Фридрих Незнанский - Частное расследование
21 сентября 1992
Трудно было не встревожиться, получив такой приказ от своего непосредственного начальника. После повторного прочтения его приказа Иванников вдруг осознал, что у него стучат зубы — не столько от страха, сколько от нервного расстройства: уж он-то не старался! И вот — на тебе…
Чувствуя, что земля уплывает из-под ног, Иванников решил немедленно объясниться. Объяснительная записка? Но никто не просил его «объясняться». Нет-нет! Это будет «служебная записка». Служебная записка со слезливой интонацией. Да!
СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКАЯ обращаюсь к вам неформально, Альберт Петрович, с целью выразить свои опасения и попросить Вас о поддержке (если такое возможно).
Опасение состоит в том, что, пытаясь подавить мальчика, к 7 октября нам придется поднять интенсивность до уровней 1000–1200 вт/стерадиан, а может, и более. Мои опасения в связи с включением таких мощностей двояки, а именно:
1. Система охлаждения «Витамина С», хоть и усовершенствованная мною, может не выдержать. Это означает необратимую потерю изделия «Витамин С».
2. При таких немыслимых мощностях вполне возможно возникновение волнений в соседних квартирах, за счет излучения вбок (боковых лепестков диаграммы направленности). Считаю необходимым довести до Вашего сведения, что мы, работающие в непосредственной близости от «Витамина С», ощущаем его влияние на нашу психику уже при мощностях излучения в главном луче около 450–470 вт/стерадиан. Он излучает, Альберт Петрович, и вбок и назад тоже (немного), — он, как и всякое реальное устройство, не идеален, имеет ограничения эксплуатационных характеристик. Я опасаюсь, что увеличение мощности центрального лепестка до 1000–1200 вт/стерадиан отразится и на нас таким образом, что мы потеряем контроль и начнем «с помощью призрака Грамова» фактически общаться друг с другом и с нашими объектами, подвергаемыми основному воздействию. Если же изначально жестко запрограммировать работу психотрона, предполагая возможную временную потерю контроля нами над ним, то развитие событий по этому сценарию чревато тем, что Вы получите шесть самоубийств вместо трех.
В связи с вышеизложенным я прошу Вас, Альберт Петрович, о неформальной поддержке, состоящей также из двух пунктов:
1. Санкционировать (в крайнем случае, если уровень 700–750 вт/стерадиан не возымеет действие) применение обычных методов санирования.
2. Придать группе специалиста в области обычного санирования (я имею в виду просто хорошего киллера, как Вы, наверное, поняли).
22 сентября 1992
«А он ведь прав! — подумал Невельский, ознакомившись со служебной запиской Иванникова. — Он прав в том, что во всей этой истории надо решительно ставить точку. Любыми путями, любым способом. Но мне — лично, письменно — санкционировать это напрямую совершенно ни к чему».
Невельский сел к своему компьютеру и начал набирать текст приказа от 23 сентября 1992 года.
«Ознакомившись с вашей служебной запиской от 22 сентября 1992 г. ПРИКАЗЫВАЮ вам действовать исключительно в рамках запланированного и утвержденного сценария этапа операции, обходясь исключительно уже выделенными вам ресурсами и приданным обеспечением».
«Однако ему надо четко намекнуть, — решил Невельский, — что хоть он и не получит киллеров, тем не менее сам-то он волен… взять грех, так сказать, на душу».
«Учитывая, однако, уникальную научную специфику проводимой операции, ПРИКАЗЫВАЮ вам при выполнении текущего этапа широко использовать творческие пути решения поставленной задачи, привлекая чекистскую смекалку».
«Так. «Чекистскую смекалку» это я правильно ввернул, — подумал Невельский, перечитав последнюю фразу, — Теперь ему надо только дать понять, чтоб он эту «чекистскую смекалку» использовал во что бы то ни стало, если не будет укладываться в поставленные сроки».
«ПРИКАЗЫВАЮ также вам импровизировать свободно и без оглядки, памятуя лишь о цели, сроке и результате выполняемого ради общего нашего блага задания».
«Дай только Бог, чтобы он все понял», — вздохнул Невельский, подписывая приказ.
Нет ничего лучше, когда начальник и подчиненный понимают друг друга без лишних слов. Особенно если карьеры, судьбы обоих жестко зависят от исхода дела: либо пироги и пышки, либо синяки и шишки.
