Мария Жукова-Гладкова - Марш Мендельсона на бис
– Это не ваши знакомые фээсбэшники постарались? – спросила я, закончив свое повествование.
Игорь с ошалелым видом молча покачал головой.
– Ты абсолютно уверен, что Ильи Михайловича или его подчиненных не было в доме Абрашидзе?
Казанский кивнул и встретился взглядом с Вовой.
– Кто-то ведет хитрую игру, – заметил Вова. – И знает всех участников событий. – Потом Вова повернулся ко мне: – А кроме нас и Ромаза Абрашидзе, на тебя никто не выходил, Катя? Ну хотя бы как-то опосредованно… Интересовался поездкой в Швейцарию, ограблением, ну еще чем-то? Ты хоть кому-то рассказывала, свидетелем чего стала?
– Только Тамарке. По приезде. Мне нужно было с кем-то поделиться. Но вы же понимаете… Тамарка еще та налетчица-грабительница. А людям, с которыми я связана по работе, – нет, словом не обмолвилась. Зачем давать кому-то лишнюю информацию?
Да меня никто и не расспрашивал про последнюю командировку. На работе секретарша бросила дежурную фразу: «Как съездила?», и все. То есть меня вообще никто ни о чем, связанном с поездкой, не спрашивал. До Игорюни и Ромаза Георгиевича. Да и их интересует не сама поездка, а возможность использовать меня в своих целях.
Вова с Игорем еще раз подробно расспросили меня о доме Ромаза Георгиевича, подъездах к нему, сути разговора, о том, что я слышала ранним утром и обнаружила потом, переходя из комнаты в комнату.
– Их могли прикончить по каким-то другим делам, – заметила я. – Честно говоря, не знаю, чем занимались Ромаз с Анзором. Анзор кого-нибудь пришил? Откровенно говоря, верится с трудом. Вот если кого обвести вокруг пальца – это в его стиле. Каких он еще дров наломал? Кстати, в связи с какими подвигами он объявлен в розыск? И при чем здесь ограбление в швейцарском банке? Ты можешь узнать, они с дядей там вообще когда-нибудь бывали? И у Ромаза нет денег из твоей ячейки. Он просто каким-то образом прослышал про ограбление. Причем в деталях. Вот если бы выяснить как…
Вова тут же вставил вопрос насчет того, каким образом Ромаз Георгиевич узнал не только про ограбление, но и про мое столь несвоевременное появление в цюрихском банке. Смогла ли я это из него вытянуть? Я задумалась на мгновение и все-таки решила рассказать про идентичный набор фотографий.
– Эти же самые? – воскликнул Игорюня.
– Даже конверт точно такой же.
Казанский с Вовой в очередной раз переглянулись, и Игорюня заявил, что нужно звонить Илье Михайловичу.
– Кто получал фотографии в Швейцарии? – спросила я. – Сотрудники ФСБ?
Игорь кивнул.
– В единичном экземпляре?
– Не знаю, – ответил Игорь и сел за телефон.
Глазкову он заявил, что события приняли неожиданный оборот и неплохо было бы встретиться. Подтвердил, что я сижу напротив него, послушал, что сказали на другом конце провода, а в конце заявил, что мы сейчас выезжаем.
– Подъем! – сказал он мне, повесив трубку.
– Куда еще? – устало спросила я.
– Встретимся с хорошим человеком, поговорим.
Тамаркины вещи я на этот раз решила не брать – неизвестно, сколько еще сегодня придется мотаться, да я и не на своей машине. Раз Игорь обещал больше ничего не портить, то, думаю, в ближайшее время без проблем смогу забрать все, что осталось целым.
Вскоре мы оказались в квартире, расположенной в том доме, номер которого среди прочих сегодня утром мне называл капитан Туляк. Конспиративная квартира? «Чистая» от микрофонов?
Илья Михайлович был один, исключительно вежливо со мной поздоровался, правда, ручку не облобызал, хотя я и предполагала такое развитие событий, а потом попросил и ему рассказать про мои вчерашние приключения. Я рассказала, не упомянув лишь о красной папке и пистолете, прихваченных мною из дома. Игорюне с Вовой я о них тоже не говорила. Мне вначале следует изучить содержимое самой. И пистолет может пригодиться. В любом случае надо иметь какую-то информацию в запасе. Мало ли что…
– Но из налетчиков вы вообще никого не видели? Ни машин, ни…
Я покачала головой, напомнив, что мы с собакой сидели в подземном помещении ни живы ни мертвы.
– Никого опознать не сможете?
– Ну я же сказала!
– И милицию не вызвали?
– Только не надо нравоучительных речей! – взвилась я. – У меня вообще не было телефона. И в доме я не нашла ни трубки, ни обычного аппарата. Там лес кругом! Откуда звонить-то? И я вообще не знала, где нахожусь. Даже примерно. Можете себе представить реакцию дежурного на звоночек сумасшедшей бабы: «Я тут в каком-то доме с двумя трупами, только не знаю где, потому что эти трупы привезли меня сюда силой, выпустив в физиономию струю газа. Приезжайте».
