Дороти Сэйерс - Неприятности в клубе «Беллона»
— Вы правы. «Романэ Конти» еще недостаточно выдержано, но крепости довольно; лет через десять отменное вино получится. Вот перед вами бутылка 1915 года. А теперь смотрите. Официант, унесите это и принесите бутылочку 1908 года.
Лорд Питер склонился к собеседнице.
— Мисс Дорланд, могу я повести себя дерзко?
— Как? Зачем?
— Не художник, не богемная натура, не специалист-профессионал, но человек светский…
— Вы изъясняетесь загадками.
— Я говорю про вас. Именно такому типу мужчины вы очень понравитесь. Посмотрите: вино, которое я отослал, не годится ни для любителей омаров с шампанским, ни для молодежи: уж больно терпкое и емкое. Зато сколько в нем силы, сколько внутренней цельности! Вот и вы такая же. Чтобы оценить это вино, нужен тонкий вкус знатока. Но в один прекрасный день и вас, и его оценят по достоинству. Вы меня понимаете?
— Вы действительно так думаете?
— Да, но мужчина вашей мечты окажется совсем не таким, как вы себе представляете. Вы ведь всегда считали, что ваш избранник станет над вами властвовать, верно?
— Ну…
— Но вы поймете, что лидер — именно вы. А ваш избранник будет этим очень гордиться. Вы встретите надежного, великодушного мужчину, и все закончится просто замечательно.
— Я и не знала, что вы пророк.
— Теперь знаете.
Уимзи взял у официанта бутылку 1908 года и бросил взгляд на дверь. Мужчина в накрахмаленной рубашке в сопровождении менеджера направлялся в их сторону.
— Я пророк, — подтвердил Уимзи. — Послушайте, сейчас произойдет кое-что неприятное, вот в эту самую минуту. Но не беспокойтесь. Пейте свое вино и доверьтесь мне.
Менеджер подвел гостя к их столику. Разумеется, это был Паркер.
— А! — радостно воскликнул Уимзи — Прости, что начали без тебя, старина. Присаживайся. Ты ведь уже знаком с мисс Дорланд?
Паркер поклонился и сел.
— Вы пришли, чтобы арестовать меня? — спросила Анна.
— Просто, чтобы пригласить вас проследовать со мной в Скотленд-Ярд, поправил Паркер, вежливо улыбаясь и расправляя салфетку.
Побледнев, Анна взглянула на Уимзи и поднесла бокал к губам.
— Чудесно, — отозвался Уимзи, — у мисс Дорланд есть что порассказать тебе. После ужина мы с удовольствием отправимся к тебе. Что будешь кушать?
Не отличающийся воображением Паркер потребовал бифштекс.
— А не встретим ли мы в Скотленд-Ярде каких-нибудь общих друзей? допытывался Уимзи.
— Возможно, — кивнул Паркер.
— Эй, да развеселись ты! Ты своим мрачным видом мне весь аппетит отбил! Эгей! Я слушаю, официант, в чем дело?
— Прошу прощения, милорд. Этот человек — детектив-инспектор Паркер?
— Да, да, — подтвердил Паркер, — что случилось?
— Вас к телефону, сэр.
Паркер удалился.
— Все в порядке, — обратился Уимзи к девушке, — я вижу, что вы — человек честный, и, черт меня возьми, я вытащу вас из этой грязной истории!
— Но что же мне делать?
— Скажите правду.
— Но все это звучит так глупо!
— В полиции слышали истории куда глупее.
— Но…Я не хочу… Не хочу быть той, кто…
— Вы все еще без ума от него?
— Нет! Но лучше бы кто-нибудь другой, а не я…
— Я буду с вами откровенен. Думаю, что подозревают вас обоих, и неизвестно, кого выберут.
— В таком случае, — девушка стиснула зубы, — пусть получит по заслугам.
— Слава Богу! Я уж подумал, что вы собираетесь начать занудствовать на предмет чести и самопожертвования. Ну знаете, как те персонажи, чьи наилучшие побуждения не так понимают в первой главе, в результате в их жалкие дрязги впутываются десятки людей, и все это тянется до тех пор, пока семейные адвокаты не уладят проблемы за две страницы до конца.
Вскорости возвратился Паркер.
— Секундочку! — извинился он, и зашептал что-то на ухо лорду Питеру.
— Что-что?
— Послушай, это щекотливый вопрос. Джордж Фентиман…
— Ну?
— Его нашли в Клеркенвилле.
— В Клеркенвилле?
— Да; надо думать, вернулся омнибусом или еще как-нибудь. Он сейчас в полицейском участке. Собственно говоря, пришел с повинной.
— О Боже!
— Кается в убийстве деда.
— Ни черта подобного он не совершал!
— Досада какая! Безусловно, придется разбираться. Думаю, что допрос мисс Дорланд и Пенберти придется отложить. А кстати, что ты тут делаешь с этой девушкой?
