Камилла Лэкберг - Укрощение
Кристина, стоявшая у мойки и возившаяся с чем-то, хотя невестка уже несколько раз просила ее сесть, обернулась и внимательно оглядела Анну:
— Да, Эрика права. У тебя такое бледное лицо! Тебе надо кушать и заботиться о своем здоровье. В периоды кризиса особенно важно правильно питаться и достаточно спать. У тебя есть снотворное? А то я могу дать тебе упаковочку. Если плохо спишь, то и все остальное не привести в порядок, это же так очевидно!
— Спасибо, очень любезно, но у меня нет проблем со сном, — поспешила отказаться от ее помощи Анна.
Это была ложь. Ночь за ночью она лежала без сна, ворочаясь в кровати, и смотрела в потолок, пытаясь отогнать воспоминания. Однако ей не хотелось попасть в зависимость от лекарств, пытаясь при помощи химического воздействия приглушить тоску, причиной которой стала она сама. Возможно, во всем этом было немного желания помучить себя, искупить таким образом свои грехи.
— Не знаю, можно ли тебе верить, но я не собираюсь капать тебе на мозги… — проговорила Эрика, и Анна прекрасно поняла, что именно это сестра и намеревается делать. Она потянулась за булочкой, чтобы немного подыграть сестре, и та тоже принялась за угощение.
— Ага, ты тоже поешь, зимой нужен дополнительный слой жира, — кивнула ей Анна.
— Слушай, ты! — с угрозой в голосе проговорила Эрика и примерилась, словно собираясь кинуть в сестру булочкой.
— О боже, вы безнадежны! — Кристина вздохнула и принялась мыть холодильник. Хозяйка дома вознамерилась было ей помешать, но поняла, что этот бой ей не выиграть.
— Кстати, как идут дела с твоей книгой? — спросила Анна, пытаясь проглотить кусочек, который словно увеличивался у нее во рту.
— Да как тебе сказать… В этом деле столько странностей, что я даже не знаю, с какого конца к нему подступиться, — протянула писательница.
— Рассказывай! — ее младшая сестра отпила глоток кофе, чтобы проглотить образовавшийся во рту мучной комок. Рассказ Эрики о событиях последних дней она выслушала с круглыми от удивления глазами.
— Мне чудится, что история Лайлы каким-то непостижимым образом связана с пропажей девочек, — заявила Фальк. — Иначе зачем бы она стала хранить все эти вырезки? И почему согласилась наконец встретиться со мной в тот день, когда газеты впервые написали об исчезновении Виктории?
— А это не может быть случайное совпадение? — спросила ее сестра, но по выражению лица писательницы уже догадывалась, каков будет ее ответ.
— Нет, тут есть какая-то связь, — помотала головой Эрика. — Лайла знает что-то, о чем не желает рассказывать. Или, вернее, она хочет, но почему-то не может. Вероятно, именно поэтому она в конце концов согласилась на встречи со мной, чтобы иметь кого-то, кому можно довериться. Но мне не удалось завоевать ее доверие, чтобы она решилась рассказать мне, в чем дело.
— Фу, просто чудо, что некоторые из обитателей этого ящика не уползли отсюда на своих ногах, — проговорила Кристина, наполовину скрывшаяся в холодильнике. Эрика кинула на сестру взгляд, показывавший, что она не поддастся на провокацию и намерена игнорировать спасательную экспедицию.
— Наверное, тебе надо сперва побольше разузнать самой, — предложила Анна. Отчаявшись доесть свою булочку с корицей, она лишь потягивала кофе.
— Знаю, но пока Лайла молчит, это практически невозможно, — вздохнула Фальк. — Из замешанных в деле никого не осталось. Луиза умерла, мать Лайлы — тоже. Петер пропал, и скорее всего, тоже мертв. Сестра Лайлы, похоже, ничего не знает. Собственно говоря, мне и поговорить не с кем, потому что все происходило дома, в четырех стенах.
— А от чего умерла Луиза? — продолжала расспросы Анна.
— Она утонула. Она и еще одна девочка, которая была приемным ребенком в той же семье, пошли однажды купаться и не вернулись домой. Их одежду обнаружили на скале у моря, а вот тела так и не нашли, — рассказала писательница.
— А ты разговаривала с их приемными родителями? — спросила Кристина из-за двери холодильника, и Эрика вздрогнула:
— Нет, у меня даже мысли такой не возникло! Ведь они никак не были связаны с тем, что произошло в семье Ковальских…
— А что, если Луиза раскрыла им какую-нибудь тайну или доверилась еще кому-нибудь из других приемных детей в той семье? — предположила мать Патрика.
