Розамунд Лаптон - Разгадай мою смерть

Ответить мне решился застенчивый молодой человек, который до этого молчал:

— Тесс была очень добрая. Наверное, жалела Саймона. У него совсем не было друзей.

Я повернулась к Ведьмочке:

— Дипломный проект Саймона не пропустили? Я правильно вас поняла?

— Да. Миссис Барден, наш куратор, велела ему прекратить фотосъемки. Она знала, что проект — лишь повод ходить следом за Тесс, и пригрозила Саймону исключением.

— Когда это было?

— В начале учебного года, — сказала Аннет. — В прошлом сентябре, на первой неделе. Тесс испытала большое облегчение.

Однако «фотосессия» продолжалась всю осень и часть зимы!

— Саймон продолжал снимать, — сообщила я. — Разве вы не знали?

— Должно быть, стал действовать осторожнее, — высказал мнение Бенджамин.

— Да уж, для него это не составило бы труда, — согласилась с ним Ведьмочка. — Правда, с тех пор как Тесс взяла академический отпуск, мы редко ее видели.

Я вспомнила слова Эмилио: «Расспроси лучше того мальчишку, которой вечно таскался за ней со своим чертовым фотоаппаратом!»

— Эмилио Коди знал, что Саймон не остановился, а ведь он преподает в вашем колледже. Почему же он не сделал так, чтобы Саймона исключили?

— Потому что Саймон знал о его романе с Тесс, — пожала плечами Хорошенькая Ведьмочка. — Возможно, оба покрывали друг дружку.

Откладывать следующий вопрос я больше не могла.

— Как по-вашему, мог один из них убить Тесс?

Среди студентов воцарилось угрюмое молчание, однако я уловила в нем скорее замешательство, нежели оторопь. Наконец заговорил Бенджамин — просто из любезности, думаю.

— Саймон сказал нам, что у Тесс развился послеродовой психоз, из-за которого она покончила жизнь самоубийством. Дескать, таков вердикт коронера, и у полиции тоже нет никаких сомнений.

— Мы не очень-то доверяли Саймону, — прибавил застенчивый юноша, — но то же самое написали в местной газете.

— Саймон еще сказал, что вас тогда не было в Лондоне, а он видел Тесс и… — Аннет сконфуженно умолкла, но я и так примерно представляла, что этот паршивец наговорил о твоем душевном состоянии.

Значит, пресса и Саймон убедили всех в твоем самоубийстве. Тесс, о которой рассказывали твои однокурсники, никогда не покончила бы с собой, но ты была одержима современным дьяволом в обличье послеродового психоза, и этот дьявол заставил веселую, энергичную девушку так сильно возненавидеть жизнь, что она решилась на смерть. Твой убийца имеет научное название, а не человеческое лицо.

— Полиция действительно поддерживает версию самоубийства на почве послеродового психоза, — промолвила я, — но я уверена, что это ошибка.

Некоторые студенты посмотрели на меня сочувственно, на лицах других отразилась жалость, бедная родственница сочувствия. А потом выяснилось, что уже половина второго, через десять минут начнется лекция, и все начали расходиться.

Я решила, что Саймон успел обработать их перед встречей со мной. Несомненно, он наплел твоим друзьям про чокнутую старшую сестрицу с ее безумными теориями. Потому-то мой вопрос об убийце и вызвал у них смущение, а не шок, потому-то они и держались со мной так скованно. И все же я не винила их за то, что им больше хотелось верить Саймону, чем мне; за то, что они предпочли версию твоей гибели, не связанную с убийством.

Бенджамин и Хорошенькая Ведьмочка уходили последними. Они пригласили меня на выставку, которая должна была состояться через неделю, и с трогательной настойчивостью добивались от меня обещания обязательно прийти. Я согласилась, так как увидела в этом еще одну возможность поговорить с Саймоном и Эмилио.

Оставшись одна, я вновь подумала о Саймоне. Мало того что он наврал мне про фотографии, так еще и расписал свою ложь в красках. «Фото войдут в мой дипломный проект», «Мой преподаватель считает, что это лучшая и самая оригинальная работа на всем курсе». О чем еще он солгал? Правда ли, что в день смерти ты звонила ему и просила встретиться, или же он просто следил за тобой, как постоянно делал раньше, и все его россказни — лишь попытки отвести от себя подозрения? Безусловно, Саймон умеет ловко манипулировать людьми. Человек в кустах — был ли он на самом деле, или Саймон выдумал его, точнее, хитро сослался на твою паранойю, чтобы никто не заподозрил его самого? Сколько раз он сидел на ступеньках перед твоей дверью с огромным букетом, разыгрывая невинное ожидание, хотя знал, что ты уже мертва?

