Татьяна Устинова - Гений пустого места
– Он всем на свете помогает, он добрый, умный! Он собаку с улицы подобрал, чтобы на морозе не умерла!!! Да! Собаку! А вы хоть кому-нибудь в жизни помогли?! Выручили?! Так, как он?!
Арина знала за собой такую черту – ее трудно было вывести из себя, и до последнего она старалась держаться, но когда бешенство переливало через край, чувство опасного наслаждения, когда она давала себе волю, затмевало все остальные. Она как будто ходила по краю пропасти, балансировала и не знала, упадет или нет.
Галя и ее мать молчали, Тяпа тихонько рычала, орала одна Арина Родина.
– Он меня сюда из жалости привез, а не потому, что он мой любовник! Да я была бы счастлива, если бы он меня любил хоть один день в своей жизни, а он меня никогда не любил! И вы еще смеете его называть прохиндеем! Да он порядочней всех на свете, и моя бабушка всегда говорила, что он самый лучший из всех моих парней! – Она перевела дух, как будто осознала себя над краем пропасти. – А сейчас убирайтесь отсюда! Обе! Сейчас же! Ну?!.
– Держи ее, она бешеная! – крикнула Галина мать и кинулась вперед. Галя побежала было за ней, но остановилась, не решаясь.
Родионовна, уже понимая, что придется принимать бой, проворно укрылась за креслом, присела, и маленькая цепкая мамашина ручка вцепилась ей в волосы, как раз в то самое место, которое болело еще с прошлого раза и воспаленно пульсировало.
Арина взвыла, слезы брызнули у нее из глаз, она стала отрывать от себя вцепившуюся руку, и тут над ней произошла какая-то короткая схватка – она не видела, что именно, потому что от боли не могла разлепить глаз, – послышался тяжелый прыжок, рык, визг, что-то с грохотом упало, и вершиной какофонии стал громовой голос, грянувший как с небес:
– Что здесь происходит?!
Арина, чувствуя, что больше никто не держит ее за волосы, проворно поползла и остановилась, только упершись лбом в стену. Перебирая руками, она поднялась и тут разлепила глаза.
Ничего особенного не происходило, только кто-то все еще продолжал дубасить ее по голове короткими острыми ударами, в самое темечко.
Раз-раз-раз, удар за ударом.
Пытаясь защититься, она закрыла уши руками.
Кресло было перевернуто, колеса у него крутились, и все в разные стороны – по крайней мере, Арине так показалось. Галя в отдалении беззвучно открывала рот, приседала и хлопала себя руками по бокам, как наседка. Из пасти собаки Тяпы свешивалась человеческая кисть, которая шевелила пальцами, как в фильме ужасов.
– Ти-ха!! – Это гаркнул Хохлов. Во все горло.
Он не может гаркнуть, потому что его здесь нет. Здесь только Галя и ее мать, которые называют его негодяем и прохиндеем и грозятся подвести под монастырь!
– Ти-ха всем! Тяпа, фу! Фу, я сказал!!
И тут произошло чудо. Удары в голову прекратились, и оказалось, что это были не удары, просто такой громкий крик, что Арине чудилось, будто он лупит в самое темечко.
Как только мамаша перестала вопить, стало слышно, что Галя приседает и бьет себя по бокам не беззвучно, а с причитаниями.
– Тяпа!!!
Могучие челюсти разжались, рука вывалилась из пасти, изрядно помятая и обслюнявленная.
– Что здесь происходит?! Тяпа, место!!! Арина, что происходит в моем доме, я спрашиваю?!
– Убиваю-у-у-ут! Спаси-и-ите! Помоги-и-ите! – тихонько простонала обслюнявленная Галина мамаша.
– Врача! – пискнула Галя.
Громко стонать и пищать никто не решался.
Хохлов кинул на пол какие-то пакеты, целую кучу, подошел, отпихнул Тяпу и ощупал мамашину руку.
– Зачем вы засунули ладонь ей в рот, Тамара Германовна? – осведомился он. – Хорошо, что она не откусила, а могла бы!..
– Она бешеная! – задыхаясь, простонала мамаша и села на пол. – Бешеная она! Усыпить! А мне укол! Укол в живот!
Хохлов еще пощупал, а потом приказал:
– Пойдите и вымойте руку, она вся в слюнях! Арина, почему ты без штанов?! Галя, как ты сюда попала?! Мы же решили, что ты здесь больше не живешь! Тяпа, место, я сказал! Почему на полу вода? Меня опять залили?
– Это я тебя залила, – призналась Арина. – Я мыла собаку, а она отряхнулась, и вот теперь вода кругом.
– Что ты делала? – переспросил Хохлов.
Арина совсем сникла:
– Собаку мыла.
– Таких собак, – сказал Хохлов назидательно, – моют на автомобильной мойке. В ванне их мыть нельзя. И чем ты ее мыла? Моим французским шампунем?
– Она бешеная! Они обе бешеные! Она на меня собаку натравила! Мне теперь придется уколы колоть! Ты мне заплатишь! Ты мне за все заплатишь, урод проклятый!..
