Андрей Мягков - Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало
— Вы нас покинули, мисс, я пришёл вас вернуть, мы скучаем.
Она расхохоталась.
— О-о-о! И это всё мне?
Стив отошёл от музыкантов. Певица перестала его интересовать. Он видел, как японец настаивает на бокале шампанского, как Вероника отказывается.
— А конверт этот, — Круглов положил перед Хропцовым конверт, который Аджаев запретил тому вскрывать, — оказывается, и не мне вовсе предназначен. Его, оказывается, вам поручено передать вовсе по другому адресу. Там так и написано… — Круглов аккуратно, со знанием дела щипчиками раздавил небольшого ярко-красного омара, извлёк белоснежную с розовыми прожилками мякоть, утопил в соусе. — …проедете по главной дороге миль пять до указателя «Х» и повернёте направо. Запомнили?
— Да, до «Х» и направо. — Вилор Семёнович с ненавистью смотрел на Круглова, сладострастно жующего дурно пахнущие кусочки, на его покрасневший от натуги пробор на голове и с немалым трудом удерживал себя от желания немедленно встать, уйти и никогда больше не встречаться с этим человеком.
— …по этой дороге прямо, никуда не сворачивая, слышите, никуда, ещё прямо миль десять — двенадцать до указателя «У», там вас встретят.
И Хропцову вдруг отчётливо показалось, что его измазанное омаром лицо после слов «вас встретят» расплылось в зловещей улыбке.
«Господи, да что это я, в самом деле. Совсем нервы ни к чёрту, — оборвал он себя и даже для верности ущипнул за ляжку. — Нормальный парень, обычный “кагэбэшник”, как все они тут. Никакой “зловещности”, даже чем-то симпатичное лицо. А что касается этой еды, то он, наверное, просто не в курсе, что все подобные твари — омары там, раки, креветки, мидии — все они питаются падалью».
Вероника с увлечением слушала чернокожую певицу. Рядом маленький японец самозабвенно закусывал шампанское пирожными.
— Маска, а я вас знаю. — Круглов подсел к Веронике, рассмеялся. — Не верю своим глазам. Что вы делаете в этом муравейнике?
— Беру уроки бизнеса, — «Удивление» от встречи далось ей без особого труда. — А вы?
— А я по долгу службы. «Ни сна, ни отдыха измученной душе». И как вам здесь?
— По-моему, прекрасно.
— Вы одна?
— Почему одна? Я с вами. Разве нет?
— Польщён, — Круглов слегка поклонился.
Певица закончила очередную песню. Вероника повернулась в её сторону, захлопала в ладоши.
Круглов связался взглядом с «близнецом», повёл головой в сторону Вероники. Тот кивнул в ответ, поднялся, направился к выходу.
— Кстати, Вероника… простите, забыл ваше отчество…
— Ничего страшного, я ваше тоже не помню. — Она улыбнулась.
— Ну вот мы и квиты, — не найдя ничего лучшего, сказал Круглов. — Надеюсь, это добрый знак. Так вот, хочу вас успокоить: с теми шубами и ящиками мы разобрались. Ничего нового — обычная мелкая контрабанда, но в любом случае ещё раз спасибо.
— Да ну что вы, какая там благодарность. Просто бережёного бог бережёт. И если не секрет, конечно, что же в результате оказалось в этих ящиках?
— Золото. Золотые слитки, — Круглов захохотал. — Шучу, конечно, какой там секрет: стекло, обычная стеклянная посуда, но очень высокой пробы. А теперь, если не возражаете, хочу вас отблагодарить от имени страны, не люблю оставаться в долгу. Видите вон того человека? — Он указал на Хропцова. — Ваш клиент: прибыл из Москвы как раз по меховой контрабанде. Дарю.
Вероника с благодарностью на него посмотрела:
— Спасибо. Хорошая работа.
— Контора веников не вяжет, — Круглов самодовольно ухмыльнулся, откланялся.
Хропцов доел бифштекс, вытер руки салфеткой, взглянул на часы.
Вероника видела, как он спустился с террасы. Она поднялась, попрощалась с захмелевшим японцем, направилась к выходу.
Круглов, целуя руку очередной собеседнице, проводил её взглядом.
У выхода из парка сидящие в машине «близнецы» следили за Хропцовым.
Тот высматривал на парковке свой «Фольксваген».
Вероника открыла дверцу старенького «Вольво», включила подфарники, завела двигатель.
Хропцов осторожно выбирался из лабиринта припаркованных машин в направлении главной дороги. Вероника поехала следом.
Один из «близнецов» достал из-под сиденья автоматическое оружие.
— Не спеши, Вова, пусть оторвутся. Успеем, — сидящий за рулём явно ощущал себя главным.
