чернова и его друга нужно было срочно проверять.
Когда Волин и Карцев обсуждали, как лучше это сделать, позвонил Николаев.
— Алексей Петрович, — голос полковника был тревожным, — Лузгин ведь у нас по печказовскому делу проходит?
— Да, он у гаража парней видел.
— Давайте ко мне срочно, — прервал Николаев, и обеспокоенный Волин, попросив Карцева подождать, помчался в кабинет начальника.
Вскоре пригласили туда и Карцева.
Разговор был серьезным. За три дня напряженной работы следы Печказова так и не обнаружились.
И вот — новое дело. Лузгина нашли вблизи дома, где проживала Мавриди — мать исчезнувшего завмага. Как оказался там Лузгин вечером? Не связано ли это происшествие с его участием в деле Печказова?
Вопросы, вопросы, вопросы…
Отпадала еще одна версия — покойный Скрипач не был причастен к исчезновению Печказова, хотя при жизни страстно желал навредить ему любым способом.
Перепуганный Курко рассказал еще по дороге в милицию, что именно об этом его просил Скрипач и дал деньги — целых две тысячи. Заполучив такое богатство, Андрей запил и провел ночь в городском вытрезвителе. Связываться с Печказовым он не хотел, позвонил Скрипачу и сбежал с его деньгами, чтобы погулять без помех.
Николаев после беседы с Курко позвонил в вытрезвитель. Точно. Курко доставлялся для вытрезвления в 19 часов 9 марта. А завмаг провожал Мальцеву в 20.15, Гошка видел его еще позднее.
— А парня этого, Курко, придется лечить принудительно, не то пропадет, — сказал Волину огорченный полковник, — но гляди, капитан, сколько пены вокруг темных дел поднимается.
Ясно, что тайна исчезновения завмага скрыта в его делишках. Но вот в каких?
Единственное сейчас реально появившееся новое лицо — Михаил Чернов.
Опустив голову, Волин вынужден был признать справедливым упрек начальника в том, что он упустил работу с Еленой Суходольской, довольствуясь сообщением участкового инспектора Гука о полном якобы порядке в квартире Мавриди.
— Нет мелочей в нашем деле, — сказал Николаев, — есть небрежность, которая часто очень дорого стоит.
Понедельник. 9.00
Сразу после совещания навели справки о Чернове. Оказалось, что Чернов Михаил работает слесарем на железнодорожном вокзале. Работа сменная, и Чернов сегодня отдыхает, а вот в субботу работал ночью и сменился в воскресенье после 8 часов. Факт интересный: было известно, что именно из автомата на привокзальной площади шантажист звонил Печказовой в такую рань.
Чернов же работал на вокзале всю ночь — что ему стоило позвонить рано утром?
Это было еще не все. Выяснилось, что к Чернову часто приходит друг, некто Сергей, иногда просиживает у слесаря целыми днями. Он невысокого роста, ходит в светлой пыжиковой шапке. Где работал и работал ли вообще, сослуживцы Чернова не знали. Однако же приметы обоих совпадали с теми, что называли Лузгин и соседка Печказовых. Волин не сомневался, что друг Чернова отыщется, раз уж на его след напали, а сейчас горел нетерпением встретиться с Черновым.
Потому и казалось ему, что старенькая дежурная машина, погромыхивающая на обнаженных весной колдобинах, идет чересчур медленно.
К Чернову с капитаном ехали Карцев и Владимир Пахомов — эксперт настоял на своем присутствии при посещении квартиры Чернова, вполне резонно заявив:
— Помешать не помешаю, да еще и пригожусь.
…В квартире Чернова звонок не работал, сорвана была даже кнопка.
— Непорядок какой, — вздохнул Карцев и постучал.
В ответ на стук из квартиры раздался басовитый лай, затем послышался голос — кто-то прикрикнул на собаку. Наконец дверь открылась.
Высокого роста смуглый парень лет двадцати пяти стоял на пороге.
