Пуд соли на сердечную рану - Луганцева Татьяна Игоревна
– Да я для тебя старался! Там бы обоим хватило! Мы бы весь мир посмотрели! – еще пытался Геннадий сделать, как говорится, хорошую мину при плохой игре.
– Вряд ли Надя что-то посмотрела бы, ты бы ей быстро закрыл глаза, – усмехнулась Глафира.
– Ах ты, проныра! Зря я решил тебе помочь, сделав, на свою голову, сюда путевку, – со злостью прошипел Гена.
– Пройдемте… – предложил ему следователь и пригласил в кабинет своих сотрудников.
– Мне нельзя в тюрьму! Меня там убьют! Мне нельзя! Меня там достанут! Такие деньги и долги не прощают! Что же вы делаете? Надя! Надя, помоги мне! Я же не доживу даже до суда! – истошно закричал Геннадий.
Надя зажала уши руками и выбежала прочь.
Глаша с сожалением посмотрела ей вслед, понимая, что Надя сейчас никого не захочет видеть, что женщине очень больно и стыдно. Ей стало нехорошо: сама-то она обрела любовь, а вот медсестра свою мечту потеряла. Словно все в этом мире шло по принципу «если где-то прибудет, значит, где-то убудет».
Глава 16
Прошло почти полгода. Глафира жила в Москве, ходила на работу уже две недели. Она и сама не предполагала, что настолько соскучилась по работе. Целый месяц будущая заведующая отделением медицинского центра, уже практически достроенного, каждый день ходила по пустым коридорам и огромным, пустынным палатам, представляя, как здесь все изменится, когда появятся первые пациенты. Корпус успели сдать до Нового года, терапия уже работала. Задерживало реанимационное отделение, так как хирургия не могла функционировать без реанимации. Ждали недостающую аппаратуру. И вот она пришла.
На открытие хирургического блока Глафира собиралась так, как не собиралась на собственную свадьбу. Она надела строгий и очень элегантный черный костюм. Белая блуза с воланами вносила романтизм в ее образ и придавала свежесть лицу. Длинные волосы были уложены в красивую гладкую прическу. На шею доктор Ларская надела свое единственное украшение – цепочку с бриллиантом, подаренным ей Алексеем Валерьевичем Петровым, а на плечи набросила норковую шубу, презентованную им же.
Дело в том, что вот уже четыре месяца они были вместе. Именно Алексей заехал за ней на своем «Мерседесе» и отвез к хирургическому корпусу. При встрече Алексей всегда целовал ей руку и дарил цветы. И нынче – тоже. Как всегда, Глаша положила цветы на заднее сиденье и села рядом с Алексеем.
– Сегодня такой день! – вздохнула она.
– Я тоже очень рад. Уже завтра поступят первые пациенты… Отделение получилось замечательное. И не без твоей помощи!
– Моя заслуга очень маленькая, – улыбнулась Глафира.
Алексей тронулся с места. Ездил он быстро и хладнокровно.
– Нет, я считаю, что мне с тобой очень повезло. С тобой можно решать любые медицинские вопросы. Именно благодаря тебе закуплено самое лучшее и современное оборудование. Ты же знаешь, что для меня этот центр очень важен.
– Так же, как и для меня, – откликнулась она, глядя на дорогу.
– Именно с твоей помощью сформирован сильный коллектив из профессионалов второго уровня. Даже я, не медик, это понял. А все ты! Нашла время лично побеседовать и протестировать каждого, – продолжал Петров нахваливать спутницу.
– А как же иначе, Леша! Мне ведь работать с этими людьми, руководить ими. Я должна была проверить их, смогут ли работать на таком оборудовании, как относятся к детям и профессии, – пояснила она. – Я всегда тебе говорила, что ты не будешь за меня краснеть, что я очень ответственно подхожу к своим обязанностям.
– Ох, не зря тогда Гена привел тебя! – покачал головой Алексей.
Глафира посмотрела на его идеальный профиль.
– Что ты вдруг о нем вспомнил? Ужасный тип… Не знаешь, что там?
– Я особо-то не интересуюсь. Последнее, что я слышал, – и адвокат ему не помог… За двойное убийство и покушение на убийство, за мошенничество в особо крупных размерах ему светит пожизненное. Ну, может быть, лет двадцать пять. – Мужчина пожал плечами.
– Ну и пусть, бог ему судья, – отвернулась Глафира.
– И я так думаю.
– А он кричал, что твои «длинные руки» достанут его еще до суда и уничтожат, – засмеялась Глаша.
