Лариса Соболева - Белая кошка в светлой комнате
Хижняк Демид. Ничего нового. Воевал, после войны служил начальником охраны в лагере «исправников», затем занял пост начальника участка. Все.
Архип Лукич задумался – дальше-то что, куда грести? Мысль логически вывела: если оба малолетних брата находились в детском доме, то, должно быть, оба и попали в концлагерь. Любопытно, как сложилась судьба Дениса, который был младше Никиты на два года. Если он не погиб, то, скорее всего, вернулся на родину, значит, был где-то рядом с братом, возможно, тоже работал на шахте.
Архип Лукич набрал номер Наташи:
– Наташенька, это Архип Лукич вас беспокоит в столь позднее время.
– Что вы, совсем не поздно. Слушаю вас.
– Вы не могли бы завтра с утра посмотреть, нет ли в ваших архивах такой личности: Огарев Денис Георгиевич? И знаете, лучше какой год просмотрите? Сорок шестой – сорок седьмой, если, конечно, сведения за те годы сохранились.
– Хорошо, Архип Лукич, сделаю.
Часов в пять следующего дня он получил неутешительные известия: Дениса Огарева Наташа не нашла. Отсюда следовало предположение, что он не вернулся с братом на родину, а возможно, и погиб. Заметив, как разочаровался Щукин, девушки заверила, что обязательно поищет еще – это же ее работа! – а в крайнем случае расспросит предшественницу, может, еще где-то хранятся сведения о людях, работавших в городе.
Архип Лукич съел мороженое на скамье в сквере – так сказать, подсластил неудачу, – затем сел за руль и направился домой. Первое, что сделал по приезде, – заехал к Валентину, предварительно созвонившись. Щукина интересовало, сталкивался ли он со Шляпой еще.
– Нет, Архип Лукич, – ответил тот. – Уже несколько дней меня никто не преследует. Как думаете, он оставил идею достать меня?
– Откуда ж я знаю… Если его целью было напугать вас, то цели он добился. А потому, вполне возможно, заскучал и бросил преследовать вас. Но вы не расслабляйтесь, Валентин, вдруг он просто выжидает, когда вы успокоитесь, а затем в самый непредсказуемый момент снова возобновит атаку. Поэтому выполняйте мои инструкции, лишний раз не высовывайтесь из дому, старайтесь засветло приезжать домой. Это не так трудно.
– А вы найдете его? – подала голос, полный неверия, Муза.
– Постараемся, – развел руки в стороны Архип Лукич, что означало: пока ничего не выходит из наших стараний.
– Я рада, – уныло вздохнула Муза.
Явно не рада, что расследование идет медленно и опасность осталась. Глупенькая, она не знает, какая проделывается колоссальная работа. Архип Лукич забросил бытовые дела, хотя ими тоже надо заниматься, просто он сам мечтал распутать этот узел. Конечно, многие преступления так и остаются нераскрытыми, винить за это следователей и оперативников нельзя – не всегда от них зависит раскрываемость. Вот Щукину, например, позарез нужен еще один человек, дабы посадить его на хвост Стасу Тригубу, а Гену забрали. Завтра вообще могут приказать не заниматься ерундой, мол, не убили же вашего потерпевшего, отставьте дело до лучших времен. И при этом гарантии не будет, что «лучшие» времена когда-нибудь настанут и Архип Лукич укажет пальцем – вот преступник, будьте любезны, отправьте его на скамью подсудимых и впаяйте ему по полной программе. Разве Щукин не мечтает об этом? Еще как! Потому что на его долю обычно выпадают дела беспросветные, примерно как с семью выстрелами мимо цели.
По его звонку Вадик примчался в прокуратуру, а там уж наступила тишина.
– Нашел одного Огарева Никиту Георгиевича, – сообщил Вадик, и Архип Лукич приготовился к подробностям, настроившись на оптимистическую ноту. Но опер охладил его: – Год рождения этого Огарева семьдесят седьмой, следовательно, он не тот Огарев.
– М-да… – Оптимизм сменился пессимизмом. – Ты всех Огаревых «прокачал»?
– Да вы что! А вот если б я подкинул презент в виде денежного вознаграждения, мне бы, я думаю, предоставили всех Огаревых за день…
– Так и знал, что вы здесь, – вошел Гена. – Добрый вечер.
– О! Какими судьбами? – пожимая руку Гене, улыбался Щукин.
– Проведать зашел. Как у вас дела?
– На мертвой точке, – доложил Вадик.
– Мертвая точка – дело Листа, – хмыкнул Гена. – Мы ищем белую кошку в светлой комнате, которая там есть, но ее упорно не хотят видеть. Архип Лукич, тут вот какое недоразумение. Наших бомжей начальник отдела милиции собирается завтра выставить из обезьянника.
– Но я же с ним договорился… – расстроился Щукин.
