Мигрант - Павел Алексеевич Астахов
– Слинять решил, шакал?
Али схватил Сайдара за предплечье, грубо встряхнув. Крепкие пальцы впивались в кожу мигранта, словно стальные клещи.
– Я… я хотел сигарет купить, – пискнул он, перепуганный насмерть.
– Идем домой, – сквозь зубы произнес Али. – Я дам тебе прикурить.
Подволакивая ватные ноги, Сайдар поплелся обратно.
– А я знал, что ты попытаешься свалить, – сказал Али. – Знаешь поговорку? Лучше паршивая лошадь, чем ишак с густой гривой. Ты мне никогда не нравился. Я говорил Шеврону, что ты не подходишь для нашего дела. Но у нас, к сожалению, нет времени для поиска надежных и верных людей. Так вот, ты даже не паршивая лошадь. Ты тот самый ишак с густой гривой. Понтов много, а толку ноль. Тебе придется сильно напрячься, чтобы доказать, что Шеврон не зря выбрал тебя. Шагай!
Плохие новости
Пулат с раздражением поставил пиалу с чаем на поднос. Звонок Липатова, заместителя директора Федеральной миграционной службы, был совершенно некстати (как, впрочем, все последние недели), и теперь Пулату приходилось прерывать обед и нестись в город. А учитывая загруженность дорог в связи с пятницей, все это займет немало времени.
«И зачем я ему понадобился?!» – злился про себя Умаров. Он посмотрел на пиалу, снова взял ее и безо всякого удовольствия допил чай.
Пулат мельком оглядел свои руки и торопливо поставил пиалу обратно. Пальцы мелко подрагивали, и предводителя диаспоры это не на шутку пугало.
Что это? Страх? Или предвестник какой-то страшной болезни, о последствиях которой даже не хотелось думать?
Он поднялся с бамбукового кресла и направился в дом, чтобы переодеться.
Спустя двадцать минут Умаров, облаченный в свежий костюм, спустился во двор. Он уже хотел позвонить водителю, который отъехал на автозаправку, как увидел входящий вызов. Черты лица Пулата окаменели. Звонок был из Саудовской Аравии, и проигнорировать его было нельзя ни при каких обстоятельствах. Умаров скорее бы послал лесом Липатова, чем отказался от разговора с человеком, который сейчас пытался до него дозвониться…
– Здравствуй, Джамал[4], – сдержанно произнес он.
– И тебе доброго здравия, Пулат, – прозвучал мужской голос. – Чем похвалишься? Как здоровье семьи?
– Все в порядке. Благодарю за заботу.
– Я хочу напомнить о нашем деле, которое намечено на завтра, – сказал Джамал.
С губ пожилого мужчины сорвался вздох.
– Я все помню, Джамал. Не волнуйся, все будет сделано, – уверил он собеседника.
– То же самое ты мне обещал в прошлый раз, – напомнил Джамал. – Не сочти меня назойливым, но вопрос очень серьезный. И от того, насколько эффективно он будет решен, зависит твоя судьба.
– Моя? – Пулат почувствовал, как кровь в венах мгновенно смерзлась в кристаллики льда.
– Именно. Это не угроза, а просто предупреждение. Сделай все как полагается, чтобы серьезные люди и впредь были уверены, что с тобой можно иметь дело.
– Конечно. Я… все сделаю, – сбивчиво проговорил он, и Джамал положил трубку.
«Не слишком ли много ты на себя берешь, парень?!» – с закипающим гневом подумал Пулат.
«Это не угроза…»
Ну конечно. Принимая во внимание тон, которым были произнесены эти слова, иначе как угрозой это не назовешь.
Подумав, Пулат набрал Шеврона. Лучше лишний раз перестраховаться.
– Привет, – буркнул он, услышав в трубке знакомый голос наемника. – Как идут дела?
– Все под контролем, – отозвался Шеврон. – Чего это ты волнуешься?
– На всякий случай… Курьера нашел?
– А как же! Сейчас с ним мой помощник. Не переживай, Пулат.
– Приходится. Потому что слишком высокие люди заинтересованы в том, чтобы на этот раз мы не сели в лужу.
– Не сядем. Ты лучше подготовь мою долю. Как только все будет закончено, я лично заеду к тебе.
– Сначала дело, потом разговор о вознаграждении, – отрезал Пулат. – Не имей привычки, как говорят русские, делить шкуру неубитого медведя.
Шеврон рассмеялся, но звук смеха больше напоминал звук костей, перекатывающихся в пустом гробу.
– Ну и компания подобралась, – пробормотал Пулат. Направляясь к воротам, он увидел Фархада, который о чем-то разговаривал с водителем.
