Heлe Нойхаус - Кто посеял ветер
— Я отослал своих мальчиков, чтобы они исследовали образцы крови в лаборатории. — Кристиан пожал плечами. — Подумал, ты сможешь потом отвезти меня в Хофхайм.
— Ах, вот как… Понятно. Ладно, отвезу. — Пия подавила гнев, подумав о том, что Крёгеру тоже пришлось сегодня потрудиться не меньше, чем ей. — Так что вы здесь нашли?
— Кое-что. Пойдем со мной.
Кирххоф последовала за Крёгером по тропинке, ведущей через луг к дому. Солнце скрылось за горами, и сразу резко похолодало. В фиолетово-синих сумерках носились летучие мыши. Они вошли в дом через главный вход и поднялись по лестнице.
— Кто-то был здесь, — сказал Кристоф, когда они переступили порог маленькой комнаты со стенами, отделанными деревянными панелями. — На покрытой пылью поверхности стенного шкафа имеются свежие отпечатки пальцев.
Он открыл дверцу шкафа.
— Белье с верхней полки было извлечено, а потом уложено вновь. Кто-то там что-то искал.
Пия кивнула. Похоже, Фрауке Хиртрайтер опередила своих братьев. Точно так же дерзко, как и они, проникла в опечатанный дом через задний вход. Однако, в отличие от них, она, по всей видимости, знала, где нужно искать. Но что искала Фрауке?
На лестнице она, судя по следам, упала, сломала ветхие перила и ударилась головой о дверной косяк, очевидно получив при этом серьезную травму.
— После этого, — продолжал Кристиан менторским тоном, — человек — по всей вероятности, женщина, о чем свидетельствуют длинные темные волосы в крови на косяке двери — вошел в спальню. На это опять же указывают пятна крови на полу и кровати. И сюда она принесла с собой вырезанную из дерева статую мадонны.
— Как это тебе удалось определить? — озадаченно спросила Пия.
— Не спеши. — Крёгер загадочно улыбнулся. — Затем, судя по всему, последовала ожесточенная схватка. Даже с потолочной лампы свисают птичьи перья — маленькие, пушистые, не только большие. Это вполне логично. — Он указал пальцем вверх, на потолок коридора. — На стенах всюду следы брызг крови. Я полагаю, это кровь животного. Лабораторный тест покажет.
Пия смотрела на Крёгера с недоверием, но не спорила с ним, поскольку не хотела его злить. Он был специалистом по реконструкции событий на месте преступления и, подобно многим коллегам, жаждал похвал за свою скрупулезную работу, которая, как ему казалось, сильно недооценивалась. Когда распутывалось сложное дело, все лавры присваивал себе К-2, а отдел криминалистики оставался ни с чем.
— Главное свидетельство того, что схватка с птицей произошла после падения с лестницы, находится здесь… — Крёгер вышел из дома тем же путем, каким они в него вошли, остановился рядом с дверью и указал на бочку с дождевой водой. Пия заглянула в нее.
— Где же твое главное свидетельство? — спросила она с недоумением. — Я ничего не вижу.
— На пути в лабораторию, естественно, — ответил он. — В этой бочке лежали мертвый ворон и деревянная мадонна, которая весит около двух килограммов. Преступница сначала ударила ворона о стену дома, а затем разбила ему голову деревянной статуей, после чего утопила его в бочке.
— Это отвратительно. — Пию передернуло, ее лицо исказила гримаса.
— Ей мало было убить птицу, — деловито продолжал Крёгер. — Она решила уничтожить ее.
Пия перевела взгляд с бочки на него. В сгущавшихся сумерках его лицо напоминало светлое пятно. Внезапно она поняла, что он имеет в виду.
— Ты хочешь сказать, это похоже на убийство Хиртрайтера? — спросила она.
Крёгер кивнул.
— Именно. Убийце было недостаточно просто застрелить его. Он потом топтал ногами или бил ружейным прикладом мертвое тело и застрелил собаку. То же самое состояние аффекта, что и в случае с вороном.
Версия профессионального киллера вызывала у Пии сомнения. Наемный убийца едва ли стал бы топтать жертву или бить ее ружейным прикладом. Он сделал бы свое дело и исчез бы как можно быстрее. Но способна ли на подобное деяние женщина?
Кирххоф сунула руки в карманы джинсов и вжала голову в плечи. Фрауке Хиртрайтер и ее мать на протяжении многих лет страдали от деспотизма их отца и мужа, о чем рассказывал старший полицейский Брадль. Обычно женщины убивают, чтобы положить конец невыносимой ситуации. Мужчины же чаще делают это из ярости, ревности или страха, что их бросят.
— Кристиан, ты просто гений, — медленно произнесла Пия. — Вполне возможно, ты прав. Но если так, мы совершили большую ошибку.
— Как это?
