Мигрант - Павел Алексеевич Астахов
– К сожалению, здесь ты прав.
В коридоре прозвучали чьи-то торопливые шаги, и Артем умолк.
– Павлов, на выход! – велел охранник, отпирая дверь.
– Ну, удачи, адвокат! – прогундосил Витя Бурят. – Может, когда-нибудь и свидимся.
Полицейский привел адвоката в дежурную часть и указал на стул:
– Ждите. За вами придут.
Павлов остался стоять, а охранник ушел.
«Куда теперь? В Бутырку?» – подумал Артем и тут же спохватился: его оставили одного в дежурной части, без охраны. Вряд ли Исламов мог допустить подобную халатность! А это могло означать…
– …Ополоумели?! – неожиданно раздался на лестнице знакомый до боли баритон. – Вы что вытворяете, я вас спрашиваю? Работнички…
Еще мгновенье – и на первый этаж спустился высокий и статный мужчина в темно-синем генеральском кителе.
– Артем?! – воскликнул он, увидев адвоката.
– Добрый день, Анатолий Ильич, – краем рта улыбнулся Павлов, пожимая руку Старыгину. – Признаюсь, очень ждал вас.
– Я вижу. – Черты лица генерала вновь заострились, и он повернулся к Исламову, который стоял рядом навытяжку. Лицо начальника ОВД было багровым как свекла.
– Этой выходкой вы подписали себе приговор, майор, – подвел итог Старыгин.
– Товарищ генерал, виновные будут наказаны, – промямлил Исламов.
Анатолий Ильич ткнул в Исламова пальцем, будто стволом пистолета:
– Виновный – это ты. – Затем обратился к Павлову: – Едем. Машина во дворе.
Из дежурной вышел заспанный лейтенант с небольшим пакетом:
– Господин адвокат, ваши вещи.
– Благодарю, – сухо ответил Артем, принимая из его рук пакет.
Возле глянцево-черного «БМВ-7» с проблесковым маячком стояла Евгения, она встревоженно кусала губы, не отрывая взгляда от дверей главного входа ОВД. И как только наружу вышли Павлов со Старыгиным, она, не выдержав, побежала к ним навстречу.
– Господи, слава богу, – шептала она, обнимая адвоката. – Наконец-то!
– Идемте в машину, – сказал Анатолий Ильич. – Нам есть что обсудить.
– Ты голоден? – спросила Евгения у Артема, когда они оказались в автомобиле.
– Сказать честно – съел бы быка, вместе с телегой, – улыбнулся Павлов. – А еще я хочу в горячий душ. Толя, спасибо, что выручил.
– Всегда с радостью, – откликнулся генерал. – И как только ты умудряешься попадать в такие ситуации?
Адвокат развел руками.
– Объяснил бы, если бы знал.
– Н-да, нарубили эти ребята дров… – протянул Анатолий Ильич. – Как минимум на уголовное дело за фальсификацию доказательств, незаконное задержание и возбуждение уголовного дела, и еще куча всего! Уверяю тебя, что этот Исламов сегодня же напишет рапорт!
– Толя, этот человек покрывает убийц, – устало сказал Павлов, проводя пальцами по волосам. – Исламов и его приспешники сокрыли улики убийства, чтобы выгородить своих земляков, и всю вину переложили на ребят из мотоклуба. Да еще им наркотики подкинули.
– Да, Женя уже ввела меня в курс дела.
– И это только верхушка айсберга.
– Догадываюсь, поэтому я тебя внимательно слушаю, Тема, – сказал генерал.
Отпор
Не ожидая подобного поворота событий, пару секунд байкеры остолбенело глядели, как пламя, потрескивая, быстро распространяется по участку. Первым опомнился Рус:
– Тайпан, бегом за шлангом! Шмель, хватай ведра – и со мной!
Подскочив к водоразборной колонке, президент «Спарты» принялся качать воду в подставленное Шмелем ведро.
– Волкодав, звони в «пожарку»! – крикнул Рус. – По ходу, они быстрее приедут, чем полиция!
Пока Волкодав торопливо сообщал диспетчеру адрес мотоклуба, Тайпан притащил из гаража моток поливочного шланга, который подсоединил напрямую к скважине. К этому времени огонь перекинулся на широкую деревянную скамью, которая вспыхнула словно газета.
– Елки зеленые, – пробормотал Тайпан, направляя мощную струю на полыхающее пламя. – Своими ведь руками эту скамеечку делал… Даже палец чуть не отрубил нечаянно…
– Да, чуть не отрубил, – ворчливо подхватил Волкодав. – Только не себе, а мне.
– Это уже детали.
