Диана Бош - Все совпаденья не случайны
– Здравствуйте, девочки! – громко приветствовал их Лямзин. – А не подскажете ли нам, где у вас здесь Императорский охотничий домик расположен? Очень хочется посмотреть.
– Купите лучше медку, зачем вам тот дом? – сделала последнюю попытку продать товар торговка.
Вторая, решив, что клиенты, судя по всему, ускользнули, равнодушно пожала плечами и махнула рукой в сторону тропинки, ведущей в гору.
– А кто его знает, может, где-то там.
Лямзин окинул оценивающим взглядом ботинки Таисии на довольно высоком каблуке и подмигнул:
– Что, пойдем? Одолеешь подъем?
– А что делать? – вопросом на вопрос ответила Таисия. – Неужто зря ехали?
– Тогда тронулись.
Кроны деревьев начинали желтеть, пахло прелой листвой, а под ногами хрустели осыпавшиеся каштаны. Белки скакали по ветвям и стрекотали, ругаясь на потревоживших их покой незнакомцев.
– Ишь ты, не нравится, что мы в их владения вторглись. Они-то лес с наступлением осени своим считают. Ничего, скоро поток туристов совсем иссякнет, мертвый сезон не за горами. Правильно я говорю?
Таисия оторвала глаза от земли и непонимающе уставилась на Лямзина:
– Что? Ой, извини, я задумалась. Так что ты сказал?
– Неважно, – хмыкнул Лямзин.
– Я вот что думаю: каштанами-то как обильно земля усыпана… А можно их собирать?
– Почему нет? Собирай, сколько душе угодно. Вот только жарить их уже дома придется, здесь не успеем.
– А как?
– Что как? Жарить? – переспросил Лямзин. И, не дожидаясь ответа, пояснил: – Да на сковородке. Можно, как семечки, на раскаленной, а мне нравится немножко воды подлить и крышкой прикрыть: они тогда распариваются и мягкими делаются. Да и быстрее так.
– А в духовке?
– Можно, но они там стреляют. Взрываются то есть. Печку не разнесут, но запачкать могут.
– Ясно, – озабоченно произнесла Таисия и бросилась вверх по склону собирать каштаны.
Лямзин шел следом и размышлял.
Легкость, с которой жертвы шли за убийцей, с самого начала вызывала у него недоумение. Девушка приезжает в город, встречает незнакомого человека и тут же соглашается с ним на свидание… Хорошо, допустим, попалась одна легковерная. Но по такой же схеме была убита и вторая. Только с третьей не совсем понятно, были они знакомы раньше или нет.
По отзывам родных и близких покойных, девушки не являлись легкомысленными особами, а Катерина Каранзина и вовсе особый случай: уверенная в себе, с немалым жизненным опытом женщина вдруг спокойно пустила убийцу к себе в дом. Вероятно, она была знакома с ним, но пока вычислить его среди знакомых убитой не удалось. И ведь тоже: едва приехала в город, как погибла!
Заманчиво было бы объяснить поведение жертв влиянием на них гипноза. Но Лямзина смущала легкость подобного толкования – как будто идти по наиболее простому пути, минуя здравый смысл. Да и проку-то от версии с преступником, обладающим гипнотическими способностями? Ничего это на самом деле пока не проясняло, а только, пожалуй, путало дело. Зачем тогда было преступнику платить Калемкову немалые деньги, если достаточно было принудить его выполнить задание?
Да и Калемков в своих показаниях ничего о воздействии на его волю не сказал. Только подчеркнул странный холодный взгляд собеседника, от которого делалось не по себе.
Лямзин вздохнул, подобрал с земли крупный каштан и, расколов его, съел. В животе противно заурчало, и есть захотелось с удвоенной силой.
– Тай, хватит уже, пойдем скорее, а? – виновато попросил он. – Что-то я проголодался, а домика охотничьего все не видно.
– Подожди чуть-чуть, я еще мало собрала. Вместе же будем потом есть.
«Вовсе и не обязательно», – едва не брякнул Лямзин. Но вовремя спохватился и вслух сказал:
– Я от своей доли отказываюсь, можешь на меня не собирать.
Несмотря на уклончиво-мягкую формулировку, Таисия сразу надулась. Она вообще часто обижалась, подчеркнуто демонстрируя это. Лямзина такое поведение повергало в отчаяние.
«Вот же везет мне! – думал он. – Почему-то всем нравится меня воспитывать, все жаждут перекроить меня под себя. А стоит оказать сопротивление – наказывают молчанием. И как мне каждый раз удается наступать на одни и те же грабли?!»
Таисия, словно прочитав его мысли, вдруг весело защебетала. И не замолкла ни на минуту, пока не поднялись на самый верх, где закончилась вымощенная дорожка и началась узкая, заросшая травой тропинка.
