Ольга Володарская - Его величество случай
Только не это, черт возьми, только не это!
Все еще облизывая кровоточащий кулак, Дусик выудил из кармана пиджака сотовый телефон, раскрыл его, нашел в меню нужный телефон, нажал на кнопку дозвона…
– Алло, – услышал он через несколько секунд.
– Абрам Маркович, это Дусик…
– Здравствуй, дорогой, что ты хотел?
– Помните, я недавно рассказывал вам о драгоценностях моей семьи?
– Да, конечно… А что, они нашлись?
– Я тоже хотел бы это знать… Вот и звоню… – Дусик вновь слизнул кровь, прижав телефон плечом к уху, обмотал кисть шелковым шарфиком. – Вы ведь на моего отца работаете, на Эдуарда Петровича Новицкого?
– Мы сотрудничаем.
– Если бы он нашел драгоценности, он бы вам сказал об этом?
– Думаю, он пришел бы для оценки именно ко мне…
– Но он не приходил?
– Нет.
– Спасибо, Абрам Маркович, – с явным облегчением протянул Дусик, – вы мне очень помогли…
Закончив разговор, Дусик улыбнулся. Настроение его улучшилось. Сокровища не у отца – уже хорошо! Значит, есть шанс их найти… И он найдет, потому как ищет, не то что остальные…
Дусик взялся за ключ, повернул его в замке… Машина завелась, как говорят, «с полпинка». Радостный Дусик вырулил со стоянки и направил автомобиль в сторону своей любимой кондитерской, располагающейся неподалеку. Сейчас он купит огромную коробку конфет с коньяком (такую же, как покупал вчера, – многоярусную), приедет домой, ляжет на диван и обмозгует план дальнейших действий. Похоже, он уже начал формироваться в его голове.
Аня
К подъезду своего дома Аня не подбегала – подлетала! Даром что была обвешана сумками: через плечо кожаная, в одной руке полиэтиленовая с курткой, в другой бумажная с цветком, а пакет молока она держала двумя свободными пальцами за угол. Торопилась Аня по двум причинам: первая – не терпелось поскорее поставить орхидею на подоконник рядом с фикусом и посмотреть, как эта парочка будет вместе смотреться, а вторая – тетя Сима, бедняжка, по ее милости осталась без обеда, так хоть ужин бы ей вовремя принести.
Стоило подумать об ужине, как в Анином животе заурчало – протестовал пустой желудок, в котором со вчерашнего вечера не было ничего съестного. Конечно, его никогда особенно не баловали: хозяйка обычно ела только два раза в день и какую-нибудь гадость типа бумажно-хрящевой колбасы или китайской (пластмассовой) лапши быстрого приготовления, но чтобы за сутки ни крошечки – такого еще не бывало.
С думами о еде Аня вошла в подъезд. Семь ступенек, которые отделяли ее от квартиры тети Симы, преодолела в два прыжка. Уронив сумку с курткой под ноги, Аня позвонила.
Никакого ответа.
Ушла, что ли? Не дождавшись Ани, отправилась в магазин сама?
Аня приникла к замочной скважине, горизонтально прорезанной, достаточно широкой, чтобы увидеть, есть ли в квартире свет. Света не было. Значит, ушла. И ключа в двери нет. Точно, ушла… Бедная бабка пошлепала на ночь глядя в магазин, не дождавшись жестокосердной соседки, решившей уморить ее голодом…
С такими мыслями Аня начала подниматься по лестнице, стараясь ступать аккуратно: свет в подъезде горел только на третьем. И это несмотря на то, что позавчера она лично вкручивала лампочку на своем этаже. Утром глянула – ее уже нет. Видимо, соседи подсуетились – с ней на площадке жили личности крайне неблагонадежные: запойная пьяница Ольга Дубль Три (хорошо, не Шанель Номер Пять) и перманентный пьяница Костя-Шняга. Первая две недели куролесила, потом месяц в себя приходила, второй «бухал» с утра до ночи с небольшим перерывом на сон, при этом ни Оля, ни Костя себя алкоголиками не считали.
Когда Аня ступила на лестничную площадку своего этажа, первое, что увидела, это валяющуюся на бетонном полу картонную коробку в форме ларца. Несмотря на полумрак, Аня разглядела, что она перевернута и вскрыта, а из-под откинутой крышки вывалилась горсть трюфелей…
Завороженно глядя на поблескивающие пестрой фольгой конфеты, Аня сделала шаг к своей двери… и наткнулась (сначала ногами, а потом и взглядом) на нечто большое, темное, лежащее поперек площадки и загораживающее проход.
Аня сделала еще шаг. Под ногами что-то хрустнуло, кажется, стекло. Темное нечто приобрело очертания…
На бетонном полу лежал человек!
И, как подсказывало Ане предчувствие, мертвый.
