Елена Михалкова - Пирог из горького миндаля
Здоровяк сделал движение, собираясь встать, и Женька проворно отступила на шаг.
– Я за борщом, – насмешливо успокоил он.
– Вы бы, конечно, рано или поздно просто украли кулон у Яны, – продолжал Илюшин. – Но тут вам не повезло второй раз. Вероника и Яна вернулись с купания и рассказали, что на речке он свалился и утонул.
– А я ведь была уверена, что ты хочешь мне помочь, – тихо сказала Яна.
Странная улыбка искривила Женькины губы.
– В общем, когда вам не удалось достать кулон со дна реки, вы смирились с тем, что он для вас навсегда потерян. И это продолжалось до… Вот тут у меня как раз лакуна. Серега, не стучи половником!
– Да я уже все, – проворчал здоровяк, возвращаясь на место со второй тарелкой супа. – Какая лакуна? Я все пропустил.
– Откуда, Женя, вы узнали, что ваша двоюродная сестра утопила вовсе не камень Изольды? Вероника рассказала?
Женька стояла с той же диковатой усмешкой, не говоря ни слова.
– Или Раиса? – предположил Макар. – Я бы ставил на Раису. Тем летом она увидела, как из-за Пашки Яна свалилась с крыши, и испугалась за внучку. Она надела ей свою иконку в качестве оберега, и эта-то иконка и пропала при купании. Вам стало известно об этом относительно недавно. Вы вполне обоснованно решили, что Яна спрятала свое сокровище где-то в доме. Начали обыскивать комнаты, и тут вам наконец-то повезло – вы наткнулись на Янин тайник. Где он был?
– Под подоконником в библиотеке, – вместо Женьки ответила Яна.
– Была бы у вас лишняя минута, Женя, и никто бы не пострадал. Но в библиотеку вошел Алексей, забрал у вас клад и возвратил хозяйке. Представляю, как вы злились! Никто не понимал ценности этого зеленого стеклышка. Яна снова стала носить его как талисман, и подобраться к кулону стало еще сложнее, чем пятнадцать лет назад. А вы отчаянно нуждаетесь в деньгах, Женя. Работы у вас нет, насчет квартиры, которую вы якобы обязались сдавать ближайшие три месяца, вы соврали. Квартиры ведь тоже не существует. Так, Серега?
– Нету, – подтвердил Бабкин, прихлебывая борщ. – Никакой недвижимости, как я и говорил.
– В конце концов вы прибегли к самому простому способу. Ваше нападение было чистой воды попыткой ограбления. Я понял это, когда вспомнил о расстегнутой кофте. Вы всего лишь собирались снять кулон. Вмешался опять Алексей, и я удивлен, честно говоря, что вы не огрели поленом и его. Дважды сорвать ваши планы! На вашем месте я бы его удавил, честное слово.
Женька наконец разомкнула пересохшие губы.
– Вы ничего не докажете.
– Я и не стану, – удивленно отозвался Макар.
– Может, мне в качестве компенсации тоже огреть ее поленом? – пробасил Сергей. – А то ведь уйдет сейчас безнаказанной!
Несколько секунд Женька не сводила с него блестящих глаз. А затем внезапным стремительным движением швырнула чашку в Илюшина.
Яна не успела даже вскрикнуть. Кофе выплеснулся на пол, а увесистая чашка прилетела бы прямо в лоб Макару, если бы Бабкин с какой-то ленивой грацией не выставил перед ним ладонь. Чашка ударилась о нее, отскочила, протанцевала по столу, свалилась с края и раскололась пополам.
– Это ты зря, – миролюбиво сказал Бабкин, адресуясь Жене, и одним неуловимым движением оказался посреди кухни.
Женька взвизгнула и кинулась прочь. Под аккомпанемент дробного топота громыхнула входная дверь, стаккато шагов в саду прозвучало – и оборвалось с оглушительным хлопком калитки.
– Странная она какая-то, – покачал головой Бабкин.
И присев на корочки, стал вытирать кофейную лужу бумажным полотенцем.
Глава 15
1
– Может, зря мы ее отпустили? – сказал Сергей. – У нее вырисовывается отличный мотив для убийства. Если мальчишка узнал о том, что она обокрала старуху…
– Не отпустить мы ее не могли, – возразил Макар. – А что касается старухи, то у меня есть для тебя новая информация к размышлению. Смотри сюда.
Он положил перед Сергеем архивное дело, открытое на странице с отпечатками пальцев.
– Помню я их, – кивнул Бабкин. – Это те самые, неопознанные, из дома Изольды. Тогда следователь не нашел, кому они принадлежат.
– Потому что плохо искал, – сказал Илюшин.
И сунул напарнику под нос свой планшет.
– Я снял отпечатки у троих: Вениамина Варнавина, Людмилы Кошелевой и Татьяны Тишко. Узнаешь папиллярный узор?
Бабкин увеличил фотографию на экране, перевел взгляд на старые отпечатки и потрясенно свистнул.