Горячий воздух выедал глаза, от едкого дыма щипало ноздри. Наконец с возгоранием было покончено, но как только огонь был полностью потушен, из-за забора, словно издеваясь, швырнули еще одну бутылку с зажигательной смесью. На этот раз она разбилась о стальной лист, которым был облицован ангар, где байкеры ремонтировали свои мотоциклы. Горючая жидкость тут же брызнула искрящимся огненным фонтаном, и «спартанцы» вновь принялись за дело.
– Шмель! – проорал Волкодав, сменив на колонке Руса. – Ты все еще считаешь, что стрелять не нужно? Пацифист, блин! Эти твари хотят нас сжечь заживо! Запечь, как картошку в углях! Или ты надеешься, что когда они выломают ворота и ворвутся сюда, то будут с нами драться по правилам, как на ринге?!
Шмель только смахнул капли пота со лба.
Нет, он так не думал. Достаточно было взглянуть на этих парней в черных масках с арматурой и бейсбольными битами в руках, чтобы уяснить: эти люди (а люди ли они вообще?!) приехали к ним в клуб не просто подраться и кого-то показательно отлупить. Нет, их приехали убивать.
Наконец с последствиями второго «заряда» тоже было покончено, и Тайпан устало выдохнул.
– Жаль, сейчас не покуришь, – сказал он и вытащил из кобуры травматический пистолет.
– Если эти отморозки прорвутся сюда, нас даже ружье не спасет. – Кардинал с сомнением посмотрел на «травмат» в руке Тайпана. – Не то что твоя «Оса».
– Может, и не спасет. Но пару уродов я заберу с собой, – процедил «спартанец».
Рус подхватил ружье и сделал несколько шагов в сторону ворот, куда не переставая продолжали долбить чем-то увесистым. Одна петля уже треснула, дверь постепенно прогибалась внутрь.
– Внимание! – гаркнул Рус. – Предупреждаю только один раз! Если кто-то войдет внутрь, я буду стрелять на поражение! Не по ногам, а в голову! Всем ясно?!
Новый удар, и треснувшая петля, не выдержав напора, лопнула. Дверь выгнулась еще больше.
– Вы должны ответить за убийство нашего брата! – крикнул кто-то из налетчиков.
Вместо ответа Рус поднял ружье вверх и нажал на спусковой крючок. Летний воздух, густо пропитанный гарью и яростью, разорвал оглушительный грохот. С высокой ели, стоявшей в сотне метров от территории мотоклуба, сорвалась стайка птиц, испуганно взмыв в небо.
На некоторое время за забором возникло замешательство и даже стихли оскорбительные возгласы. Наконец кто-то нарушил паузу:
– Вы не убьете всех. А нас много. И приедет еще больше. Мы всегда друг за друга, в отличие от вас! Поэтому нас всегда будет больше, чем вас, русских!
– Приедет еще больше? – вскричал Волкодав, не выдержав. Он сорвал с себя пропахшую потом и гарью футболку и покрепче обхватил топор. – Ну, давайте! Кто самый смелый?!
В бандане, с голым мускулистым торсом и гневно раздувающимися ноздрями, он напоминал опьяненного битвой викинга, который готовился к решающей битве.
Из-за забора показалась чья-то голова, скрытая балаклавой, и Волкодав взмахнул топором, только чудом не задев лезвием злоумышленника:
– Решил стать первым? Ну давай, лезь сюда!
Однако желающих перебраться на другую сторону не оказалось. Очевидно, налетчики осознали, что загнанным в угол мотоциклистам терять нечего и они будут обороняться до последнего.
Тайпан откинул кассету травматического пистолета, заполнив патронами недостающие гнезда.
– Уезжайте! – крикнул Рус. – Мы не убивали вашего земляка! Это сделали другие люди, но подставили нас! Мы не хотим ничьей крови! Если вы зайдете сюда, начнется мясорубка!
Он оглянулся. Позади безмолвно стояли «спартанцы», их лица были бледными, но преисполненными решимостью биться до конца и, если потребуется, дорого продать свои жизни. Кардинал, поджимая ушибленную ногу, держал в руке штыковую лопату, Шмель – тяжелый разводной ключ.
– У меня такое ощущение, что ты жалеешь о том, что вышел из тюрьмы, – тихо сказал Кардинал. – Там тебе было бы спокойней.
Шмель выдавил усмешку.
– По крайней мере, не так я себе представлял первый день на свободе.
В дверь снова ударили, из-за забора полетели камни. Один из них попал в плечо Волкодаву, второй угодил прямо в бак «Кавасаки» Тайпана.
– Ах вы гады! – взъярился байкер и, подбежав к забору, выстрелил в щель из «травмата».
Очередной камень упал в шаге от ноги Шмеля. Он пнул его носком ботинка, как вдруг встрепенулся, замерев на месте. Где-то вдали слышался мерный рокот моторов, и этот звук нарастал с каждой секундой.
– Наши! – вне себя