Пия ничего не ответила. Ей вспомнилось замечание Брадля по поводу того, что Фрауке научилась превосходно стрелять, чтобы угодить отцу. Она стремилась заслужить его признание, но Хиртрайтер с презрением относился к своей слишком полной дочери и обращался с ней самым неподобающим образом. В ночь убийства она находилась в Рабенхофе. Она умеет обращаться с оружием. И она ненавидела своего отца. Может быть, это и есть горячий след, который они до сих пор безуспешно искали? В животе у Пии урчало, но она не обращала на это внимания.
— Ты умеешь взламывать замки? — спросила она коллегу.
— Большинство, — ответил Кристиан. — А что?
— Нужно заглянуть в дом Фрауке Хиртрайтер. И если ты мне поможешь, я тебя потом чем-нибудь угощу.
— Ты все только обещаешь, — фыркнул Крёгер.
— Так что, не поможешь?
— Разумеется, помогу. Но я не могу допустить, чтобы за меня платила женщина, пусть даже и коллега, — улыбнулся он. — Поэтому ужин за мой счет.
Дождь перестал, солнце опустилось за Таунус, все вокруг окутала тьма. Вторую половину дня, с полудня до вечера, Марк провел в приюте для животных, после чего бесцельно ездил по окрестным дорогам, израсходовав весь бензин в баке. Рики не звонила, хотя он отправил ей три эсэмэски. Ему нужно было обязательно поговорить с ней. В магазине, к своему разочарованию, он обнаружил только Нику. Она сказала ему, что Рики плохо себя чувствует. Постепенно им овладела тревога.
Марк оставил мотороллер у ограды выгона для лошадей и направился в конюшню, решив подождать Рики там. Она каждый вечер заглядывала к лошадям. Из сада, расположенного по другую сторону асфальтированной проселочной дороги, доносился запах жареного мяса. То и дело Марк смотрел на дисплей мобильного телефона. Тот продолжал молчать. Он едва не сходил с ума из-за того, что сегодня еще не видел Рики и не говорил с ней, и мысленно заклинал ее позвонить ему. Он шептал ее имя, писал его на сыром песке возле конюшни. Тишина. Телепатических способностей ему явно недоставало. Чем он, собственно, занимался раньше, до знакомства с Рики и Янисом? До чего же пустой была его жизнь без них!
И вот наконец раздался звонок! Сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди, пальцы задрожали. Однако это была всего лишь его мать. Он решил ответить, чтобы не нервировать ее лишний раз. Ее вопросы и упреки отскакивали от него рикошетом. Невероятно, сколько вздора эта женщина может наговорить за такое короткое время!
— Сейчас я приеду домой, — пробурчал он. — Пока.
Часы показывали половину десятого. Проклятье! Больше ждать он не мог. Дом Рики находился всего в двух минутах ходьбы. Ему бы только взглянуть на нее и удостовериться в том, что у нее все в порядке. Может быть, Яниса нет дома, и тогда он опять сможет утешить ее… Марк прошел по улице, перемахнул через низкую садовую калитку и продрался сквозь кусты рододендрона в сад. Удары сердца гулко отдавались в голове. Над грилем поднимался дым, стол на террасе стоял накрытый, но рядом никого не было. Марк подкрался ближе. Вдруг из дома вышел Янис с блюдом в руке.
— Слава богу, это закончилось! — раздраженно произнес он.
Марком овладело разочарование. Янис был здесь, Рики находилась в доме. Ему не оставалось ничего другого, как ехать домой.
— Я еще не закончила! — В дверном проеме появилась Рики. — Ты по ночам отсутствуешь дома, и я по чистой случайности узнаю, что твоего отца положили в больницу. Почему ты скрываешь это от меня?
Янис закатил глаза и положил два шампура на гриль.
— Вчера ты был с Никой в магазине, а как только туда приехала я, сразу же исчез. Почему? В чем дело? — В ее голосе послышались слезы.
— Боже праведный! — Янис повернулся к ней. — Я не обязан отчитываться перед тобой! Тебя никогда не интересовали мои родители. И теперь не нужно делать из всего этого драму!
— Но это действительно драма! Ты знаешь, как я испугалась, когда нас допрашивали полицейские?
— Если бы ты держала язык за зубами, то не выглядела бы такой дурой, глупая корова! — холодно произнес Янис.
Мясо шипело, распространяя аппетитный аромат, но Марку было не до еды. Он с ужасом наблюдал за ссорой своих друзей. Прежде ему не доводилось слышать, чтобы Янис и Рики так разговаривали друг с другом.
— Ты с ума сошел? Как можешь ты говорить мне такое? — Она уперлась руками в бока. — Чем я заслужила это? Тебе вообще известно, что я делаю все только для тебя? Да мне плевать на этот дурацкий парк ветрогенераторов. Весь этот театр я устроила исключительно ради тебя — и в качестве благодарности ты меня обманываешь!
