Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова
Из чистого любопытства я поискала в сети информацию о библиотеке, чернильный штамп которой украшал титульные листы брошюрок, и выяснила, что это не какое‑то старомодное книгохранилище. У библиотеки, которой пользовался наш Олег, был прекрасный современный сайт с длинным списком услуг, включающих не только выдачу книг на дом и для чтения в зале, чем, как мне представлялось по старой памяти, и занимаются подобные учреждения. Там еще можно было записаться на одно из множества мероприятий, заказать поиск нужного издания в фондах или библиотечно-библиографическую справку, даже онлайн оформить читательский билет. Правда, для его получения все равно надо было явиться «живьем» и предъявить паспорт.
Я все‑таки открыла и начала заполнять форму регистрации, но мне снова помешал телефон – на сей раз звонком.
– Открой зум, я прислала тебе ссылку, – потребовала Ирка.
Я недовольно подумала, что в роли Холмса подруга слишком авторитарна, но по ссылке прошла – кто не командует парадом, тот подчиняется.
В зуме, оказывается, уже сидел Архипов. Наверное, давненько ждал – успел ополовинить припасенную бутылочку с водой. Я поняла, что наш друг приготовился к докладу, и обрадовалась: это хорошо, значит, есть что сообщить.
Вадик Архипов – один из директоров какой‑то крутой айтишной конторы. Сам‑то он ни разу не программист и не хакер, его руководящая роль заключается в обеспечении комфорта и бесперебойной работы сотрудников. Те всяческие удобства высоко ценят, а потому и Архипова очень уважают, и мы уже пару раз пользовались уникальными возможностями компьютерных спецов для добычи информации не самым праведным путем.
Я не знаю, как Вадик организует этот бартер – выменивает ценные данные на новые мягкие кресла-мешки в лаундж-зоне или запас кофе редкого сорта «Копи лувак», но в ситуации, которая кажется тупиковой, мы всегда можем обратиться к нему за информационной помощью.
Вадик пару раз лично поучаствовал в наших расследованиях и теперь желает быть в курсе всех новых дел. Ужасно он любознательный, этот Архипов. И, признаться, эрудированный: материнская забота о хакерах не занимает все его время, а интернет у них в конторе высокоскоростной и безлимитный…
– Привет, привет! – подкупающе обрадовался мне приятель. – Ну, раз все в сборе, я могу начинать? – Он скосил глаза на окошко, в котором как раз появилась Ирка.
Меня немного задело, что на этот раз руководителем и организатором процесса выступаю не я, но пришлось смириться. В нашей компании Шерлок Холмс – звание переходящее, как красное знамя передовика социалистического соревнования.
– Приступай, – разрешила Ирка и для пущей солидности надела очки.
– Итак, Голованов Олег Васильевич и Овчинников Виктор Иванович, личные данные для краткости не зачитываю, могу прислать файлом, – начал докладчик. – Начнем с первого, раз он у нас главный. Главный же? – Он снова глянул на Ирку.
– Главнее некуда – жертва! – важно ответила та.
Тут я могла бы с ней поспорить, потому как, на мой взгляд, в специфической табели о рангах убийца все‑таки должен стоять выше жертвы, это же он сделал ее таковой.
Но пауза не затянулась, и мне оставалось только внимательно слушать.
– Олег Голованов, – повторил Архипов. – Двадцать четыре года, образование среднее – одиннадцать классов, дальше не учился, уехал из родного Алапаевска…
– Это где, я не знаю, – пробормотала Ирка.
– Далеко, за Уралом, – подсказала я, тихо радуясь, что дежурный Холмс показывает себя не с лучшей стороны.
– Алапаевск находится в Свердловской области, – уточнил наш эрудит Архипов. – И оттуда Голованов уехал в Санкт-Петербург. Похоже, это не сильно улучшило его жизнь: в Алапаевске его задерживали как карманного воришку, но ничего не смогли доказать, а уже в Питере впаяли штраф за мелкое хулиганство.
– Нашему Олегу?! – не поверила Ирка. – Он же весь такой правильный!
– А что он сделал? – Пока и. о. Холмса сокрушенно цокала языком, я поспешила перехватить бразды правления.
Архипов заглянул в бумажку:
– Срывал плакаты и афиши, подробностей не знаю.
– Наверное, они оскорбляли его чувство прекрасного, – предположила Ирка, желая оправдать нашего правильного Олега. – Например, были криво налеплены, некрасиво запятнаны клеем…
– Дальше давай, – велела я докладчику.
– Да это, собственно, все о Голованове. Могу еще только добавить, что в Алапаевске у него осталась сильно пьющая маменька, а где‑то существенно севернее – осужденный за рукоприкладство папенька, так что лично я могу понять, почему парень уехал из родных краев куда подальше.
– Бедный, бедный Олег! – пригорюнилась Ирка.
– Про второго рассказывать? – спросил Архипов, видимо, интересуясь, не нужно ли кому‑то немного времени, чтобы всплакнуть над суровой судьбой бедняги Олега.
– Рассказывай, – решила жестокосердая я.
– Виктор Овчинников, двадцать два года. Родился в Новороссийске и тоже не с серебряной ложкой во рту. Папаша бросил семью, когда сыну было пять, мамаша загуляла и была лишена родительских прав, пацана растил дед, но он помер, и пару лет Витя провел в детдоме.
Он сделал паузу, проверяя, не воскликнет ли теперь Ирка «Бедный, бедный Витя!» и благородно предоставляя ей такую возможность, но подруга смолчала, и Архипов продолжил:
– После школы Овчинников поступил на бюджет в университет – на факультет прикладной математики, подавал надежды, считался лучшим студентом курса, но с третьего года обучения ушел в академ, да так и не восстановился.
– Какое безрассудство, – осудила неразумного Виктора ревностная поклонница правильного Олега.
– А куда он ушел? – не поняла я. – Где жил, когда лишился места в общаге?
– В своей квартире. Как сироте, ему дали «однушку» в новостройке на каком‑то хуторе в полусотне кэмэ от краевого центра. Вот туда он, видно, и забился, как раненый зверь в свое логово.
– Как поэтично, – съязвила Ирка. – С чего такое сравнение?
– С того, что у паренька еще в детдоме выявили проблемы со здоровьем, его даже от армии освободили вчистую.
– Он не выглядит инвалидом, – припомнила подруга, которая единственная из нас видела Виктора. – Руки, ноги, голова – все на месте…
– А в голове какая‑то опухоль, – перебил ее Архипов. – Я не разобрался, тут надо быть специалистом, но у него в мозгу лишнее образование, что‑то типа жидкости в плотной пленке, сами потом почитаете, если интересно.
– Это лечится? – Наконец‑то подруга проявила толику сочувствия к неприятному ей персонажу.
– Как я понял, это лучше не трогать, оно вполне может никогда не проявиться. Но может и увеличиться, и тогда все будет плохо, а вообще надо постоянно наблюдаться, и много чего нельзя. Особенно опасно нырять в воду, прыгать и получать даже легкие ушибы головы, так что практически все активные виды спорта исключены, – объяснил наш докладчик. – И потому Овчинников сидел в своей норе практически безвылазно, играл в компьютерные игры и
