Анна Малышева - Иногда полезно иметь плохую память
— Вы — Юля Краевская? — спросил незнакомец, глядя Юльке в глаза. Она молча кивнула, косясь в ту сторону, где все еще стояли адвокат с сыном. Сын что-то яростно втолковывал отцу, явно побуждая его уйти, а отец, замерев на месте, переводил взгляд с незнакомца на Юльку, с Юльки на Макса, с Макса на дверь…
— Я должен сообщить вам не слишком приятную новость, — прохрипел синеватый и представился:
— Сергей Павлович Матюхин.
Вы меня, думаю, не знаете.
— Не знаю. — Юлька глядела мимо него.
Что вы хотите от меня?
— Ничего, — тут же ответил он. — Мне хочется только одного — чтобы вы стойко перенесли то известие, которое сейчас получите.
Юлька вытерла слезы и попыталась взять себя в руки. Она ничего не понимала в том, что творилось вокруг. Ей было ясно только одно: ее почему-то оскорбили, унизили, бросили в свадебном платье у дверей ЗАГСа…
— Николай Степанович, — с расстановкой произнес Сергей Павлович, — просил вам передать, что ваш брак не может считаться действительным. Вы его обманули, как он считает.
Юлька замерла, не веря своим ушам.
— Что это значит? — прошептал Макс. — В чем мы их обманули?
Сергей Павлович горько улыбнулся.
— Вы ни в чем их не обманули, — пояснил он. — Это их личное субъективное мнение. Мне давно следовало бы вмешаться и растолковать вам истинные мотивы их поступков.
— Что, что? — подняла голову Юлька. — О чем вы говорите? Почему они уходят?
Она указала дрожащей рукой на адвоката и Женю, быстрым шагом удалявшихся по направлению к выходу. Макс хотел было броситься за ними, но Сергей Павлович удержал его за рукав.
— Не стоит, — убедительно сказал он. — Они вряд ли будут разговаривать с вами… Боюсь, что все уже кончено… Они не получили того, чего хотели.
— О чем вы говорите? — Взъерошенный Макс рванулся и высвободил свой рукав. — Вы что, знали о них что-то?
— Представьте себе, — подтвердил Сергей Павлович. — И теперь я упрекаю себя за то, что так долго молчал. Но мне было очень, трудно найти вас, Юля. Только вчера я узнал ваши координаты. А надо было поторопиться, теперь я это вижу… Признаюсь, я сделал ошибку, не думая, что эти люди окажутся такими подлыми. Ошибся, хотел думать о них лучше…
— Хотели! — возмутился Макс. — Черт, что же все-таки случилось?
— Я бы предпочел говорить только с Юлей, — вежливо заметил Сергей Павлович. — Разговор будет очень личный.
— Нет, — глухо ответила она. Ей сейчас хотелось только одного — провалиться сквозь землю и не видеть жалостливых взглядов, не слышать слов утешения.
— Вы отказываетесь? — забеспокоился тот. — Но это очень важно для вас!
— Я вас не знаю. — Юлька взглядом попросила Макса о помощи.
Тот немедленно воспринял этот призыв.
— Мы едем домой, — твердо сказал он. — И больше никуда. Юля сейчас не может вас выслушать.
— Все можно объяснить в двух словах, — попробовал убедить Юльку Сергей Павлович.
Только не здесь. Вы хотите домой? Хорошо, я отвезу вас. А по дороге расскажу. Пойдемте же!
— Я не поеду одна, — устало сказала Юлька. — Я вас не знаю.
— Я поеду с ней. — Макс взял под локоть подругу.
Сергей Павлович вздохнул и посмотрел на Лиду. Та поспешила отказаться.
— А я, пожалуй, поеду одна, — пробормотала она несколько смущенно. — Юля, я позвоню тебе вечером, ладно?
Макс сделал большие глаза, словно говоря ей: «Иди, я сам разберусь со всем этим!» Лида кивнула ему, что означало: «Надеюсь на тебя!», и ретировалась. Юлька не видела всех этих знаков, она пристально разглядывала Сергея Павловича, так что в конце концов он даже засмущался.
— Я не внушаю вам доверия? — спросил он, стараясь поприятнее улыбнуться. — Вы боитесь ехать со мной?
— Нет, — коротко ответила Юлька. — Я хочу задать вам один неделикатный вопрос… Сейчас мне не до деликатности.
— Какой? — напрягся тот.
— Отчего у вас такой цвет лица?
— Видите ли, Юля, — помедлив, ответил он. — У меня немножко забарахлило сердце. Стыдно в этом признаваться перед молодой девушкой… Сколько вам лет, если не секрет?
— Двадцать два, — ответила Юлька.
— Двадцать два года… Прекрасный возраст.
Несколько жестокий, не так ли?
Юлька задумчиво посмотрела на него.
