Екатерина Лесина - Золотые ласточки Картье
– С какой стати?
– Ну как же, дорогая, мы ведь старые друзья, я за тебя очень волнуюсь. А вдруг он – непорядочный человек, вдруг просто голову тебе морочит… или вообще убийца.
– Стас!
– Что?
– Знай край, – Ника стряхнула его руку. – Мы… давно не виделись.
– Очень давно, – сказал Витюша и невесту обнял. – Со смерти Анны…
– Не хотите ничего объяснить?
– Не хотим, – Витюша придержал Нику, которая явно хотела отнюдь не объяснить, а возмутиться. И как ни странно, легкое прикосновение ее успокоило. – Но объясним. Я объясню. Нику не впутывайте, она здесь ни при чем. И еще…
Он огляделся.
– Давайте поговорим не здесь. В саду, кажется, беседка имелась.
Беседка стояла в кустах дикого шиповника, и Софья подумала, что вряд ли кто-то эту беседу сможет подслушать: кусты выглядели колючими и очень недружелюбными.
– Рассказывай, – потребовал Стас, глядя Витюше в глаза, и тот не смутился, взгляда не отвел, но заговорил спокойно.
…с Никой Витюша познакомился совершенно случайно.
Заехал к Аньке, которую не застал дома. Зачем? Он уже и не помнит, только то, что увидеть ее надо было срочно, вот и потянулся в институт. А там Ника.
Сидит на подоконнике, смотрит в окно, курит.
– Курить вредно для здоровья, – сказал Витюша, а Ника повернулась к нему и хмыкнула:
– Жить вообще вредно для здоровья, дядя.
Дядей Витюшу еще не называли. Да, он был старше и Аньки, и этой светловолосой девицы в джинсовом комбинезоне, который на ней просто-напросто висел. Шлейки спадали с узких плеч, и девица то и дело их ловила, подтягивала.
– Чего надо?
– Ничего. Просто смотрю.
– Нравлюсь?
– Нравишься, – честно ответил он. – А вообще у меня сестра здесь учится.
– Да?
Девица посмотрела на него ничуть не более благосклонно, но куда более внимательно.
– Как звать?
– Меня или сестру?
Она задумалась на секунду:
– И тебя, и сестру.
– Ее – Анна…
– Анька? – Девица скривилась и, отвернувшись к окну, буркнула: – Стерва твоя Анька…
Сигарету она затушила о стекло, с подоконника спрыгнула, но неудачно. Тонкий каблучок хрустнул, и нога подвернулась. И этой малости хватило, чтобы девица расплакалась.
Она ревела громко, со всхлипами и подвываниями, и выглядела настолько жалкой, что Витюша обнял ее. Девица же, уткнувшись в его плечо, дрожала и часто, судорожно всхлипывала.
– Ну, будет, будет уже… – Витюша совершенно не представлял, как надлежит утешать рыдающих девиц, а потому просто гладил ее по голове, по волосам, собранным в куцый хвостик, и повторял, что все непременно наладится. От девицы пахло сигаретами и мятными леденцами, и еще духами, какими-то легкими, сладковатыми. Запахи эти кружили голову.
Когда девица успокоилась и отстранилась, Витюша испытал острейшее разочарование.
Нет, девушки у него были, случались романы, что в университете, что на работе, но… отношений настоящих не складывалось. И не в маме дело, хотя в ней тоже. Просто не получалось.
– Что, страшная? – сиплым голосом поинтересовалась девица, размазывая по лицу остатки макияжа.
– Нет, – ответил Витюша и понял, что правду сказал.
– Врешь.
– Нет. Вот, возьми, – Он протянул платок, и девица приняла. – Мороженого хочешь?
– Я?
– Ты, конечно.
– Мороженого? – она уставилась на Витюшу, словно он предложил что-то неприличное.
– Мороженого. Здесь неподалеку кафешка есть. Очень приличное мороженое… и еще кофе. Кофе с мороженым очень вкусно.
– А… сестра твоя?
– Моя сестра от меня никуда не денется.
– Это уж точно, – девица мазнула ладонью по распухшему носу и представилась: – Ника. Вероника, но все меня Никой зовут… и ты зови.
– Виктор.
– Витька… слушай, Витька, ты не обижайся, но я не в настроении.
– Заметил, – отпускать упрямую девицу Витюше не хотелось. – Но мороженое удивительным образом способно повышать настроение девушкам.
– Не отстанешь?
Витюша пожал плечами: нет. Прежде за собой он не замечал этакой настойчивости, напротив, в отношениях с девушками Витюша был даже робок, но тут он осознал, что если просто уйдет, то больше никогда не встретится с ней.
Ника сдалась.
Тот поход в кафе был неудачным. Она ела мороженое и молчала. Витюша тоже молчал, любуясь женщиной, которую возьмет в жены. Откуда появилась эта мысль, он не знал, но она была логична и правильна.
