Нить наяды - Елена Дорош
— Он ведь в самом деле не совсем человек, гражданин следователь, — кривясь то ли от отвращения, то ли от страха, рассказывала Охмелкова. — Он словно из того мира… ну… подземного. Я его боялась ужасно. С виду вроде милый даже. Улыбается. Но у него и улыбка… такая… жуткая, что ли. Не приведи Господь, одним словом.
Оперативники, наведавшиеся в домик Константина после чеченцев, забравших Охмелкову, сфотографировали тайный подвал, в котором Сванидзе устроил сатанинский вертеп. Вошли они туда по одному, а вывались всей гурьбой и долго мотали головами.
Между тем Краснов, который воспрял духом, поняв, что они с Кирой теперь герои, возглавил работу и шуровал вовсю.
Капитан из Опочки оказался дотошным и таки обнаружил пальчики Сванидзе на стене подъезда, в котором обитала Субботина.
Вернувшийся из Вологодской области Соловьев привез показания Потехина.
Спецгруппа подключилась к поиску объявленных в розыск Кружилина и обоих Сванидзе.
События развивались так стремительно, что о Кире на время словно забыли.
Пусть отдыхает в своей глухомани. Мы и без нее управимся.
Кира, конечно, об этом догадывалась.
Вот так всегда. Сделаешь в одиночку всю черновую работу, а потом придет начальник на белом коне и снимет сливки. Хорошо, если при этом исполнитель — это который сорок пар железных сапог истер и сорок железных караваев изглодал — не получит по шапке. Но ей, кажется, такое счастье не светит. Огребет по полной программе.
Однако кроме горькой обидушки Кира испытывала страдания от отсутствия информации, с каждой минутой чувствуя себя все неуютней.
Сто раз она хваталась за телефон, но так и не набирала нужный номер.
Можно было не сомневаться: родителям маньяка долго гулять на свободе не придется, а вот Константин — дело другое. Этот хитрее всех. По-прежнему не было ни одного прямого доказательства, что женщин убивал именно он.
Ее уверенность строилась на догадках и логических цепочках, но этого было недостаточно. Дадут ли Кружилин и Александра показания против собственного сына, даже если им предъявят доказательства их собственных преступлений? Что-то подсказывало — нет. Они будут защищать его до последнего.
И что тогда?
Константин способен исчезнуть так, что его еще сто лет не найдут. А потом наступит год, оканчивающийся цифрой шесть, и…
В волнении Кира вставала и отправлялась бродить вокруг домика деда Паши. Или шла в конюшню и рассказывала о своих тревогах Награде. Лошадь сочувственно кивала и смотрела всепонимающими очами.
— Одна ты теперь моя подруга, — говорила ей Кира и гладила рыжую морду.
Утром третьего дня пребывания в заточении Кира немного прогулялась по ближайшему леску и посидела у весело кувыркавшегося родничка, из которого дед Паша носил воду. Было ветрено и оттого шумно. Вроде все было спокойно, но тревога не проходила. Пару раз ей даже показалось, что сбоку прошмыгнул кто-то. Она вгляделась в кусты и увидела собаку, пробежавшую по лесной тропинке.
Она мается от неизвестности, и с этим надо что-то делать. Например, поворошить сено. Заодно и руку разомнет.
Взяв вилы, Кира пошла в «сенник», которым дед величал маленький, полуразвалившийся сарайчик. Трава еще не успела слежаться, однако была недостаточно сухой, а это, объяснял дед Паша, непременно приведет к тому, что она «протухнет, как старая баба».
Махая вилами, Кира продолжала прокручивать в голове обстоятельства дела и очнулась, только услышав за спиной шорох.
— Я сейчас, дедушка. Немного руку разомну и приду. Картошка в чугунке, а…
Закончить фразу она не успела. Сзади ее обхватили холодные руки и стали душить. Вилы выпали из рук, больно ударив по ноге. Кира напряглась и попыталась вывернуться. Наверное, у нее получилось бы, но нападавший вцепился зубами в раненную руку, и сознание тут же выключилось от боли. Кира даже не поняла ничего. Просто свалилась мешком на землю. И все.
Это было очень странно, но даже в отключке она почувствовала, как сверху навалилось что-то очень тяжелое, дышать стало совсем невмоготу, и сознание померкло окончательно.
Кира приоткрыла глаза и вздохнула. Оказалось, что ничего такого на ней не лежит, сама она находится на диване, укрытая одеялом, а рядом сидит тот, кого она сотни раз представляла в мечтах. Из всего этого вывод сделала неожиданный: она умерла, и поскольку ни под каким одеялом лежать не может, значит, находится в морге или гробу. Однако работающий независимо от ее желания мозг тут же подсказал: в морге и гробу было бы холодно. А ей тепло. Очень тепло.
Именно ощущение тепла окончательно привело ее в чувство.
Она села и уставилась на Борисоглебского.
— Кира, — прошептал Андрей — это был все-таки он — и обнял, стараясь не задеть раненую руку.
— А ты как тут оказался? — сурово спросила Кира и отодвинулась, вглядываясь в его лицо.
— За тобой приехал.
Кира посмотрела подозрительно. Кажется, он улыбается.
— Все кончилось?
— Нет, но я успел вовремя.
Кира ничего не поняла и потребовала объяснений.
Выяснилось много интересного.
Оказывается, на телефон Андрея пришло сообщение, чтобы он отправлялся за Кирой и привез ее в Питер. С незнакомого номера, но как-то сразу стало ясно, что приказ отдан тем, кто всем управляет.
Андрей срочно выехал к деду. В хате Киру он не нашел и отправился на поиски. Хорошо, что сенник ближе к дому, чем баня, иначе он потерял бы драгоценные секунды.
В тот миг, когда он появился на пороге, Киру душил какой-то здоровый дядька. Недолго думая, Борисоглебский ударил его по голове тем, что словно само вскочило в руку: тяжелой такелажной скобой, висевшей на гвозде у порога. Андрей даже не понял, куда именно пришелся удар, но мужик рухнул прямо на Киру.
— Вот как-то так, — закончил Борисоглебский свое повествование.
— Он жив?
— Не интересовался. Жив, наверное. Я его связал и позвонил твоему отцу. Сейчас там какие-то чеченские парни орудуют.
— А кто это был? Кружилин?
— Нет, Кира. Константин Сванидзе.
Она молчала так долго, что Андрей успел заварить и налить ей чаю.
— Не понимаю, как он тебя вычислил?
Кира села на диване поудобнее и пожала плечами.
— Отследил мобильник, например. Но это ерунда. Гораздо интереснее, как он вообще обо мне узнал.
— Сволочь какая этот Кружилин! Натравил на тебя сына, как собачонку.
Сволочь — это не то слово. Трудно даже сказать, кто из троих более сумасшедший.
— Разберемся, — произнесла она вслух.
Борисоглебский хотел сказать что-то, но тут Аслан с Халидом и еще одним парнем вошли поздороваться.
— Рамзан, — представился тот, посмотрел на Киру и заметно смутился.
— Ты как,