— Почему вы так думаете? — Она сама не заметила, как двинулась к выходу вместе с ним. Макс пристроился у ее правого локтя. — Мне кажется, что со мной просто обошлись несколько жестоко… Впрочем, скорее непонятно…
— Не возражаете, если я сделаю маленький круг? — спросил Сергей Павлович, когда они разместились в джипе. — Иначе я не успею вам ничего рассказать.
— Езжайте, как хотите, — разрешила Юлька. — Мне спешить некуда.
"Бедная мама, — подумала она, вспомнив о матери, которая сейчас, наверное, уже знает обо всем случившемся в ЗАГСе. — Ничего она не понимает, так же, как и я… Черт знает что!
Каково ей там теперь?!"
— Рассказывайте, — велела Юлька Сергею Павловичу. — Когда я приеду домой, должна буду что-то сказать своей матери. Я-то как-никак главное действующее лицо в этой комедии, а мне не объяснили ничего — просто дали по морде.
— Хотел бы я услышать, как они вам объяснят свои поступки, — желчно промолвил Сергей Павлович.
Юлька отметила, что синева постепенно сходит с его лица. Глаза его уже приняли более живое выражение, и ей подумалось, что ему становится лучше.
— Я вообще-то друг Николая Степановича, — сообщил он извиняющимся тоном.
— Но из этого вовсе не следует, что вы такой же негодяй, как он, верно? — подхватила Юлька. — Продолжайте, прошу вас.
— Вы очень ко мне добры. — Сергей Павлович окинул ее быстрым взглядом. «Некрасива, да, спасибо, кое-что соображает и язык подвешен… Какие они все разные все-таки…» — подумал он. И вспомнил ту, о которой хотел бы забыть. — Да, я постараюсь в какой-то мере искупить вину своего друга, — продолжал он. — Я знаю, что должен был давно появиться на сцене и прояснить для вас некоторые аспекты этого дела…
— Я вас не понимаю, — честно призналась Юлька. — Вы ходите вокруг да около и еще больше все запутываете… Что это за дело?
— Это дело совести, нечистой совести, так сказать… Один человек решил искупить совершенный когда-то грех…
— И ушел в монахи, — шепотом продолжил Макс и тут же извинился:
— Все-все, я вас больше не перебиваю.
— Нет, уехал в Швецию, — мягко ответил ему Сергей Павлович и попросил у Бога терпения, чтобы объясниться с этой молодежью. — Уехал в Швецию, моя милая барышня, и не подавал оттуда ни единой весточки долгие-долгие годы.
Юлька стиснула руки и почувствовала ледяную дрожь внутри. Ей казалось, что она сходит с ума.
— У вас нет вопросов? — обратился к ребятам Сергей Павлович. — Тогда я продолжаю.
Он жил в Швеции, забыв о том, что оставил здесь, в Москве. Впрочем, иногда он вспоминал.
Иногда его начинала мучить совесть. Наверное, он обещал себе, что когда-нибудь приедет и искупит все свои грехи…
— Ради бога… — прошептала Юлька, — это…
— Я рассказываю о человеке, которого очень хорошо знал, — продолжал Сергей Павлович. — Вы понимаете, о ком идет речь?
— Да, — откликнулась Юлька, не поднимая головы. — Он что-то просил передать мне?
— Как? — не понял ее Сергей Павлович. — Он? Вам? Ах да, в какой-то степени, но не через меня… Все, что я расскажу вам, я узнал весьма конфиденциальным путем… Вы знали, что ваш отец приезжал в Москву? — внезапно спросил Юльку Сергей Павлович. — Нет? И зачем приезжал? Ничего не знали? Не виделись, не разговаривали с ним? Вообще ничего не знали?
«Она не врет, не может врать… — думал он, глядя на ее потрясенное лицо. — Слишком естественно реагирует…»
— Откуда? — вымолвила наконец Юлька.
Известие о приезде отца потрясло ее. Она сама не могла объяснить себе, что почувствовала при этом — удивление, радость или обиду. «Даже не повидался, — думала она, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица. — Столько лет не видел и даже не захотел посмотреть… Мама сказала правду — ему не было до меня дела…»
— Что ж, — заключил наконец Сергей Павлович, поглядывая то на Юльку, то на дорогу. — В таком случае все понятно. Если бы вы знали все, то вели бы себя куда осмотрительнее. Вы сто раз подумали бы, какую цель преследует этот неизвестно откуда взявшийся жених. Но для этого надо было знать, что ваш отец оставил вам пятьдесят тысяч долларов.
Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произведет на ребят названная сумма. Машина как раз стояла у светофора, так что в его распоряжении была почти минута.
Но за эту минуту ничего примечательного он не увидел — Макс и Юлька только переглядывались с выражением, которое он расценил как намек на его сумасшествие.
— Вы мне не верите, — укоризненно заметил он, когда машина снова тронулась. — А между тем именно потому ваш жених… Уж вы меня простите…
