Андрей Кокотюха - Двойная западня
— Тогда я имею право задержать вас для установления личности. Не поедете по доброй воле — вызову группу, упакуют на раз. Сопротивление при аресте уже есть. Надо будет — приземлим вас суток на трое. И это только начало.
— Конец будет ужасным, — согласился Хижняк. — Только я не понял, гражданин майор: вы вот так приехали, без ордера, без ничего, с ходу пугаете, обещаете беспредел, а за что — не ясно. Кого тут убили? Кого ограбили? Может, не дай бог, изнасилование?
— Может, я все-таки пройду? — Шубин кивнул за спину Виктора. — Сядем, потолкуем.
— С майором милиции просто так не толкуют. Вот не верю я, что вам поговорить не с кем и вы сюда приехали собеседника искать. Кстати, вы какой уголовный розыск?
— То есть? — не понял Шубин.
— Если городской, УМВД славного города Новошахтерска, тогда сразу до свидания: место, куда вы приехали, не в вашей юрисдикции. Здесь уже район, так что…
— Слушай, ты, умник. — Шубину надоело пререкаться, и он решительно шагнул вперед, оказавшись с Виктором лицом к лицу. — Ты мне зубы не заговаривай. Я начальник угрозыска, здесь кругом — моя территория, и свои действия я согласую с кем надо задним числом. Ты наглый, потому что за тобой — Поляк, не иначе. Только не говори, что слышишь эту фамилию в первый раз. И пока до Поляка, или кто там твой заступник, дойдет, куда ты подевался, у меня форы часов шесть, не меньше. За шесть часов всякое может случиться. И ты, — указательный палец Шубина нацелился в грудь Хижняка, — меня волнуешь очень мало. Ты мне на фиг не нужен. Я хочу глянуть, как вся эта компашка закопошится: Поляк, родня его, друзья, прочая шелупонь. Тебя я, конечно, отпущу. Вряд ли ты за эти шесть или сколько там получится часов расколешься. Но ты меня интересуешь мало. Я хочу понять, какого хрена творится в городе, и я это пойму, пускай только кто-то из больших людей прямо на меня выйдет. Понял?
— Понял.
Виктор после этого короткого и пылкого монолога окончательно убедился: Шубин — человек именно такой, каким он себе майора представлял по скупым характеристикам, полученным от Неверова. Прет как бык на ворота, на всех ему глубоко плевать, потому его пока не свалили. Не вступая больше в пререкания, он посторонился, пропуская сыскаря внутрь.
Перемена его настроения не ускользнула от Матвея. Вот только он, в отличие от Виктора, про своего собеседника не знал ничего. Потому пока не решил, как нужно к такой перемене относиться. Более того, он до сих пор не представлял дальнейшего развития событий. Потому просто прошел, демонстративно оставляя Хижняка у себя за спиной, и осмотрелся.
Шубину приходилось бывать в заведении «У Шульца» не раз. Герман учился на два класса старше Матвея, и, когда тот окончил школу, Шульц уже сделал первые шаги в бизнесе, открыв пиццерию — модное заведение в конце 1980-х годов. Правда, продержался всего семь месяцев, не смог определиться с «крышей», и местные бандюки устроили разборку, в результате чего пиццерия сгорела. После этого поумневший Шульц стал договариваться с бандитами, а уже потом брался за очередной бизнес-проект. Уже будучи начинающим опером, Шубин удивлялся, как это хитрому Герке удается много знать, ничего никому не рассказывать и при этом не просто держаться на плаву, но и расти, расширяться, матереть.
Прикипев взглядом к лестнице, ведущей на второй этаж, майор оглянулся на Хижняка, не спеша подошел к ближайшему столику, громко отодвинул стул, уселся так, чтобы видеть ступеньки, кивнул Виктору.
— Присядь, пообщаемся.
Хижняк спокойно поставил стул напротив Матвея, оседлал его. Теперь выход наверх был у него в тылу.
— Так что стряслось? Приезжает майор из розыска, пугает, ничего толком не объясняет…
— Так мы на «ты» или на «вы»?
— Ладно, проще будем.
— Тогда покажи документы, — с легкой улыбкой повторил Шубин. — Я до сих пор не знаю, как тебя звать.
— Для этого необязательно ксиву высвечивать. — Хижняк улыбнулся шире. — Меня Виктор зовут. И сам решай: или я тебя сейчас дурю, или покажу левые документы, в которых моя карточка, а написано, допустим, Дормидонт.
— У тебя липовые документы? — Шубин вздернул брови кверху.
— Я просто так сказал. К примеру.
— Следи, наверное, за языком, когда толкуешь с офицером милиции. Так есть документы или нет, в последний раз спрашиваю?
— Основания, господин майор? Вламываешься на территорию, где все тихо и спокойно. Требуешь документы. Прессуешь. Зачем так делать?
— Ладно. — Шубин хлопнул себя ладонями по коленям. — Надоела мне эта сказка про белого бычка. Ты один здесь? — Он обвел рукой помещение.