– Вот и я так сказал, – согласился Макар. – Дверные ручки, полки, выключатели… Наша милая Люда везде наследила.
– Кошелева! Что она делала в доме Изольды?
– Отличный вопрос. Старуха не пускала посторонних.
– И ты рассказывал, что Людмила испугалась, когда ты заговорил об убийстве Дарницкой!
– Не просто испугалась, а оборвала беседу и буквально сбежала. Мы с тобой слишком увлеклись погоней за Варнавиным. Но если он все время находился на виду, у Прохора мог быть другой сообщник…
– …а Людмиле старикан симпатизировал больше остальных, – закончил Сергей.
До спального района на окраине Москвы они доехали, когда часы показывали почти полдень. По непонятной для себя причине Сергей не сказал ни Яне, ни Макару о том, что Вероника что-то разыскивает в ее доме, и всю дорогу упрекал себя. «Вернусь в Литвиновку – разберемся», – наконец пообещал он и на этом успокоился.
Перед подъездом дворник ожесточенно махал метлой, а возвышавшийся над ним клен словно в насмешку все сыпал и сыпал листьями.
– Не пустит она нас, – сказал Сергей, задирая голову и пытаясь угадать, какое из окон принадлежит Кошелевой.
– Пустит, – успокоил Макар. – Иначе ее страх замучает. «Зачем приезжали? Чего хотели? А вдруг все обошлось бы, а я дверь не открыла!»
– Да брось!
– Сейчас сам убедишься.
Илюшин набрал на домофоне номер квартиры, и когда измененный до неузнаваемости голос Людмилы ответил: «Слушаю вас», вежливо сказал:
– Здравствуйте, Люда. Это Макар Илюшин, частный детектив. Мы с вами беседовали на днях.
Молчание.
– Тут появились новые сведения, – продолжал Илюшин. – Очень хотелось бы с вами их обсудить.
– Прямо сейчас? – испуганно спросили из домофона.
– Я к вам из Литвиновки ехал, торопился.
«Что ты несешь?» – одними губами спросил Бабкин. Но дверь уже приглашающе пискнула, и Макар, торжествующе глянув на друга, зашел в подъезд.
В квартире Людмилы Кошелевой сначала хотелось очень широко раскрыть глаза, а затем очень крепко зажмуриться. Именно так Бабкин украдкой и поступил – зажмурил веки. Но на окружающую его обстановку было наложено какое-то хитрое заклятие. Она отпечатывалась на сетчатке – вся, детально, вместе с каждым розовым бантиком и голубой финтифлюшкой. Сергей подумал, что если бы ему довелось жить в такой квартире, он через неделю либо сделал бы харакири, либо прирезал кого-нибудь. Но тут его взгляд упал на предмет, от которого ему слегка полегчало.
Предмет отчаянно диссонировал с плюшево-ангельским интерьером. Это были мужские ботинки сорокового размера, элегантные, но до шнурков заляпанные грязью.
Сергей толкнул Макара под локоть и указал на ботинки. В ответ тот кивнул на вешалку. Там висела мужская куртка, которая никак не могла принадлежать хозяйке.
– Зачем вы пришли? Какие сведения?
Людмила была похожа на большого испуганного пупса. Сергей оглядел гостиную, но кроме женщины здесь больше никого не было. На всякий случай он сел не в кресло, а на стул, чтобы держать в поле зрения прикрытую дверь в спальню.
– В двухтысячном году после смерти Изольды Дарницкой в ее доме нашли отпечатки пальцев, – сказал Илюшин. – Тогда не смогли установить, кому они принадлежали. Говоря начистоту, не слишком старались. Но сейчас мы это сделали. Вы догадываетесь, о чем я хочу сказать, Люда?
– Нет, – пролепетала женщина.
– Это ваши отпечатки. Везде, по всему дому. На прошлой нашей встрече вы сказали, что никогда не приходили к Дарницкой. Но это неправда.
– Не приходила!
– Приходили, – мягко возразил Макар. – Честное слово, нет смысла отрицать очевидное.
– И что же я там, по-вашему, делала?
Людмила подбоченилась и стала похожа на рыночную продавщицу огурцов, готовую плеснуть в морду наглому покупателю рассолом.
– Предполагаю, что вы убивали Изольду, – чрезвычайно вежливо ответил Макар. – По наущению вашего дяди, Прохора Савельева, и, надо думать, с его помощью.
Несколько секунд она смотрела на него, не меняясь в лице, а затем обмякла. Казалось, лицо ее под воздействием внезапно усилившегося земного притяжения сползает вниз – и щеки, и веки, и кожа на скулах. Бабкин даже привстал. Ему показалось, что она сейчас умрет на их глазах.
– Макар… – предупреждающе начал он.
– Чтобы я… Изольду… – прохрипела женщина. – Господи, спаси и помилуй, что ж вы такое говорите-то! Ангелы небесные, святая Дева Мария и угодники пречистые… Да никогда бы я ее! На руках бы носила, ноги бы мыла, воду бы пила!