— Позже объясню. Послушайте, я отвезу мисс Дорланд обратно к Марджори Фелпс, а затем присоединюсь к тебе. Девушка не сбежит, я тебе ручаюсь. К тому же твой человек глаз с нее не спускает.
— Да, я бы и впрямь хотел, чтобы ты съездил со мной: уж больно чудной этот Фентиман. Мы послали за его женой.
— Точно. Ты беги, а я догоню… ну, скажем, минут через сорок пять. Какой там адрес? Ах, да, верно. Сочувствую, что без обеда остался.
— Ничего не попишешь, — проворчал Паркер и откланялся.
* * *Джордж Фентиман встретил их с усталой улыбкой на бледном лице.
— Тише! — прошептал он. — Я им уже все рассказал. Он спит, не будите его.
— Кто спит, милый? — спросила Шейла.
— Я не должен называть имени, — заговорщицки подмигнул Джордж. — Он услышит — даже во сне, даже если вы шепнете на ухо. Но он устал, он задремал. Вот я и прибежал сюда, и выложил все как есть, пока он дрыхнет.
Старший полицейский офицер за спиною у Шейлы многозначительно постучал себя по лбу.
— Он сделал заявление?
— Да, и настоял на том, чтобы написать его самостоятельно. Вот оно. Но, разумеется… — Офицер пожал плечами.
— Все в порядке, — сказал Джордж, — я и сам уже засыпаю. Шутка ли: днем и ночью глаз с него не спускал. Пора на боковую. Шейла, пошли спать.
— Да, милый.
— Похоже, до утра его придется оставить здесь, — пробормотал себе под нос Паркер. — Доктор его осматривал?
— За врачом уже послали, сэр.
— Миссис Фентиман, я думаю, вам лучше отвести мужа в комнату, которую укажет офицер. А мы пришлем к вам доктора, как только он прибудет. Наверное, разумно было бы вызвать заодно и его лечащего врача. За кем прикажете послать?
— Сдается мне, Джорджа время от времени пользовал доктор Пенберти, вдруг вмешался Уимзи. — Почему бы не послать за ним?
Паркер кивнул.
— Неплохая мысль, — согласился он, направляясь к телефону. Миссис Фентиман обняла мужа за плечи. Джордж улыбнулся.
— Устал, — проговорил он, — жутко устал. Пора спать, старушка.
Констебль придержал им дверь. Супруги вышли вместе. Джордж тяжело опирался на руку жены, с трудом волоча ноги.
— Давайте-ка взглянем на заявление, — предложил Паркер.
Помянутый документ написан был крайне неразборчивым почерком и пестрил помарками и исправлениями; автор то и дело пропускал слова, либо повторял одно и то же по несколько раз.
«Я пишу быстро, пока он спит; а то он, чего доброго, проснется и хвать за руку! Вы, пожалуй, скажете, что я действовал по наущению, но никто не в состоянии понять: он — это я, а я — это он. Я убил моего деда при помощи дигиталина. Я этого не помнил, пока не увидел надпись на пузырьке, но с тех пор меня все ищут, ищут, вот я и понял, что это его рук дело. Вот почему они за мной по пятам ходят, да только он умный, они их сбивает со следа. Если не спит. Мы танцевали всю ночь, вот он и выдохся. Он велел мне разбить бутылку, чтобы вы не докопались, но они-то знают, что я видел деда последним. Он хитрющий, но если вы подберетесь к нему по-быстрому, пока он дрыхнет, вам удастся заковать его в цепи и сбросить в преисподнюю, и тогда я усну спокойно.
Джордж Фентиман».
— Выжил из ума, бедняга. Не стоит воспринимать эту писанину всерьез, подвел итог Паркер. — Господин офицер, что он вам наговорил?
— Он просто вошел сюда и сказал: «Я — Джордж Фентиман, явился поведать о том, как я убил своего деда». Я, естественно, допросил его; поначалу он молол всякий вздор, а потом попросил бумагу и ручку, чтобы сделать заявление. Я подумал, что его следует задержать, и позвонил в Скотленд-Ярд, сэр.
— Правильно, — похвалил Паркер.
Открылась дверь: это вернулась Шейла.
— Джордж уснул, — сообщила она. — Ох, опять все с начала началось! Понимаете, он думает, что он дьявол. Такое случалось уже дважды, — спокойно добавила она. — Побуду-ка я с ним, пока не прибудут доктора.
Первым приехал полицейский врач и сразу вошел к больному. Спустя минут пятнадцать появился Пенберти. Он заметно нервничал и поздоровался с Уимзи коротко и сухо, а затем последовал во внутреннюю комнату. Остальные бесцельно слонялись по участку, пока, наконец, не подоспел Роберт Фентиман. Срочное сообщение отыскало его в гостях у друзей.
Вскорости возвратились оба доктора.
— Нервное потрясение с отчетливо выраженной манией, — сжато констатировал полицейский врач, — возможно, завтра все образуется. Выспится и придет в себя. Такое случалось и раньше, насколько я понял. Сто лет назад сказали бы, что бедняга «одержим дьяволом», но мы-то знаем, что к чему!
