Ольга Тарасевич - Оберег Святого Лазаря
Но не находит.
Потому что я умерла.
Это произошло очень быстро и безболезненно.
Теперь я уже точно знаю: смерть – это не конец, это стремительный переход. Но переход куда – я еще не разобралась. Сейчас я просто стою рядом со своим телом – и не могу понять, что делать дальше.
Хочется как-то успокоить мужа.
– Леня… Ленечка! – шепчу я и глажу супруга по голове. – Я здесь…
Все напрасно.
Он больше не видит и не слышит меня. А я сама не могу понять, чего во мне в настоящий момент больше: жалости к мужу или растерянности…
* * *Сегодня 18 июня 2012 года.
Я представляю себе мысленно эту дату несколько раз. Потом думаю о том, какие бы предложения появились сегодня на мониторе моего компьютера. Потом забываю ловко придуманные фразы – и испытываю досаду.
Как же мне теперь не хватает компьютера! Вот было бы здорово описать все, что со мной произошло!
Оказывается, стучать по клавишам клавиатуры, иметь возможность записывать свои мысли – это огромное счастье. Жаль только, что живые об этом даже не подозревают!
Впрочем, я теперь не могу сказать, что оказаться без физического тела – это плохо.
Для меня оно до сих продолжает существовать, у меня сохранилось ощущение телесности – но у этого нового «тела» нет потребностей. Больше не нужно заботиться о еде и одежде; не надо переживать, что в квартире пора делать ремонт; жара или холод – все это тоже уже совершенно не актуально.
Отсутствие потребностей предоставляет пьянящую обескураживающую свободу. Оказывается, только когда ничего не нужно – становишься собой настоящим.
Эмоции после выхода из физического тела тоже меняются.
Постоянно пребываешь в состоянии мудрого всепрощающего счастья. Здесь, в мире, не доступном для живых людей, нет боли, горя, болезней, ненависти, лени. Что есть? Тут светло, и все наполнено безусловной всепрощающей любовью. Похоже, тут можно чувствовать легкое сожаление (по крайней мере, лично я его испытываю) – все-таки при жизни слишком много времени было потрачено на суету, можно было бы принести намного больше пользы людям. Еще очень жаль, что нельзя сказать своим близким: успокойтесь, дорогие, родные люди; ваше горе на самом деле неадекватно произошедшему. Смерть – это не конец, а закономерный этап пути. Людские души, заключенные в тела, проходят часть дороги вместе, а потом, возможно, им приходится расставаться. Но это не плохо и не хорошо – это естественно, как восход или закат солнца, как весна или осень.
Я уже видела свою бабушку.
Точнее, того, кто приходил ко мне в облике бабушки.
«Он» сказал мне, что является моим ангелом-хранителем. Но у него нет и не может быть физического тела, у него нет пола. Поэтому для того, чтобы быть понятыми и услышанными, ангелы вынуждены подстраиваться под людское мышление и приходить в обличии умерших родственников, говорить в их манере – для того, чтобы вызвать доверие.
– По крайней мере, надеюсь, у моей бабушки все хорошо и она не шляется неприкаянной, – прокомментировала я то, что мне рассказал мой ангел.
«Он» рассмеялся и объяснил, что бабушка моя уже давно никакая не бабушка, а молоденький юноша, не помнящий ровным счетом ничего о прошлой жизни.
У меня сразу возникла куча вопросов – значит ли это, что существуют карма, многократные воплощения и почему традиционное христианство это отвергает.
«Еще не время тебе знать об этом, – сказал мой невидимый защитник. – Через девять дней после выхода из физического тела ты почувствуешь себя еще лучше и начнешь потихоньку забывать события своей жизни. На сороковой день тебе предстоит интересный путь…»
Распоряжения, которые мне оставили, очень просты – привыкать к своему новому состоянию, прощаться с близкими и готовиться к дороге.
Сначала я ни на шаг не отходила от мужа.
В том состоянии, когда оказываешься без физического тела, пространство и время меняются.
Время, возможно, вообще исчезает.
Пространство и перемещения в нем подчиняются мыслям.
Непонятным для себя самой образом я вдруг оказываюсь то в «тушкане» рядом с Леней, то в квартире сына и невестки, то на работе среди коллег.
От этих возможностей в «прошлой жизни» я бы пришла в восторг.
Да это же просто фантастическое кино какое-то! Хочешь в Париж – на тебе Париж, хочешь Индию – один момент!
В этой же эмоции уже другие. Потребности другие.