– Я, конечно, знаком с разными людьми, с серьезными тоже, но никогда бы не стал марать руки. Деньги деньгами, а душа – душой. Отвлекаться на подобных Столярову людишек – не мой принцип.
– Да, я с трудом себе представляю, что человек, делающий столь доброе дело для людей, строящий больницу для детей, способен отнять жизнь у человека, пусть и мерзавца, – согласилась Глафира.
Они немного помолчали после такой «светской» беседы.
– Сегодня на открытии будут важные люди, и из правительства в том числе… Ты, как заведующая, скажешь вступительное слово, – снова заговорил Алексей, плавно ведя автомобиль.
– Скажу. Вчера репетировала. Скажу от себя, от сердца… с благодарностью к спонсору и строителям. Всё сработали здорово, теперь, главное, нам, медикам, не подвести вас, – кивнула она, сжимая кулачки, словно собираясь с мыслями.
– С такой ответственной девушкой, как ты, я уверен, что все будет на сто процентов, – легко похлопал ее по руке Петров.
– Спасибо.
– А затем будет фуршет. – Алексей лукаво посмотрел на спутницу. – Фрукты, легкие закуски, шампанское…
– Я вся в нетерпении! – вздрогнула Глаша, улыбаясь.
И в самом деле, на фуршете должны были собраться люди, болеющие за общее дело. Чиновники, спонсоры, строители, поставщики, медики. Причем приглашены были все с семьями: заведующие отделениями, инженеры по строительству корпуса, прорабы и даже санитарки. Все, кто прикоснулся к этому доброму делу, и все, кто там теперь будет работать.
– Спасибо, что разрешил сделать несколько палат для совместного времяпрепровождения родителей с детьми и оформить такую большую красочную детскую комнату с игрушками, – вспомнила Глафира «маленькую» деталь.
– Это же детская больница, – пожал плечами Алексей. И посмотрел на часы: – Успеваем. Знаешь, в детстве я лежал в больнице. И больше всего помню даже не уколы и как меня лечили, а то, что я впервые остался один среди голых серых стен… С детьми так нельзя. Поэтому и телевизоры теперь висят в каждой палате. Будет разрешено мультики каждый день смотреть по часу и какие-нибудь интересные передачи. А еще будем приглашать аниматоров. Это очень важно, особенно для лежачих пациентов.
– Полностью с тобой согласна. Игрушки, кстати, интересные завезли… А уж как отделение украсили шариками! Дети не захотят уходить. Спасибо тебе за мечту! Всегда мечтала работать в таком месте!
– Как твоя рука? – участливо поинтересовался Алексей, поворачивая свое безупречно красивое лицо.
– После того как мы провели с тобой две недели в санатории, где с моей рукой ежедневно творили чудеса, мне значительно лучше, – ответила Глаша, сжимая и разжимая пальцы.
– Глядишь, ты еще и оперировать начнешь?
– Кто знает… Но даже если и нет, я в таком огромном отделении найду чем заняться. Я теперь об этом не думаю и не беспокоюсь.
– Вот и хорошо. Я очень рад за тебя, дорогая.
– Алексей!
– Что?
– Я, за неимением семьи, Настю пригласила на фуршет. Ничего?
– Все нормально! Кстати, о семье… Посмотри там, в бардачке… – заулыбался он.
– Что?
– Сейчас увидишь. Вон там…
Глаша пошарила рукой и вытащила маленькую коробочку из красного бархата. Сердце ее сжалось. Женщины сразу чувствуют, что может быть в такой коробочке.
– Открой! – приказал Алексей, вполне довольный собой.
Она подчинилась. Золотое колечко с россыпью бриллиантов, один из которых был особенно крупным, призывно играло манящим блеском.
– Я решил, что сегодня особенный день, как начало новой жизни, и именно сегодня хочу сделать тебе предложение. Меня всегда окружало много женщин, но только ты будешь идеальной женой. Ты порядочная, умная, ответственная и красивая. Как раз такая жена мне и нужна…
Настя битых двадцать минут не могла отыскать свою подругу, едва не вслух возмущаясь: «Ну, вот где она? Только что здесь была… Такая веселая, возбужденная… Такую речь сказала. Я ужасно ею горжусь и необыкновенно рада за нее. Теперь у Глашки точно все наладится. А люди здесь интересные. Сначала все были чинные такие, стеснялись, а сейчас шампанское рекой. Сколько же сюда мужиков завезли? Все уже перезнакомились, пьют… Мне бы себе кого присмотреть, а вместо этого я вынуждена Глафиру искать! Так нечестно!»