– Приехали! – фыркнул Лямзин. – Мы явно забрели не в ту степь. К Императорскому дому много людей ходит, должна быть проторенная тропа, а здесь какие-то заросли. Может, пойдем обратно?
– Пойдем, – легко согласилась Таисия, которой уже изрядно надоела прогулка.
Назад шли молча. Тая старательно делала вид, что любуется пейзажем, а Эдуард опять погрузился в свои мысли. Перед самым окончанием пути он вдруг вспомнил о своей спутнице и ее дурном настроении и начал без умолку говорить – чтобы только заполнить пустоту.
– Каштан – очень ценное дерево. Древесина у каштана твердая, но легкая, хорошо и гладко колется, отлично полируется, а также отличается большой прочностью, особенно в сырых местах. Поэтому каштан любят использовать в бочарном производстве и в строительстве. Плоды каштана обладают повышенной мучнистостью, а каштановому меду по целебным качествам нет равных. Что он только не лечит: и печень, и почки, и… – Тут он осекся и замер, глядя вверх. – Это что?
На массивной табличке над тяжелыми темно-коричневыми дверями, перед которыми недавно сидели торговки, было написано: «Императорский охотничий дом. 1901 г.».
Глава 14
О счастье мы всегда лишь вспоминаем.А счастье всюду. Может быть, оно —Вот этот сад осенний за сараемИ чистый воздух, льющийся в окно…
Эльза встрепенулась и открыла глаза. Надо же, не заметила, как задремала, и приснился Никита, читающий ей стихи Бунина. Как же давно это было, как будто бы в другой жизни. И правда, не замечаем мы своего ежедневного счастья, стремимся все время к чему-то, строим планы, воздушные замки… Кажется: вот добьюсь этого да еще того – и буду счастлив.
В детстве с нетерпением ждем окончания школы – вон она там, за порогом, настоящая, взрослая жизнь. Потом строим карьеру и стремимся заработать столько, чтобы хватало на любой каприз. А счастья все нет и нет. Мелькнет минутной эйфорией, покажет разноцветное перышко – и исчезнет.
Эльза вдруг подумала, что уметь быть счастливым – это талант. И так же, как способность любить, дан не всем. А самые счастливые – вовсе не богатые, которые могут купить все, что заблагорассудится, и не «нищие духом», которым будет Царствие небесное, как сказано в Библии, а те, кто умеет жить текущей минутой, чувствует радость только от того, что живет. Хотя, может быть, нищие духом и не задумываются о завтрашнем дне, и в том и есть их блаженность.
Она не успела этому научиться, а теперь уже поздно: никогда ей не выбраться из чертовой темницы, она так и пропадет в ней. Сгинет.
Эльза опять начала вспоминать…
Выйдя из такси, в которое села около кафе с веселым поваром на входе, она осмотрелась по сторонам и уверенно пошла по указанному в записке адресу. Определенно Катерина экстравагантная женщина, но на психопатку не похожа. Значит, ей может быть что-то известно.
Эльза нашла знакомый дом, свернула во двор, и ее вдруг охватила слабость. Чтобы не упасть, пришлось опереться о ствол осины, а ладонь попала прямо на вырезанную кем-то свастику.
– Фу, какая гадость! – отдернула она руку и поплелась в подъезд.
У самого порога задрала голову и посмотрела на окна: отодвинута штора, и открыта форточка на кухне. Значит, Гриша на месте. Квартира-то давно стоит закупоренная, без жильцов, и все форточки и шторы обычно прикрыты.
Но сначала нужно зайти к Катерине, пусть расскажет все, что знает.
– Никуда не уйду, пока не вытрясу из нее все, что ей известно, – пробормотала Эльза. – В чушь с ясновидением и гаданием я не верю. Но просто так словами о несчастье с близкими не бросаются, пусть пояснит, что имела в виду.
Она поднялась по лестнице и толкнула дверь, та тихонько приоткрылась. Эльза озадаченно замерла, прислушиваясь.
– Эй, – окликнула тихонько, – есть кто?
Потом коротко надавила на кнопку звонка, и на его звук тут же отозвалась тявканьем собака. Песик высунул мокрый нос в щель и жалобно заскулил.
– Катерина, вы здесь?
Эльза неуверенно вошла и огляделась. Тихо. И страшно. Почему – она и сама не могла бы сказать, но ей отчего-то подумалось, что в квартире пахнет смертью. Это был не тот запах, который можно почувствовать, как запах прелых листьев, а нечто ирреальное, когда в воздухе висит мертвенная тишина и одновременно будто бы мерещится стон крика и боли.