Размышляя об Эмилио и Саймоне, я столкнулась с новым вопросом, который мучает меня до сих пор: правда ли, что в жизни любой головокружительно красивой женщины непременно появляется какой-нибудь негодяй? Если бы мертвой нашли меня, мои друзья и бывший жених вряд ли попали бы в список подозреваемых. Я не верю, что очаровательные красавицы возбуждают нездоровую страсть в нормальных мужчинах; скорее, они привлекают к себе внимание психов и извращенцев. Необыкновенная привлекательность таких женщин становится для неуравновешенных и психически нездоровых мужчин вспышкой света среди тьмы, в которой они пожизненно блуждают; пламенем, непреодолимо влекущим к себе и вызывающим стремление его погасить.

— После кафе вы сразу вернулись на квартиру? — спрашивает мистер Райт.

— Да, — коротко отвечаю я. Нет сил рассказывать об обратном пути к тебе домой, вспоминать о том, что я там услышала. От усталости я еле шевелю губами, тело наливается тяжестью.

Мистер Райт с беспокойством смотрит на меня.

— На сегодня хватит, — решает он.

Мистер Райт предлагает вызвать для меня такси, но я отказываюсь под тем предлогом, что хочу пройтись пешком и подышать свежим воздухом.

Он провожает меня до лифта, и я вдруг понимаю, как признательна ему за эту старомодную учтивость. Наверное, Эмиас в молодости чем-то напоминал мистера Райта. На прощание мистер Райт улыбается мне, и я опять думаю, что искорка надежды на романтические отношения между нами все-таки не потухла. Приятные фантазии взбадривают меня лучше кофеина. Разве нельзя немного помечтать? Позволив себе эту маленькую роскошь, я решаю не толкаться в переполненном метро, а пройти через парк Сент-Джеймс.

Чистый весенний воздух придает мне сил, несерьезные мысли делают чуть более храброй. У выхода из парка я прикидываю, не пройтись ли и через Гайд-парк? Давно пора набраться смелости, победить свои страхи и упокоить призраков.

С бьющимся сердцем я миную ворота Королевы Елизаветы. Как и парк Сент-Джеймс, расположенный по соседству, Гайд-парк являет собой калейдоскоп цветов, звуков и запахов. В его яркой зелени не прячутся демоны, среди игроков в мяч не видно зловещих теней.

Я прохожу мимо розария и затем мимо эстрады, похожей на детскую книжку-раскладушку: нежно-персиковый круглый борт и сахарно-белая верхушка, опирающаяся на лакричные палочки-колонны. Внезапно мне вспоминается взрыв в толпе, разбросанные обломки гвоздей, кровь и хаос…

Я чувствую на себе чей-то взгляд. Ощущаю холодное дыхание чужака. Не оборачиваясь, я иду дальше, а преследователь ускоряет шаг. По спине у меня бегут мурашки, мышцы напрягаются почти до судорог. Впереди я вижу берег озера, пляж, людей и со всех ног бегу к ним. От страха и прилива адреналина у меня трясутся коленки.

На пляже я падаю в шезлонг, по-прежнему чувствуя дрожь в ногах и боль под ребром при каждом вдохе. В бассейне-«лягушатнике» плещутся дети; там же, закатав брюки, шлепают по воде двое мужчин средних лет, по-видимому, занимающих не последние должности. Только теперь я решаюсь обернуться. Среди деревьев мелькает кто-то в черном. Я пристально вглядываюсь, но это всего лишь игра света и тени в ветвях.

Я огибаю рощицу, стараясь держаться поближе к людям. На другой стороне передо мной открывается участок сочной молодой травы, усыпанной разноцветными пятнышками крокусов. По траве босиком прогуливается девушка. Она держит туфли в руке и наслаждается теплом прогретой земли, а я думаю о тебе. Я провожаю ее взглядом до самого конца участка и только тогда замечаю полуразваленный туалет, уродливую темную рану на фоне ярких красок весны.

Я спешу следом за девушкой и приближаюсь к зданию туалета. Она уже далеко, ее обнимает за талию молодой человек. Радостно смеясь, они покидают парк. Я тоже выхожу на ватных ногах, как следует не отдышавшись. Мысленно пытаюсь пристыдить себя: «Чего ты испугалась, трусишка? Все в порядке, Беатрис, просто у тебя разыгралось воображение». Утешения, позаимствованные из надежного, безопасного мира детства. В шкафу нет никакого чудовища. Но мы-то с тобой знаем, что убийца реально существует.

Глава 17

Вторник

Добравшись до уголовного суда, я втискиваюсь в набитый лифт, где остро пахнет потом и тела вынужденно прижаты друг к другу. В окружении людей, при ярком дневном свете я понимаю, что ничего не скажу о человеке из парка. Мистер Райт просто успокоит меня и скажет — совершенно правильно, — что убийца сидит в тюрьме, что в освобождении под залог ему отказано и что после суда он получит пожизненное заключение без права на амнистию. Следовательно, этот человек уже никогда не сможет причинить мне вреда. Лифт останавливается на третьем этаже. Я строго говорю себе, что преступника здесь нет и быть не может, что отныне и навеки он — пустота и я не должна позволять этой пустоте обретать контуры даже в моих мыслях.