Золотое правило молчания - Галина Владимировна Романова
— А почему вы так думали, Прасковья Степановна? Мальчик мог быть похож на какую-нибудь родню в седьмом колене.
— Мог, а не мог, — беззлобно огрызнулась она. — Потому что на залетного он был похож как две капли воды.
— Что за залетный? — насторожился столичный гость. И принялся что-то искать в своем телефоне.
— Приезжал он тут один-единственный раз к Нине. На машине модной. Музыка на все село из машины. Лешка только-только ходить начал. И тут эта блатата явилась. Но Нина его на порог не пустила. И Лешку спрятала. А алкаш потом месяц пил и все плакал да какие-то рога вспоминал. А что почем, не знаю.
— Вам не удалось рассмотреть этого человека? Который на машине приезжал?
— Рассмотрела. И запомнила. Лешка, когда подрос, его копией сделался.
— Он? — сунул ей под нос свой яркий телефон малый.
— Он.
Малый телефон не убрал. Тут же позвонил кому-то и с ядовитой, неприятной ухмылкой просил передать какой-то девушке, что она ошиблась. Прасковья Степановна к разговору не прислушивалась. Ей зачем? Она сейчас гостя выпроводит и в погреб полезет за солониной. Вымочит мясо к выходным да в чугуне натушит. Дети обещали приехать с внуками. Очень они любили ее мясо из чугунка. Особенно зять. Все о какой-то экологии твердит все время и о чистой еде. Только она понять никак не могла, они у себя в городе не моют, что ли, мясо перед приготовлением? Чудные…
— Вы мне очень помогли, Прасковья Степановна, — не уставая благодарил ее московский малый, обуваясь у порога. — Кстати, а вы ничего не слышали о братьях Стрельцовых? По сведениям от вашего участкового, эта фамилия гремела в вашем регионе в девяностых и нулевых.
— Нет. Не слыхала ничего о таких. Я жила всегда тихо. Не гремела сама и с теми, кто гремел, дружбы не водила.
Она проводила его до калитки. Дождалась, когда парень усядется в машину к подъехавшему участковому. Развернулась и пошла к своему крыльцу. А по пути под визгливый скрип снега под старыми валенками все размышляла и удивлялась.
Вон оно как нагоняет, а! Ничего не утаить в этой жизни. И родного отца Лешка Волков нашел, и жизнь у него наладилась. Нина бы порадовалась сейчас за него или нет? Помнится, того — на модной машине — погнала. И не показывалась на улице неделю. И Лешку не выпускала. Теперь-то понятно почему. Отец это Лешкин был. Настоящий, кровный. Не алкаш-самозванец. Только связываться с ним Нина не захотела.
Оно и понятно. Кто тогда на таких машинах разъезжал? Бандюки одни и разъезжали. От таких только молитва и спасала в те годы. Ее лично, к примеру. А Нина тогда и малого спрятала. Родному отцу не показала. И чтобы признал он его, тоже, видать, не захотела. Потому что был он из бандитов, ясно же. И дел натворил, видать, серьезных, раз по его следу через несколько лет один из Стрельцовых по Нинину душу приезжал. Пробыл у нее недолго. И ничего с ней не сотворил. Только после этого она вообще на улице показываться перестала. Даже в магазин алкаша посылала, хотя он вместо хлеба и масла мог водки на все деньги купить.
Да-а, жизнь…
Прасковья Степановна вошла в дом, заперлась на все засовы, а было их целых три на толстой дубовой двери. И тут же постаралась о московском госте забыть.
Дети обещали к выходным приехать. Стряпать надо. А до душегубов, коими прослыли в их местах братья Стрельцовы, ей думать недосуг и не хочется. Их небось уж и в живых-то нету. Лет сколько прошло! Не до них ей…
Глава 24
— Николай Стрельцов умер в результате травм, несовместимых с жизнью, полученных в драке в месте лишения свободы, — с мрачным видом доложила Алена на следующее утро. — Если проще: убили его на зоне. Василиса только-только университет закончила.
— Уже хорошо, — рассеянно отозвался Фокин и тут же поправился: — То есть я хотел сказать, что теперь его причастность к убийству Ивушкина исключается полностью. И хоть одним скелетом из прошлого меньше. И даже не одним.
Алена вопросительно вскинула брови.
— Звонил Ходаков. Алексей Агапов, предположительно, родной сын Георгия. Точнее бы, конечно, сказала экспертиза, но… Нет у нас полномочий и рычагов, чтобы заставить их провести ее. Думаю, Жора уже этим занимался. Неспроста поставил Алексея во главе своей фирмы.
— Я знаю, — проговорила она.
Алена честно чуть не плакала от разочарования. Ее стройная версия о преступном сговоре Василисы Стрельцовой с Алексеем Агаповым рассыпалась с оглушительным звоном. Она предполагала…
Нет, правильнее, мечтала о том, что эти двое, познакомившись еще в детстве, по каким-то мотивам, из мести или ради наживы, решили развести Жору Агапова на деньги. Узнав какие-то страшные его секреты, Стрельцова и Волков вплотную подобрались к нему — к Жоре. Волков посредством шантажа заделался его сыном и возглавил преуспевающую фирму. Но что-то пошло не так. Возможно, Ивушкин, как бывший соратник Жоры, вступился за друга. И поплатился.
А Стрельцова…
Ее роль во всем этом деле Алене еще предстояло выяснить. Но одно то, что она унесла с места преступления орудие убийства, на котором две пары отпечатков отсутствующих в базе женщины и мужчины, делало ее виновной. Алена предполагала, что это пальцы самой Стрельцовой и Агапова. Он убил. Она вынесла нож из зала.
Алена даже мотив для убийства Ивушкина Агаповым-младшим нашла. И это не месть. Ивушкин узнал, что Агапов шантажист и…
В общем, не срослось, что называется! Волков Алексей действительно оказался сыном Агапова. И со Стрельцовой никогда прежде не пересекался. Ходаков звонил Алене вчера поздним вечером уже из аэропорта и доложил противным голосом:
— Братья Стрельцовы обитали очень далеко от того места, где проживал с матерью Алексей Волков. Учились в разных школах в разных городах. И на летних каникулах Василиса никогда не ездила ни в какие лагеря отдыха,
