Наблюдатель - Шарлотта Линк
«Может, это и возмущало меня в нем больше всего», – подумал Филдер и тут же осекся. То, что он переживает за Бёртона, представляло сейчас наибольшую опасность, поскольку мешало инспектору сохранять объективный взгляд на вещи.
Так или иначе, теперь Джон Бёртон взялся за Джиллиан Уорд, муж которой только что найден мертвым. Это казалось странным, тем более с учетом того, что Бёртон до конца жизни обречен носить клеймо сексуального насильника, несмотря на оправдательные отчеты медиков и выводы прокуратуры, не нашедшей достаточно оснований для предъявления обвинения.
В комнату вошла Кристи.
– Есть новости. Найдена машина Самсона Сигала. Парк Канониров в Шоберинессе. При этом никаких следов самого Сигала. И второе. Я говорила с криминалистами. Отпечатки пальцев из его комнаты сличили с найденными в квартире Карлы Робертс и в лифте многоэтажки в Хакни – ни единого совпадения. С Танбридж-Уэллс пока не все ясно – там криминалисты еще не закончили.
– Полагаю, мы поспешили записать Самсона Сигала в убийцы, – начал Филдер, но Кристи оборвала его:
– Извините, сэр, но я догадываюсь, что сейчас с вами происходит. Вы переключились на Бёртона, а Самсон Сигал со своими странными записями отошел на второй план. Но с какой стати Джону Бёртону…
– …убивать Томаса Уорда? – закончил за нее инспектор. – Хотя бы потому, что у Джона Бёртона роман с его женой.
– И ради этого он убивает мужа? Если он хочет связать свою жизнь с Джиллиан Уорд, она могла бы и развестись.
– А что, если Бёртон хотел убить Джиллиан? По ее словам, он не знал, что в тот вечер она собиралась его навестить, и вместо этого допоздна просидела в индийском ресторане в Паддингтоне. У Бёртона были все основания ожидать, что в тот вечер Джиллиан была дома. Одна.
– А дочь?
– Бёртон тренирует ее по гандболу. Вполне возможно, он знал о запланированной поездке Бекки к дедушке с бабушкой.
– Но зачем ему было убивать Джиллиан?
Филдер поднялся и подошел к окну. Над городом низко нависали тяжелые тучи.
– Не забывайте, сержант, что Бёртон и раньше совершал преступления на сексуальной почве. Собственно, что мы о нем знаем? Этот парень может быть очень опасен. Неадекватен психически и совершенно без тормозов. В тот раз он легко отделался, тем не менее сразу подал рапорт по собственному желанию. Зачем? Чтобы предотвратить продолжение расследования? Не дать неудобным для него фактам всплыть на поверхность?
– Каким фактам?
– Откуда мне знать? Но в том, что касается секса, Бёртон совершенно неадекватен.
– Сэр, я и в самом деле не имею намерения его защищать. Когда-то мы с Джоном были одной командой и отлично ладили. Я знаю его сильные и слабые стороны. Бёртон не может просто так пройти мимо симпатичной женщины, но я бы не назвала это сексуальным расстройством. Никто из нас ни на секунду не поверил, что он изнасиловал ту девушку. Не поверил в это и прокурор, и еще несколько экспертов, причем независимо друг от друга. Тем не менее остаться Джон не мог. Потому что каждый коллега мужского пола в глубине души радовался его падению и не упускал случая это продемонстрировать. Было ясно, что этого пятна Бёртону не смыть. Любой преступник или адвокат преступника мог с ухмылкой поинтересоваться, не тот ли он детектив, который когда-то находился под следствием по делу об изнасиловании. Не самое выгодное положение для высокопоставленного инспектора Скотланд-Ярда. Поэтому в том, что касается отставки, я его хорошо понимаю.
– Но мы должны быть объективны, Кристи. Я знаю, что Бёртон имел репутацию хорошего полицейского. Теперь же, когда его имя всплыло в расследовании убийства, нам ничего не остается, как избавиться от предубеждений.
– Хорошо, но вы забыли о Карле Робертс и Энн Уэстли. Их-то за что? Одной шестьдесят с лишним, другой почти семьдесят. С ними у Джона точно не было никаких романов.
– Что же касается Томаса Уорда, – продолжал настаивать Филдер, – у Бёртона нет алиби на момент совершения преступления.
Инспектор уже отправлял одного коллегу поговорить с Джоном Бёртоном, и тот показал, что во вторник во второй половине дня находился в своем охранном бюро. До восемнадцати часов консультировал заказчика, который хотел установить у себя на вилле систему безопасности. Разговор подтвержден заказчиком. Но потом Бёртон остался один и занимался тем, что подбирал оборудование для заказчика и просчитывал затраты. Кроме того, взял на себя ответы на телефонные звонки до двадцати двух часов. После чего его на этом посту сменил сотрудник, а сам Бёртон, по его словам, отправился домой. К сожалению, в тот вечер на телефон бюро не поступило ни одного звонка, поэтому между восемнадцатью и двадцатью часами Джон Бёртон мог съездить в Торп-Бэй и вернуться, так чтобы этого никто не заметил.
– Не каждый, у кого нет алиби, преступник, – возразила Кристи. – Кроме того, Бёртон не стал бы брать на себя дежурство на телефоне, если б собирался кого бы то ни было убить в тот день. Он не настолько глуп, чтобы так рисковать.
Филдер отвернулся от окна.
– Я не зацикливаюсь на Бёртоне, – сказал он. – Просто стараюсь не особенно привязываться к Самсону Сигалу. У меня такое чувство, что с ним все слишком очевидно, понимаешь? Нам подают преступника как на блюде, так не бывает. Вдруг появляется женщина, которая утверждает, что ее деверь убил соседа, и в качестве доказательства предъявляет кипу бумаг, буквально черным по белому подтверждающих это обвинение. У меня в голове загораются сигнальные огни. Это рефлекс – ничего не могу с этим поделать.
– Но он в бегах, – напомнила Кристи. – Хотя это тоже ничего не доказывает… – Она покачала головой. – Понимаю, о чем вы, шеф. Но иногда все именно так и бывает. Преступник попадает к нам в руки только потому, что кто-то больше не в силах молчать. И вы должны признать, что Сигал идеально соответствует профилю нашего убийцы. Здесь все как по учебнику. По словам его невестки, у Сигала серьезные проблемы с женщинами, и это отражено