— Один, как Робинзон на своем острове. Только жратвы полный холодильник и козы нет.
— А если я осмотрю помещение? Там ведь у Шульца номера на втором этаже…
— Да. Я сплю в одном из них. Я — охранник, господин майор. Меня нанял этот Шульц, закрыл свою лавочку и оставил сторожить все это на две недели. Почему я тут один — понятия не имею. И не смотри на меня так, майор, оружия у меня тоже нет. Разве бейсбольная бита, показать?
— Проверю.
— Проверяй. Если Шульца спросишь — ответ будет такой же. Разве он тебе больше объяснит. Меня не предупреждали, что сюда просто так заходят из угрозыска. Если милицию сюда кто-то вызвал, приедут дуроломы с автоматами, а не целый майор. Мне тоже надоедают бестолковые сказки. — Он достал из кармана телефон. — Давай сейчас хозяину позвоним. Сам позвони, задай ряд вопросов.
Шубин больше не улыбался.
— Значит так, Витя, — проговорил он медленно, внимательно глядя собеседнику в глаза. — Кто ты такой и что здесь делаешь, я обязательно пробью. Теперь о том, зачем я приехал. В городе сегодня днем стреляли. Попытка ограбления банка. Куча трупов.
— Сколько взяли?
— Нисколько. Не успели. Слышал что-нибудь об этом?
— Слышал. Телевизор смотрю. Новости. О, так это ж совсем рядом!
— В город ты не выезжал сегодня случаем?
— Нет, не выезжал.
— Машины во дворе чьи?
— Машины?
— Машины. Джип и джип. Два джипа.
— Не знаю. Я приехал — они стояли.
— Ты на чем приехал?
— Меня привезли. Какой-то управляющий. Я вообще с ним договаривался, а Шульц так, только общие напутствия давал. Типа, не спи, мужик, на посту.
— А когда ты спишь? У тебя, как я понял, тут пост номер один. Значит, либо сменщик есть, либо ты киборг.
— Я — киборг. Еще вопросы? Шубин помолчал.
— По оперативным данным, здесь, у Шульца, нарисовались незнакомые люди. В свете последних событий… ну, со стрельбой в городе, я обязан эту информацию проверить. Шульц — уважаемый в городе человек, потому я не послал маски-шоу, а приехал сам. Теперь ясно?
— Да, конечно, майор, это же твоя работа. Что хотел найти или увидеть?
— Не знаю. Шубин признался скорее себе, чем Хижняку, после чего понял: разговор снова пойдет по кругу, а значит, его нужно заканчивать.
В одном кармане с удостоверением у него завалялось несколько визиток — года полтора назад министр распорядился, чтобы такие были у всех офицеров милиции. Зачем, непонятно, однако с тех времен картонные прямоугольнички остались. Вытащив одну, Шубин спросил:
— Есть чем писать? Пожав плечами, Виктор задумался, но тут же легонько стукнул себя пальцем по лбу, поднялся, прошел к бару, наклонился за стойку и вернулся, держа простенькую шариковую ручку. Шубин написал на обороте номер своего мобильного, положил визитку на стол.
— Вот. Если захочешь что-нибудь рассказать до того, как я вернусь сюда уже с группой товарищей, просто позвони. Скажешь — Витя-сторож, я пойму. Отдыхай, не спи на посту.
Хижняк взял картонный прямоугольничек, не глядя сунул в задний карман джинсов.
Матвей поднялся и протянул ему руку.
Виктор, поднимаясь со стула одновременно с Шубиным, точно так же синхронно протянул ему свою.
4
Сквозь тяжелый хмельной сон раскаленным сверлом пробивался настойчивый телефонный звонок.
Шеремет лежал с закрытыми глазами и ждал, когда же звонившему надоест. Трель прекращалась уже несколько раз, но лишь для того, чтобы через пару минут зазвучать снова. Он хотел приказать девушке, которая лежала где-то рядом, подхватиться, найти трубку и вырубить ее независимо от того, кому это так не терпится с ним пообщаться. Но, перевернувшись на спину и хлопнув рукой слева от себя, очень удивился, обнаружив пустоту. Даже разлепил веки, чтобы убедиться — рядом нет никого, кто готов исполнять его утренние капризы. Как раз в этот момент телефон снова успокоился, и Валет наконец вспомнил: намедни ему было не до девок, сам выгнал двух, которых приволокли ему местные и с которыми он так зажигательно танцевал вчера вечером в гостиничном кабаке.
Зачем выгнал, он не смог себе сейчас объяснить. Вчера таких объяснений не требовалось: в один момент расхотелось продолжать гулянку в номере, приспичило вдруг побыть одному. Сегодня головная боль эгоистично заставляла заниматься только ею, требуя любыми средствами успокоить ее, приглушить, укротить. Способ, конечно, был, и Шеремет даже откинул простыню, собираясь натянуть штаны и спуститься в бар. Они уже должны работать, а закрыты — откроем…