— Здравствуй, Чернов, — негромко сказал Карцев, — разреши к тебе войти. Не в гости, по важному делу.
Парень пожал худыми плечами, не ответив на приветствие, взял за ошейник огромную старую овчарку.
— Входите, — сказал он и пошел в комнату первым.
Теперь, в затылок, Волин узнал его — высокая, не по моде стрижка, худоватая длинная шея, покатые плечи. Сомнений не было — свидетели описывали Чернова или очень похожего на него человека.
Глянув на Пахомова, капитан заметил, что эксперт тоже узнал в Чернове черты фоторобота, с которым столько возился. Володя, заметив взгляд Волина, глазами показал на вешалку, где висела старая дубленка — уже залоснившаяся, сильно загрязненная на сгибах. Бежевая дубленка! Свидетели говорили и о ней.
Однокомнатная квартира Чернова была сносно для холостяка прибрана, только пустовата. Сухой рационализм — ничего лишнего. Чернов сел на диван, застеленный серым одеялом, покрытым клочьями собачьей шерсти — собака, видимо, обитала именно здесь. Волин и Карцев сели у стола. Пахомов остался стоять, внимательно оглядывая комнату.
— Так что, Миша, — начал участковый, — с серьезным делом мы к тебе. Это, — он показал на Алексея Петровича, — капитан Волин из уголовного розыска, а тот, — он кивнул в сторону Пахомова, — эксперт-криминалист. Я к тебе, Миша, по-хорошему обращаюсь — расскажи, какая за тобой вина числится?
— Нет за мной ничего, а личная жизнь, мне кажется, не ваше дело.
Выходило, что Чернов рассказывать ничего не собирался.
Еще несколько минут назад Волин горел желанием видеть Чернова. Ну вот, увидел, и что же дальше? Похож на фоторобот? Ну и что?
Если даже и узнают его свидетели, что с того? Никаких других доказательств нет — да что там доказательств, самого Печказова нет, ищем пока ветер в поле.
Карцев между тем спокойно продолжал разговор. Спрашивал о работе, зарплате, о здоровье спросил. Чернов отвечал односложно, настороженно, контролируя каждое слово.
Карцев перешел к вопросам о знакомых, друзьях, сослуживцах Чернова те же односложные ответы, и ничего, буквально ничего интересного. Пора было и Волину вступать в беседу — не зря же ехал. Но он не мог решить, с чего начать.
Внимательно слушая, капитан не сразу обратил внимание на знаки, которые осторожно делал ему Пахомов, стоявший в коридорчике, а когда обратил, то с удивлением увидел, что эксперт показывает ему на детскую коляску, стоящую в узком коридорчике. «Что там с коляской, — подумал Волин, — что там может быть?» — и вопросительно приподнял плечи. Ордера на обыск квартиры у них не было — кто же даст разрешение на обыск, если есть только подозрения, да и то неопределенные. Поэтому и поехал Пахомов приглядеться ко всему во время беседы. И вот его заинтересовала детская коляска. Почему? Какое она может иметь отношение к розыску Печказова?
И капитан решил сыграть напрямую.
— Вы знали Печказова? — спросил он.
— Печказова? — переспросил Чернов и ответил, не отводя взгляда: Нет, Печказова я не знаю.
«И не спросил, кто такой этот Печказов», — отметил про себя Волин.
— Кто приходил к вам вчера на работу?
Чернов дернул плечами, собака забеспокоилась, и Волин, не получив ответа, понял, что нужно настоять на своем, обязательно настоять. Ответ покажет, лжет Чернов или нет. Ну какие могут быть основания скрывать имя товарища, просто приходившего на работу?!
— Ваши сослуживцы говорили об этом, так что скрывать нет смысла, капитан решил сказать, что Чернова проверяли уже по месту работы.
— Пусть тогда сослуживцы и назовут вам его, — не сдавался Чернов.
