Юлия Алейникова - Божья кара
– Боже, какая пошлость! – выдохнула Женя и сморщила нос. – Корытко, ты откуда эту чушь позаимствовал? Из американского мыла? – склонив набок голову, спросила она и расхохоталась.
Такое недоуменное разочарование, такая детская обида были написаны на обычно самодовольном, самоуверенном лице Владика!
Женя хохотала. Владик поднялся на ноги, спрятал кольцо и зло, молча пыхтел, борясь с горячим желанием наговорить ей гадостей. Но отчего-то помалкивал.
Женя, отсмеявшись, снова взглянула на бывшего возлюбленного и ничего не испытала к нему, кроме легкой жалости.
– Знаешь, Владик, возьми свой букет и подари жене худрука. Хоть какая-то польза будет. А сюда больше не приходи. Я тебя бросаю. Навсегда. Так-то, – улыбнулась она ему, сунула букет обратно, и, повернув ключ, исчезла в квартире.
Владик остался на лестнице в немом ступоре. И лишь спустя полминуты Женя услышала на лестнице его дикий, возмущенный, полный обиды истеричный крик:
– Это я тебя бросаю! Это я! Я! Я тебя бросил, а ты! Ты…
Дальнейшее она слушать не стала, захлопнула вторую дверь и спокойно пошла в комнату переодеваться. С Владиком Корытко было покончено. Навсегда.
Женька потратила кучу драгоценного времени на разговоры с незнакомыми, и, самое обидное, совершенно бесполезными людьми. А ведь время, отведенное ей на подготовку передачи, утекает каждую минуту, размышляла она, сбрасывая джинсы и свитер и натягивая домашнюю футболку. О Владике она уже забыла.
Женя уселась на диван, приласкала Корнишона, поздоровалась с Сильвером, выслушала от него очередной выговор за то, что опять где-то «шлялась», умылась, переоделась и отправилась на кухню воплощать в жизнь свои гастрономические мечты.
«Вот удивительно, – думала девушка, чистя картошку, – как все быстро раскручивалось, пока я занималась Васильевой, не то что с самоубийцами. А кстати! Мне же передачу скоро сдавать, а у меня ничего не готово! Я же так и не подписала договор с Людмилой Сазоновой, да и Нину надо бы проведать, не наделала ли она глупостей! – вдруг сообразила Женя. – Эти проклятые самоубийцы совершенно выбили меня из графика! «Самоубийцы выбили», абсурд!» – Женя залила картошку водой, поставила на плиту и отправилась в комнату.
Так… Вооружаясь бумагой и ручкой, задумалась замученная жизнью журналистка.
Что осталось сделать: подписать соглашения со свидетелями по делу Васильевой, подготовить фото и видеоматериал, разработать стратегию и тактику ведения передачи, выяснить у Труппа, кто будет приглашен дополнительно, кроме капитана Суровцева, удостовериться, что ведение передачи будет поручено именно ей. Это, пожалуй, вопрос самый важный. Женя замерла с ручкой в руках, а то вдруг она на чужую тетю работает? Затем надо встретиться с оставшимися пациентами Васильевой, чьи телефоны ей прислала по почте Вика, и затягивать с этим дальше не стоит. Ого, сколько дел, растерялась Женя. И кстати, по поводу сегодняшней удачи с Суровцевым. Он ей на передаче о Васильевой вообще не нужен!
Что-то она забегалась в последнее время. Женя откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок. Чем она сегодня занималась? Искала убийц самоубийц. А кто ей это поручил? Ольга? Нет, та хотела, чтобы Женя подготовила социально значимый репортаж, подняв в нем важную, глубокую тему, привлекла к ее обсуждению представителей общественности и правоохранительных органов. Трупп ждал примерно того же, с той поправкой, что в первую очередь он хотел готовую передачу по Васильевой.
Спрашивается, чего ради она, Женя, как полоумная бегает целыми днями по городу и ищет какого-то призрачного убийцу, еще и секту выдумала? К чему какой-то секте убивать своих членов? Абсурд. Они должны ими дорожить, пожертвования с них собирать, высветилась в ее голове свежая, неглупая мысль. А ведь точно! А она-то, дурочка, выдумала себе сюжет и тратит время на погоню за призраком. Интересно, из-за чего она так вцепилась зубами в этих самоубийц, из-за Стручковой или из-за собственной глупости? В конце концов, аванс Стручковой она может вернуть, а может и не возвращать, это условиями контракта оговаривалось. Или может вернуть не полностью, боролись в Жене жадность со здравым смыслом. И все, хватит распыляться. Надо завтра же заняться Васильевой, подчистить все хвосты, сдать материал Труппу, потом начать подготовку сюжета о самоубийцах, который, между прочим, почти готов, и прекратить тратить время попусту. На этой продуктивной мысли она закончила совещание с самой собой, испытав небывалое облегчение, и отправилась на кухню.