Пакет с орхидеей выскользнул из ослабевших Аниных рук и с грохотом упал. Рядом с горстью конфет появилась кучка земли, рядом с разбитыми очками – черепки от горшка, рядом с мертвой женщиной – мертвый цветок… А аромат орхидеи перемешался с запахом смерти!
Аня наклонилась, приблизила глаза к мертвому лицу…
Это оказалась тетя Сима. Без своих парных очков она была не похожа на себя, но Аня узнала ее по волосатой родинке на щеке и крупным железным зубам, торчащим из оскаленного рта…
Опять! Опять мертвая старуха! И снова на Анином пути!
А где нож, торчащий из груди? Где кровь? Где эти два спутника смерти?
Нет ни того, ни другого. Только скрюченные пальцы перемазаны чем-то темным… Аня склонилась совсем низко, буквально касаясь носом руки покойницы, и уловила запах миндального шоколада… Это растаявшие конфеты оставили на пальцах еще живой тети Симы свой след. Не дождалась бабулька, попробовала трюфели…
И тут Аню пронзила страшная догадка… Конфеты были отравлены!
Ей прислали отравленные конфеты… Ей, Анне Железновой! Значит, бабка погибла вместо нее…
Сумка с курткой полетела на пол, упав в шоколадно-земляное месиво. За ней следом шлепнулось молоко – несостоявшийся обед состоявшегося трупа…
Аня шарахнулась назад, угодив каблуком в твердую коленку мертвой старухи. Качнулась, потеряв равновесие, чуть не упала, но, схватившись за перила, устояла. Сделала еще один шаг задним ходом, на этот раз наступив на дужку поломанных очков. Нащупала носком ботинка первую ступеньку и, молниеносно развернувшись, бросилась вниз по лестнице.
Ничего не видя, кроме серого тумана, ничего не слыша, кроме страшного шума в ушах, она неслась по подъезду, мечтая только о том, чтобы оказаться на улице. Под ветром, снегом и дождем (слава богу, он по-прежнему шел!).
Сквозь шум она расслышала, как хлопнула входная дверь, сквозь туман разглядела неясный мужской силуэт, приближающийся к ней…
– Аня, что с вами? Господи, на вас лица нет… – вскричал силуэт, трансформировавшись в красивого русоволосого мужчину. – Вам плохо? Давайте я вам помогу…
– Не трогайте меня! – взвизгнула Аня, шарахаясь от Петра с такой брезгливостью, будто он болен проказой. – Убийца!
– Аня, Анечка, что вы такое говорите?
– Уйдите прочь! – яростно прошептала она. – Это вы… Вы все подстроили… Только я осталась жива! И ее смерть на вашей совести!
Петр протянул к ней руки, пытаясь задержать, но Аня изо всей силы шарахнула по ним единственной оставшейся при ней сумкой. Оттолкнула его и выбежала на улицу.
Долгожданный ветер с дождем ударил в лицо, размывая на нем искусный макияж. Цветные капли, стекая по Аниным щекам, падали на воротник новой дубленки, глаза щипало от туши, челка, некогда густая и асимметричная, свесилась косой тонкой сосулькой на лоб, но ничего этого она не замечала. Не разбирая дороги, Аня неслась вперед: по лужам, по сугробам, глине, асфальту…
Так бы добралась, пожалуй, до края света, если бы на границе между глиной и асфальтом ее не схватили чьи-то сильные руки и не втащили в темный, пахнущий ладаном салон автомобиля.
День третий
Сергей
Тихонько, стараясь не шуметь, Сергей вошел в гостевую спальню. Аккуратно прикрыл за собой дверь. Подошел к окну, раздвинул тяжелые, не пропускающие ни единого солнечного лучика портьеры. Тут же большое, не очень уютное помещение, озарившись светом ясного утра, преобразилось: предметы мебели заиграли, посверкивая своими никелированными ручками, фарфоровые вазы, стоящие в нише напротив окна, засветились, золотые кисти на покрывалах кресел начали переливаться…
Девушка, лежащая на круглой кровати, недовольно поморщилась, прикрыла глаза ладонью, перевернулась на другой бок. Ее короткие рыжеватые волосы, попав под солнечный луч, вспыхнули ярким пламенем.
Сергей подошел к кровати, присел на краешек. Стакан с соком, который он держал все это время в руке, поставил на тумбочку.
– Анечка, уже одиннадцать, – тихо проговорил он, склоняясь к торчащему из-под щипаных бачков уху. – Пора вставать…
Девушка шумно вздохнула, потянулась, перевернулась на спину, открыла сонные глаза… и, испуганно пискнув, села на кровати.
– Что я здесь делаю? – прошептала Аня, озираясь по сторонам. – Где я?
– Вы у меня дома. Не бойтесь…
Аня подтянула одеяло к самому подбородку. Жест трогательный, но неуместный: на ней была фланелевая пижама с глухим воротом.
– Это вы меня вчера похитили? – спросила она, с ужасом глядя на Сергея.
– Бог с вами, Анечка! Я вас не похищал. Вы сами бросились под колеса моего автомобиля…