— Да… — пробормотала Фальк. Казалось, она чувствует себя полной дурой от того, что свекровь указывает ей на такие очевидные вещи.
— Мне кажется, что это прекрасная идея, — поспешно сказала Анна. — Где они живут?
— В Хамбургсунде, так что туда я даже смогла бы доехать, — задумчиво проговорила писательница.
— Мы можем остаться с детьми. Поезжай прямо сейчас, — предложила ей Кристина.
Анна поддержала ее:
— Мы тоже можем еще немного побыть тут. Кузены так весело проводят время — и у меня нет причин торопиться домой.
— Вы уверены? — переспросила Эрика, хотя уже поднялась со стула. — Но все же лучше будет, если я позвоню туда и спрошу, можно ли мне приехать.
— Давай, дуй! — воскликнула ее сестра, делая ей рукой «пока-пока». — Я наверняка найду, чем мне тут заняться. Учитывая, какой у вас ужасный беспорядок.
В ответ хозяйка дома показала ей средний палец.
* * *Патрик стоял возле белой доски в кухне полицейского участка. Отдельных зацепок было слишком много, и он ощущал внутреннюю потребность структурировать все, что предстояло сделать. К встрече в Гётеборге ему хотелось подойти хорошо подготовленным, а пока он будет в отъезде, расследование предполагаемой гибели Лассе будет продолжаться. Почувствовав, что слишком сильно разволновался, Хедстрём напомнил себе о том, что надо опустить плечи и сделать несколько глубоких вдохов. Его сильно напугало, когда пару лет назад у него случился сердечный спазм и организм отказался ему повиноваться. Это был первый звонок. Рано или поздно силы иссякают, как бы ты ни любил свою работу.
— Итак, сейчас перед нами двойное расследование, — проговорил Патрик. — И я хотел бы начать с Лассе.
Написав на доске большими буквами: «Лассе», он подчеркнул это имя.
— Я переговорил с Турбьёрном, который сделал все от него зависящее, — сказал Мартин.
— Ну что ж, посмотрим, что нам это даст…
Хедстрёму было сложно сдержать свои чувства при мысли о том, как его начальник уничтожил практически все улики на месте преступления. К счастью, Бертиль уже ушел домой, чтобы улечься в теплую постель, так что в ближайшее время, по крайней мере, он уже ничем не навредит следствию.
— Тереза дала согласие на то, чтобы мы взяли анализ крови их старшего сына. Как только это будет сделано, кровь сравнят с кровью на мостках, — продолжил Молин.
— Хорошо, — кивнул Патрик. — Мы не можем на сто процентов утверждать, что обнаружили именно следы крови Лассе, однако я предлагаю пока что предположить, что он был убит там, на мостках.
— Согласен, — сказал Йоста.
Хедстрём обвел присутствующих взглядом — все согласно закивали.
— Кроме того, я попросил Турбьёрна осмотреть и машину Лассе, — добавил Мартин. — Если вдруг Лассе с убийцей приехали вместе. Кроме того, криминалистам удалось обнаружить на парковке следы машин. Полезно будет иметь их под рукой, если нам понадобится доказать, что кто-то там побывал.
— Верная мысль, — согласился Патрик. — Мы пока не успели получить распечатки его мобильных звонков, зато с банком нам повезло больше. Не так ли, Йоста?
Флюгаре откашлялся:
— Да, мы с Анникой просмотрели распечатку счета Лассе. Он регулярно делал вклады в размере пяти тысяч крон. А когда я был у Терезы, она рассказала, что ее дочь Тира обнаружила тайник, в котором ее муж регулярно хранил по пять тысяч наличными. Предполагаю, что он клал деньги туда в ожидании случая внести их на счет.
— У Терезы нет никаких соображений по поводу того, откуда эти деньги? — спросил Молин.
— Нет, — покачал головой Йоста. — И, насколько я могу судить, она говорила правду.
— Она подозревала, что он что-то от нее скрывает — и это могло быть именно это, — сказал Патрик. — Мы должны непременно узнать, откуда и за какую работу ему поступали деньги.
— Тот факт, что это ровная сумма, говорит в пользу шантажа, не так ли? — проговорила Паула со своего места у двери. Анника спрашивала ее, не желает ли она сесть за стол вместе с остальными, но та ответила, что ей, возможно, придется быстро выскочить, если вдруг Рита позвонит по поводу Лизы.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Йоста у Паулы.
— Ну, если бы речь шла о денежных выигрышах, то сумма не была бы такой постоянной, — пояснила она. — Или если бы это была плата за какую-либо подработку. Она наверняка оплачивалась бы сдельно и не давала бы каждый раз одинаковую сумму. А вот при шантаже разумно предположить, что он захотел бы получать постоянную сумму через равные промежутки времени.