Огромный лимузин на почтительном расстоянии двигался за машиной Вероники.
Кортеж из трёх автомобилей выехал на главную дорогу и смешался с густым потоком машин.
Хропцов выглядывал на освещённых указателях нужное ему направление.
Наконец увидел «Х», перешёл в правый ряд, свернул на плохо освещённую узкую дорогу.
Вероника притормозила, тоже повернула направо. Включила ближний свет. Неожиданно за её спиной раздался мужской голос. Она вскрикнула, выпустила руль. На заднем сиденье возникла фигура чернокожего Стива.
— Не пугайтесь, Ве-ро-ника, это я, Стив. Освободите мне место, сядьте на соседнее кресло! Быстро!!
— Стив, как вы здесь оказа…
— Быстро!!! — заорал Стив. Он перехватил руль, отшвырнул её в сторону, выключил свет. — Пригнитесь!!!
Машина совершила замысловатый зигзаг и помчалась дальше в темноту дороги.
— Что это с ней? — «Близнец» Вова заметил странный манёвр «Вольво».
— Не бзди, никуда не упорхнёт птичка, — второй близнец щёлкнул затвором.
По узкой, освещённой лунным светом дороге друг за другом мчались три автомобиля.
В зеркало Стив увидел, как большой кадиллак резко прибавил скорость и начал его настигать. Выждав момент, он рухнул на прижавшуюся к резиновым коврикам Веронику. Послышались несколько коротких, напоминающих бег галопирующего жеребца автоматных очередей. Красный светящийся мостик на миг соединил жёсткой связкой две несущиеся рядом машины. «Вольво» завертелась посреди дороги.
Чёрный кадиллак поравнялся с «Фольксвагеном».
Хропцов удивлённо выглянул в окно.
«Близнец» поднял автомат, нажал на спусковой крючок. Пули пробили боковое стекло «Фольксвагена». На испуганном лице Хропцова возникли маленькие красные дырочки. Из них полилась кровь.
Затем всё стихло.
Машина Хропцова какое-то время, беспомощно тыкаясь колёсами в невысокий бортовой камень, катилась по освещённому лунным светом асфальту. Затем развернулась всем корпусом, выехала на полосу встречного движения и, уткнувшись передним бампером в дорожный указательный знак, заглохла.
Из перевёрнутой «Вольво» выбрался Стив, кинулся вытаскивать не подающую признаков жизни Веронику.
— Ве-ро-ника, вы живы? Ве-ро-ника! Ве-ро-ника. — Он сильно встряхнул её.
Та еле слышно застонала. Потом открыла глаза.
— Вы живы! — радостно сообщил чернокожий Стив.
— Кажется, да. Только вы меня очень сильно придавили.
Тишину пронзила сирена полицейской машины.
Хропцов не сопротивлялся, не пытался помочь неизвестно как оказавшимся здесь людям вытащить из машины недавно ещё принадлежавшее ему тело. Он шевелил губами, слышал свой голос, но звучал он незнакомо и как-то странно ниоткуда: «Они пожалеют. Я предупреждал, у меня докумен…»
Это были его последние слова.
* * *Человек со шрамом на левой щеке вошёл в ресторан гостиницы «Жемчужная», огляделся по сторонам и через зал направился в служебный отсек.
Швейцар опешил от неожиданности.
— Эй, куда пошёл?! Ну-ка вернись! Не видишь — закрыто!
Посетитель не удостоил его вниманием.
— Кому сказано, вернись! — швейцар вылез из кресла, догнал наглеца. — Я ведь два раза не повторяю.
Человек со Шрамом, не останавливаясь, поднял над головой красное удостоверение.
— Где тут у вас администрация?
— Направо, стеклянная дверь. Прощения просим. Не признал. Проводить?
— Сиди, — человек со Шрамом завернул направо, без стука ткнул дверь с табличкой «Администрация».
В небольшом кабинете, по-видимому, отмечалось какое-то событие: за столом в свободных позах без пиджаков сидели два набриалиненных молодых человека и две ярко накрашенные официантки в расстёгнутых от жары блузах.
— Это ещё что такое?! — бутылка шампанского повисла в руке одного из молодых людей.
— Быстро всё уберите и оставьте нас наедине с администратором, — человек со Шрамом прошёл мимо растерявшейся компании, по-хозяйски расположился в кресле за письменным столом. — У меня мало времени. Вы администратор?
— Я, — недовольно признался подвыпивший служитель ресторана.
— Зовут?
Ответ прозвучал не сразу:
— Карин.
— Как?! — Человек со Шрамом посмотрел на него с подозрением.
— Карин, — повторил администратор, — Каринес полное имя. — И добавил не без гордости: — Я грек.