Я понимаю, что могла бы испытывать такие желания, могла бы так думать, – но в этой реальности, где я нахожусь сейчас, подобное уже невозможно.
Я пытаюсь привыкнуть к тому, что у меня нет физического тела и что скоро мне придется навсегда оставить мужа и сына.
Сначала я все время была с Леней.
Но вид его страданий доставлял мне огромные мучения – а помочь ему я ничем не могла.
Тогда я стала приходить к себе на работу, к Юре Колосову, Саше Ремизовой, а однажды даже зашла в камеру Евсении.
Те надежды, которые я возлагала на следователя, оправдались. Мальчик оказался очень толковым! Леня объяснил ему все нюансы, которые выяснились на вскрытии, и Юра быстро установил, что у Евсении была сестра-близнец, что женщины уже давно перебрались в Москву из Молдовы. Внешнее сходство между сестрами оказалось феноменальным! И если бы не редкий специфический диагноз, о котором Евсения, похоже, совершенно не знала, – зловещий план бы реализовался без сучка без задоринки.
Я поняла, что моя смерть наступила как следствие многочисленных черных ритуалов, проведенных Евсенией. На физическом плане такие ритуалы проявляются внезапным возникновением и стремительным течением какого-нибудь заболевания.
Предполагаю, в моем случае речь шла об инфаркте миокарда. Мои последние физические ощущения – резкая боль, невероятно мучительное ощущение застывшей в венах крови.
Я медик и, наверное, поэтому так подробно прочувствовала все эти нюансы.
Возможно, на вскрытии моего тела эксперт обнаружит разрыв стенки миокарда или отрыв сосочковых мышц.
Пока еще вскрытие не проводили – возможно, подыскивают не знавшего меня при жизни судебного медика.
Еще совсем недавно я бы Евсении все патлы бы повыдергивала! Убить меня! Разлучить с семьей, с собакинами моими любимыми! Лишить всех радостей жизни! Да с какого кипариса все это прощать?!
Мои эмоции при нахождении в физическом теле были бы именно такими.
Сейчас я реагирую иначе.
Мне жаль Евсению.
Сотрудничеством с темными силами она погубила свою бессмертную душу.
Только в этом заключается настоящая смерть – в гибели души.
Все материальные блага, все ценности физического мира – это преходяще; они даются людям для получения определенного опыта, для испытаний. Но деньги, успех и слава не должны являться самым главным. Сегодня для большинства людей деньги стали смыслом жизни. Темные силы могут быть довольны – хорошо потрудились.
Я совершенно не испытываю ненависти к погубившей меня цыганке. Потому что я теперь понимаю: да, она прервала мою жизнь. Но если бы не было на это воли Света – ничего бы у нее не вышло. Значит, это являлось моей задачей: стать на пути и погибнуть.
Я сейчас принимаю с благодарностью все, что предназначено для меня Богом…
Евсения, Евсения… Мотивы ее поступков, все действия, тайные устремления – все это стало для меня открытой книгой.
Очень скоро после выхода из физического тела я поняла, что с самого начала у цыганки была единственная цель – оберег святого Лазаря.
Мариам погибла случайно – Евсении в принципе было все равно, кого убивать, требовалась жертва для банального отвода глаз.
Не знаю, правда, каким образом ей удалось подчинить себе волю Кати Романенко, сделать девушку послушным орудием в своих руках. Принцип, предполагаю, один и тот же – черные магические ритуалы. Все остальное – уже частности.
В мире, куда попадаешь, лишаясь физического тела, я вижу очень много странных сущностей, напоминающих медуз.
Думаю, к Эдику Евсения подселила какую-то такую мерзость, радостно буянившую в теле новоприобретенного хозяина. Сама подселила, сама удалила, снимая с себя подозрения.
Она – большая артистка, эта ведьма…
Мне многое сейчас стало понятно, кроме одного – куда она спрятала оберег святого Лазаря.
Я была в съемной квартире, где сестры жили и принимали клиентов, желающих получить магическую помощь. Конечно, никакого артефакта я там не нашла. Не такая уж цыганка и дура, чтобы прятать его в съемном жилье!
Когда я появилась в ее камере, она сразу же меня увидела. Ее лицо исказилось от ненависти, и она зашипела, как кошка:
– Все ты, все из-за тебя сорвалось! Живучая оказалась, гадина! Я всю силу на тебя потратила, пока на тот свет спровадила.
Мой ответ потряс меня саму, возможно, больше, чем Евсению.
