Последний секрет на троих - Галина Владимировна Романова
Он вернулся к своему месту и с размаху уселся в рабочее кресло. И не выдержал, выругался. И даже не попросил извинения у женщины. Потому что она не женщина, а сотрудник, если что.
– А то, что они взялись оговаривать всех подряд, вас не настораживает? – уставил он взбешенный взгляд на Николаева.
– Никак нет, товарищ подполковник, – ответил Николаев.
– А меня настораживает! Этот Ломов со своей женой могли быть в сговоре. Могли сами убить Кулакова и завладеть деньгами. Разве нет?
– Нет. – Соня встала со стула и заходила его маршрутом по тесному кабинету. – Ружье!
– Что ружье? – не понял Конев.
– Орудием убийства было ружье моей покойной сестры Антонины. Его у нее украли в две тысячи третьем году. Ограбили дом и вместе с деньгами и украшениями забрали ружье. Тогда долго подозревали деда Мокрова. Но он выкрутился. И даже нашел себе алиби.
– Ну-ну… И вы считаете, что теперь этим ружьем завладел его внук и… – Конев осторожно тронул плешинку, пригладил вспушившиеся волоски. – И, вступив в преступный сговор с капитаном Уткиным… Ладно. Убедили. Пойду хлопотать. Надо брать Уткина под стражу. А там разберемся.
Глава 27
– Я не стану ничего говорить без своего адвоката. – Эту фразу Валентин Уткин повторил четырнадцать раз.
Конев специально подсчитывал. И он обещал допрашиваемому адвоката. И без конца посматривал на часы, делая вид, что ждет прибытия полагающегося ему юриста с минуты на минуту. На самом деле адвокат не задерживался. Конев ему даже еще не звонил. Они и общались каких-то полтора часа. Ну какой адвокат, право слово!
Ему было немного скучно. Он был уверен, что сидящий перед ним в комнате для допросов капитан в чем-то замешан. Неважно, в чем: в грабеже, убийстве, поджоге, угоне машины, спровоцировавшем смертельную аварию. Уткин был виновен. Всячески это отрицал. И тем самым только усугублял ситуацию.
Да, Конев знал, что придется много и нудно работать, доказывая вину капитана. София Святова нашла подозреваемого. Единственного стоящего на данный момент. Но это было только начало. Только крохотная верхушка айсберга. Всю главную работу – по сбору доказательств и получению от подозреваемого признательных показаний – еще предстояло провести.
И это будет долго и нудно.
А он остался один. Дима Новиков – бледный засранец – написал рапорт о переводе. Как он и думал. И теперь всю противную кропотливую работу придется проводить Коневу. Пока-то еще ему выделят помощника!
Но, с другой стороны, даже неплохо, что Новиков уходит. Мог бы подсидеть, да. А так у него сейчас реальные перспективы на повышение. Вот раскроет дело Уткина и…
– Мне надо позвонить, – вдруг подал голос Уткин. – Я имею право на один телефонный звонок.
– Сериалов насмотрелись, товарищ капитан? – криво ухмыльнулся Конев, прекрасно зная, как противна его эта улыбка.
– Нет. Я просто хорошо знаю свои права. И знаю, как ваша служба может их попирать.
– Так вы уже делали один положенный звонок, – напомнил ему подполковник. – При задержании вы позвонили. Вам позволили.
– Мне никто не ответил! – повысил голос Уткин. – Мне надо позвонить!
– Хорошо. – Он протянул ему свой телефон: – Звоните.
– С вашего? – округлил глаза Валентин.
– С моего. Ваш изъяли как улику. Вы же сами полицейский, Уткин. Знаете порядок.
– Но я не помню номер, – попытался он возмутиться.
– Скажите, кому вы хотели бы позвонить, и я найду вам этот номер.
Он колебался не больше минуты.
– Брату. Ивану. Мне надо позвонить ему и рассказать, где я.
– Понятно. Ожидайте.
Конев вышел из допросной, отдав распоряжение конвойному присмотреть за капитаном.
Ему пришлось идти в кабинет хранения вещдоков, рыться в вещах Уткина, изъятых при задержании. Все еще раз внимательно просматривать. Кошелек, телефон, записки с номерами, адресами, куча скидочных карт из магазинов.
Роясь во всем этом хламе. Конев раздраженно думал, что Новиков установил бы номер брата, не прибегая к таким уловкам. Нажал бы компьютерную клавишу, оживил бы нужную программу. И вуаля! Номер получен.
Да, исполнительного и юркого Новикова ему все же не хватало. Это следовало признать.
Конечно, на телефоне был установлен пароль. И Коневу пришлось нести его в допросную. Приложив большой палец к монитору, Уткин оживил телефон и тут же набрал какой-то номер.
– Привет, братишка, – кисло улыбнулся Уткин подполковнику, который уселся напротив и во все глаза подглядывал и во все уши подслушивал. – Узнал?
Слышимость была замечательной. Поэтому Конев без труда услышал, как Иван Уткин ответил досадливо:
– Чего мелешь? Конечно, узнал. Где тебя черти носят?
– Тут такое дело, братишка. – Уткин попытался плотнее прижать телефон к уху и щеке, чтобы слышимость не была столь оглушительной. – Приняли меня, брат.
– В смысле?
– У эсбэшников я, Ваня. Крутят меня по полной. Навесить хотят на пожизненное.
Уткин сделал виноватое лицо в сторону Конева и раскаивающимся жестом приложил ладонь к груди. Мол, так надо.
Конев едва заметно кивнул. Пусть поговорит. Может, что-нибудь выболтает полезное.
– Чего-чего?! – голос брата зазвучал тише и испуганнее. – Это что за хрень, Валя?! Что на тебя вешают?
– Много чего, – ответил туманно Уткин брату. – Но с этим разберемся. Тут такое дело, брат…
Он сделал паузу, глубоко подышал. И, не глядя на Конева, быстро-быстро заговорил:
– Помнишь служебную тачку, которую я брал у тебя в дождь и которую у меня потом от магазина угнали? А потом поставили туда же битую в хлам, и тебе ее пришлось ремонтировать за свой счет. Так вот на ней девку какую-то убили…
– Так, все, хватит!
Конев выдернул телефон из рук Уткина. Приложил к уху и успел услышать, как брат капитана Уткина, перед тем как отключиться, проговорил:
– Все понял. Так и буду говорить.
Вот он идиот, а! На его глазах при его участии, можно сказать, произошел сговор двух братьев. Они тупо договорились, каких показаний им следует держаться. И ведь так и станут говорить. И попробуй опровергнуть.
– Это ничего не даст тебе, Уткин, – потряс подполковник телефоном у того перед лицом. – Все ваши договоренности рухнут под тяжестью неопровержимых доказательств.
– Как пафосно, товарищ подполковник, – криво ухмыльнулся капитан. – Но все дело в том, что у вас нет никаких доказательств. Кто видел меня за рулем той тачки? Где? Как я из гаража выезжал? Сереги Ломова жена в окно таращилась в тот момент. Я ее тоже увидел. И что? Ливень был. Я только свою тачку помыл, в гараж загнал. Брату звоню, дай, говорю, какие-нибудь колеса. Он и дал служебный внедорожник.