Конечно, получив две недели назад приказ Невельского, написанный хоть и эзоповским языком, но, в сущности, весьма прозрачно, Иванников понял все, весь его глубинный смысл. Поняв, закусил удила от усердия. И победа не заставила себя ждать.
Уже 7 октября Иванников писал рапорт с удовольствием. С удовольствием, так как рапорт был победный. Он писался легко — как рассказ, как поэма, как песня…
«…Настоящим докладываю Вам об успешном завершении второго этапа операции «Полоса отчуждения».
Сегодня, в ночь на 7 октября, во время сеанса, начатого нами в 23.50, на девятнадцатой минуте облучения, в 00.09, О. А. Грамова самостоятельно и без особых проблем вскрыла себе вены, находясь в потоке всего 540 вт/стерадиан, после чего благополучно скончалась от потери крови.
Достижение такого результата при столь низком уровне воздействия мы расцениваем как большой успех, означающий, в первую очередь, что психотронное излучение имеет четко выраженный кумулятивный (накопительный) характер воздействия на психику. А именно, регулярное облучение О. А. Грамовой с августа месяца привело к тому, что в октябре она уже «хватала образ», начиная с уровней 6–8 вт/стерадиан, а при доводке центрального луча (оси главного лепестка) до 540 вт стерадиан она вскрылась легко и не кашляя, так сказать.
Куда сложнее обстояло дело с мальчиком. Оставшись без мамы, при виде большого количества крови он, что вполне естественно, заметно огорчился и даже допустил в адрес «духа дедушки» ряд не слишком лестных замечаний. Мы же, естественно, были вынуждены поднять излучение еще на 100 вт/стерадиан, чтобы не дать мальчику осознать в полной мере происходящее, поднять тревогу и т. д. Признаюсь Вам, что мы не оставляли надежду и на возможность санировать ребенка исключительно с помощью «Витамина С» и поэтому, манкируя в известном смысле безопасностью, продолжали наращивать мощность почти в течение двух часов после гибели О. А. Грамовой.
Подчеркну, что с целью соблюдения конспирации нами был предпринят ряд мер. А именно: прапорщиком В. Я. Карнауховым лифт был «отрегулирован» таким образом, что он мог быть вызван лишь с этажей, расположенных выше нашего. Доставив желающих вниз, на первый этаж, гарантированно проследовав мимо нашей рабочей площадки без остановки, лифт автоматически и немедленно возвращался сам на самый верх, на двенадцатый этаж (разумеется, пустой). Все желающие подняться должны были, понятно, следовать пешком, что давало нам возможность, услышав шаги приближающегося постороннего, свернуть аппаратуру (30 35 секунд) и изобразить собой запоздалую компанию.
С целью избежать внезапного выхода жильцов на площадку (внезапного, имея в виду ночное время), нами были заблокированы все четыре двери, выходящие на лестничную площадку. Параллельно с этой превентивной мерой нами были, естественно, заклеены с помощью изоляционной ленты смотровые глазки в дверях. Весь этот комплекс действий мог восприняться жильцами площадки только как обычная хулиганская выходка молодежи, что, как известно, является в наших городах скорее нормой, чем исключением. Замечу попутно, что все обошлось, попытки покинуть квартиры или, напротив, попасть в них снаружи не были нами зарегистрированы во время работы с 23.50 по 01.55
Научный результат, полученный нами в таких экстремальных условиях, дал весьма ценный, однако не вселяющий большой оптимизм результат: мальчик колебался все эти два часа между решением остаться жить и решением последовать за матерью в лучший мир. Так как продолжать воздействие становилось все более опасно, мы решили прибегнуть к последнему средству, использовав чекистскую смекалку.
А именно, после резкого снижения излучения, — до уровня 260 вт/стерадиан, прапорщик В.Я.Карнаухов, тихо постучав в квартиру, представился мальчику другом Ю. А. Травина, посланным им спасти его самого и маму от злого «духа дедушки». Так как уровень порядка 260 вт/стерадиан был достаточен, чтобы мальчик еще чувствовал присутствие «духа», однако, одновременно с этим, был достаточно низок и «дух дедушки» уже над ним не довлел, мальчик с радостью открыл дверь (снятую нами, естественно, со страховки) и впустил прапорщика В. Я. Карнаухова в квартиру. Далее В. Я. Карнаухов, ведомый мальчиком к маме якобы для оказания ей помощи, произвел беглый визуальный осмотр потерпевшей мамы, а также общей обстановки, после чего в течение восьми — десяти минут умело и споро задушил мальчика с помощью подушки.
