Ты умрешь красивой - Юлия Лист
Зажимая рот и нос рукой, Вера выскочила в двери, обошла весь коридор, зашла в ванную, включила воду и тотчас устремилась в кухню. Она тихо открывала и закрывала трясущимися руками дверцы шкафов и холодильника, пытаясь быть спокойной и сосредоточенной. Но от мысли, что совершает преступные действия, ее только все больше колотило. Перед глазами плыло, прыгали блестящие точки. Вся надежда оставалась на камеру.
В спальне она чуть пришла в себя. Из гостиной доносились спокойные голоса Эмиля и Жаккара. Замедлившись, она стала различать предметы. В одном из выдвижных ящиков под кроватью нашла целый арсенал уличного художника: баночки с аэрозольными красками, валики, специальные маркеры, кисти, абразивный брусок. Жаккар был граффитчиком! В другом ящике лежали его рисунки. Она стала листать их, обнаружила тот самый – ее в виде Харли Квинн.
«По крайней мере, Жаккара можно взять за вандализм», – подумала Вера и вернулась в ванную. Выключив воду, она уперлась руками в раковину, глядя, как прозрачный поток, источая пар, сбегает в темную дыру слива.
Поди посмотри – ведь такой интеллигент. Эта вязаная безрукавка из дедушкиного сундука, прическа волосок к волоску, скатерка, хризантемы, книжки, расставленные по цветовой гамме. В каждом из шкафов царил тошнотворный порядок. Создавалось впечатление, что Вера попала в кукольный домик. А сам по ночам стены пачкает! Но мог ли он убить Куаду и ребенка… и был ли «Призраком Тюильри»? ОКР и некая доля параноидальности у него точно имеются.
Наконец они спустились на улицу. Эмиль выглядел недовольным.
– Мы не должны были идти к нему. Боюсь, мы его спугнули. – Он шел, нервно сжимая и разжимая кулаки.
– Думаешь, это он?
– Как бросился к окну проветривать! Привычка человека, долгое время проработавшего в сфере обслуги. А квартира! Ты видела его квартиру? Он выдраил ее. Наверняка потому, что держал там похищенного. Скорее всего, кровь отмывал. Зачем все мыть хлоркой? Надо еще раз просмотреть видео с камер больницы!
– А ты его заметил там?
– Нет! Но мог упустить.
– Не думаю. Он очень заметный со своими шрамами. Хотя… только если приходил открыто. А если захотел остаться неузнанным? – рассуждала Вера. – Он мог опустить лицо, надеть кепку, темные очки и маску. В конце концов, до сих пор люди побаиваются ковида в общественных местах. Сейчас все знают о повсюду натыканных камерах, а любой преступник давно научился их избегать. Спасибо детективным сериалам, настоящим пособиям по все видам преступлений!
Эмиль нетерпеливо махнул рукой, останавливая ее.
– Его паспорт выдан в 2015 году, так? Значит, свой предыдущий он получил в 2005-м, за год до введения биометрических паспортов. В том году он и пережил пожар, который случился в общежитии для эмигрантов. Его вытащили с ожогами по всему телу, документы, – на этом слове Эмиль поднял пальцы рожками на обеих руках, изображая кавычки, – все сгорели… Он мог назваться кем угодно, и ему сделали паспорт! Он мог жить по фальшивому паспорту до этого, мог убить настоящего Франсуа Жаккара, раз уж у него и диплом из Бордоского университета. Огонь обезобразил его лицо, сделал почти неузнаваемым. А так как все документы сгорели во время события, вызвавшего общественный резонанс, выдача паспорта могла пройти по ускоренному пути.
– И после он уже не убивал…
– Все-таки сам пережил сильнейший страх смерти. Пожар его изменил. Но, как видно, не до конца.
– Я нашла у него эскизы для граффити и аэрозольные краски.
– Это ерунда! Нужны хорошие, крепкие улики, подтверждающие, что он – «Призрак Тюильри».
– Не лучше ли будет рассказать все это Кристофу?
– Сначала давай посмотрим, что ты записала.
Вера вручила снятую с пуговицы камеру.
Они как раз дошли до площади Помпиду. Эмиль, сев прямо на брусчатку, как, впрочем, здесь делали все, снял с плеча рюкзак, вынул ноутбук. Она думала, что, наверное, уж ничего он не увидит нового, но Эмиль остановил просмотр, сделал скриншот ванной комнаты и увеличил зеркало.
– Видишь это? – злобно процедил он сквозь зубы.
Вера стояла за его спиной, упершись ладонями в колени, и долго всматривалась в идеально чистое зеркало, но ничего не видела. Тогда Эмиль залез в настройки редактора фотографий, сделал изображение четким и темным, и Вера прочла наискось начертанные слова: «Я знаю, кто ты». У нее заколотилось сердце, причем она не могла понять, кто автор сего послания и что оно значит.
– Это почерк Зои, мать ее! – не выдержал Эмиль недоуменного молчания Веры. – Она использует крем для рук с воском, а его нипочем не выведешь со стекла. Ты включила горячую воду, чтобы шум заглушал хлопание шкафов, зеркало слегка запотело и – вуаля!
Глава 16. Набережная Орфевр
Вера почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она стояла на набережной Орфевр, 36 – у знаменитой Префектуры Полиции, где находился кабинет комиссара Мегрэ. Да, Вера отдавала себе отчет в том, что комиссар Мегрэ был вымышленным персонажем, но ведь каким великим сыщиком!
Огромный дворец с двумя изящными крыльями (на самом деле не дворец, а казарма, но разве это имеет значение?), с порталом и круглой аркой произвел на Веру невероятное впечатление. Пока Эмиль пристраивал свой мотоцикл на парковке, она прыгала и хлопала в ладоши от радости, что сможет попасть внутрь. Прямо под аркой располагался неприглядный контрольно-пропускной пункт из алюминия и стекла, стояли двое полицейских в бронежилетах и пилотках темно-синего цвета – девушка и парень.
Эмиль показал им бумагу, и их пропустили. Вера шагнула во внутренний двор, но они тотчас завернули в какую-то дверь, и… все очарование разом лопнуло. Эмиль повел ее черной лестницей по коридорам, облицованным пластиком и металлом, на этаж, пространство которого было разграничено стеклянными перегородками. Там базировалась знаменитая BRI.
Комиссар Кристоф Герши, бывший начальник BRI, был на месте. Он как раз появился в дверях напротив и крутил головой, ища кого-то, держа в руке кружку дымящегося кофе, поэтому не сразу заметил махавшую ему Веру.
– Ну?.. – Кристоф тотчас подошел к ним. – Нашли что-то на камерах? Только быстро, мне надо сделать сообщение для прессы, внизу уже собрались телевизионщики.
– Нашли кое-что.
– Да, я вас понимаю. Сам удивлен, что так повернулось. Ты, помню, говорил, что Жак Турно приходил к тебе с жалобами на Куаду, мол, его старшая дочь была жертвой распутства писателя.
Эмиль напрягся. Вера, не дыша, смотрела то на него, то на Кристофа.
– Вы тоже его засекли на одной из камер из больницы? – спросил тот.
– Там на видео он был не один, – мрачно заявил Эмиль. На его лицо надвинулась грозовая