Следующие три дня Женя добросовестно работала над подготовкой передачи, сдав подлечившемуся и помирившемуся с женой Труппу долгожданный отчет. Еще раз встретилась со всеми предполагаемыми участниками эфира, заключила недостающие соглашения, составила список гостей программы и поработала с отснятыми интервью. Получила письменное подтверждение того, что назначена ведущей собственной авторской программы, и целых два дня отбивалась от навязчивых, неискренних поздравлений завистливых коллег. И даже нашла у себя в сумке дохлую крысу, а потом долго гадала, кто же ее подкинул: Настя, выписавшаяся из больницы Марина или неизвестный доброжелатель?
Главными героинями программы было решено сделать Аню Лосеву и Полину. С Полиной все было ясно, от ее интервью и камень бы зарыдал, а вот с Аней Лосевой все было сложнее. И хотя Виктория Ганелина рвалась в бой и в ярких красках, весьма эмоционально живописала всю циничность и людоедскую жестокость Васильевой, лишившей Аню здоровья и, по сути, толкнувшей на самоубийство, чего-то не хватало. Какой-то человеческой теплоты, интимности, а Никита Шаров категорически отказывался от участия в передаче и пригрозил судебными разбирательствами в случае простого упоминания его фамилии. А потому Женя решила дополнительно поработать над образом покойной Ани, вдруг всплывет на поверхность еще какой-нибудь интересный факт. К тому же Аня должна была стать связующим звеном между двумя передачами, посвященными гинекологу и самоубийцам. Поскольку наркотики, найденные у Попковой, фигурировать в передаче не могли, ибо их обнаружение не было официально зафиксировано, оставалось искать новые жареные факты. Самоубийц Женя забросила окончательно.
Она шагала по проспекту в сторону Аниного банка. Алла Дмитриевна была ее последней надеждой, это был единственный человек, кто знал Аню лучше Никиты, или, по крайней мере, так считал, а учитывая ее решительную, агрессивно-эмоциональную натуру, Женя рассчитывала уговорить ее поучаствовать в программе, хотя изначально и стремилась этого избежать, чтобы не подставлять Никиту, ну да он сам ее вынудил. День был на удивление чудесный, солнечный и теплый, словно сентябрь вновь вернулся на денек побаловать их перед долгой холодной зимой. Женя энергично отмахивала шаги, не забывая рассматривать витрины магазинов, заглядывать в окна ресторанов, окидывать оценивающим взглядом пробегающих мимо девиц, не уставая радоваться собственной внешности и вкусу. Она перепрыгивала маленькие, исчезающие на глазах лужицы – напоминание о недавнем коротеньком дождике, и едва не упала, неловко подвернув ногу, когда ее глаза пробежались по голубой витиеватой неоновой вывеске. «Линия Успеха».
– Ох, елки! – простонала Женя, потирая лодыжку. Она, хромая, отошла в сторонку, к стене дома, и, ухватившись рукой за край телефона автомата, попыталась покрутить подвернутой лодыжкой. И что это она на ровном месте споткнулась? Сглазил кто-то, что ли? Женя обиженно покрутила головой по сторонам и снова зацепилась взглядом за вывеску. «Психологическая поддержка, тренинги, консультации, помощь специалистов в экстренных ситуациях и при стрессе». «Линия Успеха». Клиника американской ассоциации психотерапевтов.
– «Линия Успеха», – повторила Женя вслух, пытаясь разобраться, что именно ее так заинтересовало в вывеске. – «Линия успеха». «Л.У.»!
И Женя, поддавшись мгновенному импульсу, забыв о подвернутой ноге, поспешила к пешеходному переходу. «Л.У.»!
«Психологическая помощь, психотропное воздействие, – перебегая через улицу, думала Женя. – «Психо», кажется, по-древнегречески значит душа. Воздействие на душу. Что специалист по чужим душам, имеющий злой умысел, может сотворить с доверившимся ему человеком? Что угодно? А если это виртуоз, освоивший какие-нибудь запрещенные методики?»
Женя, прихрамывая, неслась к клинике. А если это так, не опасно ей соваться к ним? Не выйдет ли она из этих дверей с твердым решением броситься под машину?
Нет, твердо решила девушка. Никто не сможет сломить человека с сильной волей, в крайнем случае ее разоблачат, а вот дальше по ситуации. Убьют? Будут запугивать? Да нет, и этого не случится, она хорошая актриса. Даже прекрасная. И провал на экзамене в театральное ничего не значит, не всем дано оценить зарождающийся талант. Но жизнь ее, Женю, оценила. Она справится. Главное, чтобы она не ошиблась. Ее ходы должны быть продуманы и просчитаны. И девушка, решительно взявшись за хромированную ручку, распахнула дверь клиники.