– Анька не говорила, что у нее брат имеется, – Ника облизала ложечку. – А кофе здесь поганый.
– Зато мороженое ничего. Что до Анны, то… у нас разные отцы. До недавнего времени я вообще не знал о сестре.
– А узнал откуда?
– Она меня сама нашла.
– И что ей от тебя понадобилось? Не обижайся, конечно, может, ты ее офигенно любишь, но Анька – стерва… И в острый приступ родственной любви я не поверю.
– Я ее к поступлению готовил.
– Бесплатный репетитор?
Витюша пожал плечами. С него не убыло, да и не хотелось ему о сестре разговаривать.
– Расскажи о себе.
– Родилась, училась… едва не женилась.
– Девушки замуж выходят, – поправил Витюша.
– Ага, точно… выходят, если берут, а бывает, что и берут, да только за такого козла идти – себя не уважать. Я вот себя уважаю…
– Заметно.
Тот разговор все длился и длился. И было еще мороженое и кофе, которое Ника неизменно называла дрянным, но все одно пила.
Эта встреча стала первой.
На вторую Ника не соглашалась долго, а к третьей поняла, что сама влюблена. И это чувство разительно отличалось от того, которое Ника испытывала к Гарику. Да, Гарик ей нравился, и обида не отпускала, но без Витюши дальнейшую свою жизнь она не представляла.
Единственное, что смущало, – это Анна.
– Ты очень любишь сестру? – спросила она как-то. В парке. Или на набережной. Или на крыше старой девятиэтажки, которую уже определили под снос, но она так и стояла год за годом. На крыше поселились голуби и старый кот, и пахло здесь вовсе не битумом, а заодно виден был весь город, точно на ладони.
– Люблю, – ответил Витюша. – Она моя сестра.
– Она у меня жениха увела.
– И хорошо. Потому что если бы у тебя был жених, мне пришлось бы сложнее.
С этой точки зрения Ника вопрос не рассматривала.
– Она стерва.
– Она – обыкновенная девчонка, которая пытается устроиться в жизни.
– За счет других?
– А ты никогда и ничего не делала за счет других? – тихо спросил Витюша. И Ника разозлилась. Да какое право имеет он выговаривать ей? Что она делала – это не имеет значения! Потому что Ника поступала правильно… и так, как хотела, и вообще ей до других дела нет. Анна же стерва…
Слово за слово, и вспыхнула ссора.
У Ники вовсе характер был неустойчивый, взрывной. И сама она не заметила, как стала кричать на Витюшу, обвиняя… да проще сказать, в чем она его не обвинила.
– Успокойся, – сказал Витюша, глядя в глаза. – Ты ведешь себя как хабалка.
– Кто?!
– Хабалка, – он повторил это спокойно. И встал. – Я, пожалуй, пойду.
И ушел. Его не было три дня. Всего-то три дня… или целых три. Это время показалось Нике вечностью. Она ждала звонка. Или встречи. Думала, что вот сейчас выйдет из института и увидит его, вот там, на лавочке под старой липой. Витюша там ее встречал… или на остановке… или у подъезда. Обязательно увидит, потому что Витюша ее не бросил. А он все не появлялся и не появлялся.
Первой подошла Анна. Села рядом на паре, чего никогда прежде не делала.
– Ты еще злишься на моего братца? – поинтересовалась она.
– А тебе какое дело?
Ника не злилась, скорее уж тосковала. Ей не хватало Витюшиного присутствия рядом, спокойствия его, тихого голоса… И просто понимания, что, что бы ни случилось, он поможет.
– Никакого вообще-то, – Анна открыла тетрадь и уткнулась в нее носом. – Но ты Витюше нравишься. Не знаю, почему. Как по мне – ты стерва…
– А сама-то?
Неожиданно признание Анны, которое должно было бы разозлить, Нику рассмешило. Это ее и стервой называют?
– Я просто выживаю, – Анна посмотрела в глаза. – У тебя есть родители, которые за тебя всех порвут. а я – сама по себе.
– А Витюша?
– Мы слишком разные. Он хороший, добрый, но слабый. Честно говоря, я бы с таким не стала связываться.
– Он об этой оценке знает?
– Ну… я вслух не озвучивала, но Витюша относительно себя иллюзий не питает, – Анна отвернулась и до конца лекции больше не заговаривала, оставив Нику мучиться вопросом: просить о помощи или нет.
Унизительно. И обидно. Почему Витюша допустил, чтобы Анна… он ведь знает, как Ника к ней относится. А теперь вот… без посредника не обойтись, но Анна – последний человек, которого Ника попросит о помощи. А если не попросит, то…
…в конце концов найдет Ника другого ухажера, менее трепетного и желательно без сестер в анамнезе. Только от мысли, что она больше никогда Витюшу не увидит, становилось тошно.
В глазах темнело.
– Скажи, – Ника старалась не смотреть на Анну, – что я не злюсь… и вообще… буду рада его видеть.