– Иди в машину, – приказал Умаров, и молодой человек молча кивнул, поспешив на улицу.
– У меня мало времени, Фархад, – устало сказал Пулат. – Ты что-то хотел сообщить?
– Хотел, брат. И, к сожалению, новости у меня нехорошие.
– Говори.
Они сели на длинную лавку рядом с газоном.
– Павлова отпустили, – сообщил Фархад. – Его самый главный из Следственного комитета вытащил, Старыгин. Поговаривают, они давние друзья.
Пулат помрачнел еще больше.
– Так что обработать нашего адвоката как следует не успели, – добавил Фархад.
– Это плохо. Но не смертельно, – после недолгого размышления проговорил Пулат. – Тем более сейчас есть дела поважнее. Завтра – концерт в ТЦ, сам помнишь. Закончим дело, потом будем решать с Павловым. Нам нужна передышка. Невозможно одновременно сразу собрать весь виноград, у человека только две руки.
– Пока ты будешь делать передышку, этот адвокат нас всех под статью подведет! – воскликнул Фархад. – Ты посмотри, брат! Оглянись вокруг! Как все изменилось с тех пор, как Павлов влез в нашу жизнь! Вот гляди…
Он поднял руку, принявшись поочередно загибать пальцы.
– Парни, за которых ты вписался, в итоге сели. Мало того, что обоим светит срок за изнасилование, еще прибавят за нападение на Павлова и убийство курьера. Статьи серьезные, сам понимаешь. С судьей договариваться – это не уровень ментов, там расценки ого-го! Это раз. Второе – центр «Дружба» закрыт. Наглухо. Речь уже идет о том, чтобы запретить частным лавочкам оказывать такие услуги, как этот центр. Против Темира, твоего приятеля и бывшего директора «Дружбы», возбуждено уголовное дело по целому ряду статей.
Фархад перевел дух и продолжил:
– Поехали дальше. В-третьих, ОВД, где командовал Исламов, расформировано, причем полностью! Исламов уволен, по нему проводится проверка, за каждым его шагом следят. Те парни, что задерживали Павлова, арестованы за фальсификацию доказательств! Этого мало, Пулат?
Глава диаспоры слушал Фархада с каменным лицом, не проронив и слова.
– Четвертое. Не по-детски начали прессовать «Эверест», где, если ты не забыл, тоже наша доля, и немалая. Во время недавних рейдов обнаружили подвалы, где жили приезжие строители, их сотни! И всех их депортировали домой. Кто-то слил ментам информацию, что документы им делали в миграционном центре. И напоследок, пятое. Ты в курсе, чем закончился выезд наших земляков в этот дурацкий клуб в Подольске?
– Слышал, там прошли задержания, – сказал Пулат.
– Вот-вот. Парней взяли прямо на месте, когда они хотели прижать мотоциклистов. Кто-то вызвал ментов, автобус заблокировали, и никому не удалось скрыться.
Умаров нетерпеливо взмахнул рукой.
– Мы говорили о том, что ребята приедут с лозунгами и устроят что-то вроде митинга, – сказал он. – А вышло что? Они устроили погром и чуть не сожгли частный дом!
– Им просто помешали довести до конца дело.
– Но при чем здесь Павлов? – изумился Пулат. – Он, что ли, ментов вызвал? И потом, ты ведь сам подбирал этих парней! По ходу, они сами не знали, зачем и для чего едут!
– Это все звенья одной цепи, – прошипел Фархад. – И виной всему – этот гаденыш Павлов!
– Я скоро буду икать и вздрагивать, слыша эту фамилию, – поморщился Пулат. – Все, что ты рассказал, я и так знаю. Не бывает, чтобы не было неудач. Не забывай поговорку: «Просчеты скрывать – удач не знавать». Теперь мы знаем, с кем имеем дело, противник серьезный.
– Представь на секунду, что сейчас к тебе на участок припрется свинья, – внезапно сказал Фархад. – Начнет визжать, носиться и топтать твои цветы, гадить везде… Укусит твоих детей и жену и уляжется спать на твоей кровати. Что ты сделаешь?
– Пристрелю, – не раздумывая бросил Пулат, и на гладко выбритом лице Фархада зазмеилась хищная улыбка.
– Правильно. Вот и я о том же. Пора перестать воевать с врагом в белых перчатках.
С этими словами он приоткрыл полу черного пиджака, демонстрируя Умарову запрятанный в кобуру пистолет.
– Я сам с разберусь с этой свиньей.
Пулат поджал толстые губы. Очевидно, решение начальника охраны не вызвало в нем энтузиазма.
– Не торопись,