Илья Михайлович хохотнул, сказал, что на моем месте тоже постарался бы побыстрее сделать ноги, у меня сработал инстинкт самосохранения, это нормально, но он сам не на моем месте, а поэтому должен дать делу ход. А потом спросил:
– Вы не обнаружили в доме ничего интересного, Екатерина Константиновна?
Глаза полковника стали холодными, и мягкий серый цвет как-то внезапно изменился и стал напоминать цвет воды в Неве в ноябре, когда над ней нависают тяжелые тучи.
– Вы думаете, я решила прихватить оттуда деньги и ценности?! – заорала я, возмущенно следуя выбранной для себя роли. – Вы меня считаете обычной воровкой? Это, по-вашему, тоже нормальная реакция? В доме с двумя трупами заниматься поиском сокровищ?! Обшаривать все закрома? Да уж как-нибудь проживу без лишней сотни, а то и штуки. Я привыкла зарабатывать деньги, а не воровать их!
– Но телефон же искали, – невозмутимо заметил Илья Михайлович.
Я опять что-то заорала, но Илья Михайлович перебил меня и совершенно спокойным тоном спросил, не обратила ли я внимания, проводились ли в доме поиски до меня или нет.
Я заткнулась и задумалась, в самом деле стараясь вспомнить, были ли распахнуты дверцы шкафов и выдвинуты ящики.
– Пожалуй, нет, – сказала я наконец. – А если честно, то я не очень помню. Не в том была состоянии, в особенности когда увидела Колю… Но погрома не было. Точно. Ну там следы ботинок на кровати – это было. Но ничего не крушили, если не считать дверей, которые взломали на подземном этаже.
– Значит, просто забрали Анзора и убили Ромаза с телохранителем, – медленно произнес Илья Михайлович, как бы думая вслух. – Любопытно. – Глазков замолчал, уставившись в стену, а потом повернулся ко мне: – Дом найдете, Екатерина Константиновна?
– При свете дня. Ну, может, ошибусь с поворотом на грунтовую дорогу, но там их не так много. Со второго-третьего раза определю.
Игорь с Вовой вопросительно посмотрели на Глазкова.
– Поедем завтра с утра, – сказал он. – Я как раз ребят подготовлю.
– И я с вами?
– И вы, Екатерина Константиновна. Сотрудничать с нами, наверное, в ваших интересах, не так ли? – Его голос стал сладким, а взгляд – чуть ли не томным. – С утречка заедете на работу, утрясете там вопросы, а часиков в… одиннадцать мы за вами заедем. Идет?
Мне оставалось только кивнуть с понурым видом. Ссориться с ФСБ не очень хотелось. Хотелось сохранить свою шкуру целой и невредимой, не запятнать свое доброе имя, жить в будущем не хуже, чем теперь, и оставаться на свободе. Я не знала, можно ли навесить на меня какую-то статью, но никогда не забывала поговорку: был бы человек – статья найдется. И кто мне в настоящий момент в состоянии обеспечить надежную защиту (во всех планах), раз уж пошла такая пьянка? Почему-то я очень надеялась на полковника Глазкова, тем более что, судя по всему, я ему нужна. Вот только зачем, интересно?
– Да, кстати, – словно вспомнил Глазков, – а когда вы в последний раз видели Ромаза и Анзора Абрашидзе?
– Одиннадцать лет назад в зале суда, – без запинки ответила я.
Ответив, я вдруг поняла, что смогу использовать полковника Глазкова в своих целях, вернее, его возможности, и спросила, не может ли он выяснить, откуда только что прибыл Ромаз Георгиевич. Как я поняла, дядя Анзора вернулся в Россию в этот вторник. Я точно помнила его фразу: «Меня вчера еще не было в России». Но вот вопрос – откуда он прилетел? Это может помочь в расследовании.
Глазков кивнул и велел мне готовиться к завтрашней поездке. Я глубоко вздохнула, мы все поднялись. Игорь с Вовой наконец доставили меня домой, где уже ждала Тамарка с горячим ужином. Есть я, правда, не хотела, от души накормленная Вовой, но за чаем выдала Тамарке все, что у меня накопилось за последние дни. Тамарка сочувственно слушала, временами поддакивала, качала головой и издавала прочие реплики, а я радовалась, что у меня есть хоть кто-то, кому я время от времени могу излить душу.
– Кать, может, тебе в самом деле взять отпуск и уехать куда-нибудь? – с беспокойством спросила Тамарка, когда я закончила повествование. – Давай вместе на Кипр смотаемся. На пляже полежишь, покупаешься. Подумай, а? Пошли ты их всех подальше. Пусть мужики сами разбираются. Им надо – пусть и барахтаются. Тебе-то что? Ты банк не грабила, Ромаза с Колей не убивала, в заложники никого не брала. И тебя не грабили. Ведь не твою ячейку вскрыли. И со счетов твоих ничего не сняли. И уж, если на то пошло, никто из твоих клиентов не пострадал. А Игорюня пусть сам разбирается. Так ему и надо. Давай уедем куда-нибудь?