– Достали они всех, – рассказывал Гена. – Поняли, что нужны, теперь права качают, требуют, чтоб им выделили отдельную камеру как семейным. Мало того, требуют, чтоб им выпивку приносили. Представляете? Вот уроды!
– Обычная наглость хануриков, – не удивился Вадик.
– Я перевезу их завтра в другой отдел, – сказал Щукин.
– Только не вздумайте везти в первый, там их не возьмут, – предупредил Гена. – Уже наслышаны. Если только кто-нибудь из замов прокурора прикажет, тогда, я думаю, примут. Вы поговорите…
М-да, поговорите! Архип Лукич старается не напоминать о себе по единственной причине: его могут вообще отстранить от нестоящего дела, перекинуть на того же Листа. А он завяз в деле Валентина, работает над ним уже исключительно из любопытства.
– Архип Лукич, – отвлек его от мыслей Гена, – можно, я с вами тихонько поработаю? И без меня там хватает искателей белых кошек.
– Ну, во-первых, сверхурочные тебе никто платить не будет, – предупредил Щукин, польщенный добровольческим желанием Гены идти в одной упряжке с ним. Значит, Архип Лукич чего-то стоит, раз молодежи нравится работать под его началом. – Во-вторых, я завтра переговорю, чтоб тебя мне вернули. Но если действительно делать нечего, то садись на хвост Стасу Тригубу. Фиксируй все его связи, по возможности – узнавай, на чем сошелся Стас с друзьями. Как только Вадик закончит свою работу, присоединится к тебе.
– Так это Стас надел шляпу? – пошутил Гена, обрадованный тем, что его не оттолкнули. – Я так и думал.
– Неизвестно, – сказал Щукин. – Ладно, ребята, расходитесь, завтра встретимся.
– Архип Лукич, вы не сказали, как съездили, – напомнил Вадик.
Вкратце Щукин рассказал, что удалось узнать, новости не ахти какие, к делу мало чего прибавляют, кроме одной детали – Огарев Никита, вполне возможно, жив и здравствует, но это тоже из области предположений, а не факт.
Ребята убежали. Архип Лукич долго вымучивал рождение новых идей, но те не рождались, посему он решил отбросить всяческие мысли, связанные с выстрелами в Валентина. Это неплохой способ на какое-то время отойти от дела, затем свежими мозгами переоценить его. Чтобы забыть, надо отвлечься, и Архип Лукич поехал к женщине, с которой у него была многолетняя связь. К счастью, ни она, ни он не претендовали на брачные узы и ни к чему не обязывающие отношения устраивали обоих.
Архип Лукич обратился с личной просьбой к прокурору, чтоб тот вернул Гену. Прокурор, разумеется, поинтересовался, как идет расследование, и Щукин заверил, будто нащупал ниточки, надеется в скором времени распутать и клубок. А ведь врал! Сегодня он сильно сомневался, что идет по верной дороге, но из упрямства решил проанализировать базу данных. Начал с Огарева.
Никита, оказывается, не без вести пропал, а вернулся на родину. Правда, родина встретила своего сына неласково. Далее: семью выстрелами из пистолета «вальтер» был убит начальник участка Хижняк там, где в качестве обычного горняка работал Никита. Конечно, обвинять в убийстве без доказательств по меньшей мере нелепо. Но пистолет «вальтер» фигурирует в деле Фрола Самойлова, затем в деле его сына Георгия. И наконец, стреляли в Валентина, носящего ту же фамилию. И во всех четырех случаях присутствует магическое число «семь», то есть выпущено было по семь пуль. Архивариус Натан Ефимович высказал мысль, будто стреляла одна и та же рука, и, в сущности, он прав – почерк один, хоть тресни! Огарев Никита был тесно связан с Фролом Самойловым. Что, если счет к Фролу был у него огромный и в результате даже перешел на его сына? А как еще рассматривать факты? Считать их случайными совпадениями?
Но в данной версии тоже есть «но». Первое: почему же он, Щукин Архип Лукич, сегодня, по прошествии стольких лет(!), вышел на Огарева, а в те времена, когда совершались убийства, не смогли до этого додуматься? Напрашивается элементарный вывод: а не возомнили ли вы, Архип Лукич, себя шибко умным? Не от беспомощности ли ваши умозаключения, не вина ли вашего тщеславия, которое лезет из вас, как пенка кипящего молока из кастрюли? В те времена жили следователи покруче вас, а не догадались заподозрить Огарева. Но вы решили раскрыть преступления пятидесятилетней давности, ваши амбиции удаляют вас от истины. Вот что говорил внутренний голос.
Второе: Хижняка убить мог кто угодно, потом пистолет попал в чьи-то руки, та рука выстрелила в старших Самойловых, затем пистолет попал в следующие руки… Это как раз и есть случайное совпадение, а почерк убийств Шляпа лихо подделал. Притянуто за уши, но тогда выходит, что Шляпа – это Стас Тригуб. Все.