– Да вы посмотрите на руку, Тамара Германовна, – предложил Хохлов, – на ней ни одной царапины нет, рукав даже не порван! Какое бешенство?! Кто вас травил собаками?!
– Твоя любовница, – пропищала Галя. – Твою любовница натравила собаку на мою мать!
– Ты мне за все-о-о-о, за все-о-о-о заплатишь! Ты думал, что просто так отделаешься?! Не на ту напал! Все у тебя отберу, деньги отберу, квартиру отберу, машину, голым в Африку пущу, куда ворон костей не заносил!.. По суду отберу, сейчас у народа все права есть!.. – выла мамаша.
– Вы… о чем это? – спросил Хохлов. – Галь, зачем тебя сюда принесло?! Мы же все решили!
– Ни… ни… ничего мы не… не решили! Это ты меня бро… сил… подонок!
– Я подонок, – согласился Хохлов. – И я тебя бросил. И дальше что?
– Мить, – тихонько сказала Арина, – я, пожалуй, поеду. Где моя одежда?
– Понятия не имею. Я тебя не раздевал, – заявил Хохлов с ужасающей бесцеремонностью. – Подбери пакеты с пола и засунь еду в холодильник. Поняла?
– Митя, я не могу…
Хохлов подошел к ней, взял за руку повыше локтя и поволок за собой. Она упиралась, но шла, потому что он был сильнее, еще болела рука, за которую он ее схватил.
Он втолкнул Арину в кухню, вышел и через секунду вернулся с пакетами.
– Разбирай. Сделай что-нибудь полезное.
– Митя, я не могу. Я поеду домой.
Хохлов смерил ее странным взглядом:
– Ну, судя по тому, что я слышал с лестницы, у тебя ко мне любовь. Последние пятнадцать лет. Поэтому делай то, что я говорю.
Арина смотрела на него с ужасом.
– Ты слышал?! Послушай, Мить, это… неправда! Я… просто так сказала!.. Я сама не помню, что говорила!..
Она бормотала, а Хохлов стоял и слушал. И Арине было очень страшно.
– Она говорила, что ты подонок и мерзавец, а я сказала, что…
– Да, да, – подбодрил ее Хохлов. – Ты сказала, что я лучший человек на свете. Это я тоже слышал. Ты пока займись сумками, а я разберусь… с дамами.
Он вышел, а она осталась одна на кухне и вдруг осознала, что он на самом деле все слышал!.. И теперь непонятно, что нужно делать, как жить дальше, как оправдываться и убеждать его в том, что она не собирается ему навязываться!..
Вернее всего было бы, конечно, одеться и уехать, но путь к отступлению отрезан – за дверью гремел Хохлов и повизгивали мать и дочь, и было ясно, что это надолго – страсти разыгрались нешуточные.
Тут вдруг Арина еще дополнительно осознала, что на ней нет никакой одежды, кроме лифчика и трусов, а бледные, отливающие синевой ноги кое-где в собачьей шерсти, и волосы на голове торчат в разные стороны, и вдобавок с одной стороны выдран значительный клок, и там, видимо, теперь всегда будет лысина!
Арина Родина застонала, заметалась, ища во что бы завернуться, но так ничего и не нашла – кухонные полотенца были слишком малы и никак не желали сходиться на животе. Хотя живот и оставался плоским благодаря Ксеникалу – незаменимой голубой капсуле. Арина никогда не поправлялась и считала, что это у нее особенность такая, не поправляется она, и все тут!.. Но в прошлом году, как раз перед вожделенной поездкой в Ялту, вдруг выяснялось, что она не может влезть ни в один купальник, а сарафан так обтягивает живот, что ехать в нем невозможно, неприлично!.. Пришлось покупать другой сарафан, который Арина возненавидела уже за то, что он был на два размера больше.
Диет было перепробовано великое множество, и все без толку, разумеется. Если бы не рекомендации врача по правильному питанию и назначенный им же Ксеникал, стройная фигура могла навсегда остаться мечтой. Волшебный препарат не подвел, и этим летом любимый сарафан уже ничего не обтягивал, а развевался на горячем крымском ветру, как и положено сарафану. Арина с той поры уверовала в голубые капсулы, и швейцарское средство всегда держала дома, зная, что с ним она уж точно похудеет!..
Дверь распахнулась и вошел Хохлов.
– Как?! – поразился он. – Ты так сумки и не разобрала?!
Арина пулей пролетела мимо него, подобрала с пола джинсы, натянула и стала искать свитер. Кажется, она оставила его на диване, но сейчас там не было никакого свитера.
– На, – сказал подошедший Хохлов и сунул свитер ей в руки. – Он лежал рядом с собачьей подстилкой.
Арина натянула свитер, вынырнула из горла, вытаращила на Хохлова глаза и замерла.
– Что смотришь? – спросил он как ни в чем не бывало.
– А где?.. Где они?..
– Ушли писать заявление в милицию и в суд. Я посоветовал написать еще в пожарную охрану, – пояснил он. – Слушай, я есть хочу, помираю. Давай, что ли, хоть омлет поджарим! Хотя я купил свиных отбивных. Ты умеешь жарить мясо?
