Проклятие стеклянного сада - Наталья Николаевна Александрова
Маша бросила на нее быстрый взгляд и тут же отвела глаза. Ох, эта Милена тоже не так проста!
Эльвира вышла из машины около музея.
Сейчас она снова была загримирована – на этот раз под интеллигентную даму лет шестидесяти, типичную старую деву, непременную посетительницу художественных выставок и лекций на околонаучные темы. Плохо прокрашенный парик с просвечивающими седыми прядями, старомодные очки с толстыми линзами, длинная бесформенная юбка неопределенного цвета и белая блузка под горло. Только губы, узкие, как бритвенный порез, остались от ее прежнего образа.
В руке она держала громоздкую сумку с самым странным содержимым. Чего только в сумке не было – какие-то флакончики, пузырьки, баночки, коробочки с гомеопатическими пилюлями, вся эта бесполезная ерунда, которую обычно носят в своих сумках немолодые одинокие дамы со странностями.
Охранник – лысый толстопузый отставник в мятом черном пиджаке и ярком галстуке – скользнул по ней пустым взглядом и не стал тщательно проверять сумку.
Эльвира тоже взглянула на него, но совсем по-другому, с профессиональным интересом, оценивая его деловые качества и прикидывая, как с ним поступить в случае операции. Что проще – подкупить или отключить? Пожалуй, отключить проще и надежнее. Брызнуть в лицо из розового флакончика, в котором вместо духов налито сильнодействующее снотворное, – и дело с концом. Правда, над постом охраны установлена камера наблюдения, но вывести эту камеру из строя минутное дело. Точнее, даже секундное. Достаточно брызнуть на нее из баллончика с надписью «Средство от москитов, комаров и других летающих насекомых». На самом деле в этом баллончике обычная краска.
Поднявшись по широкой мраморной лестнице и сосчитав охранников, Эльвира вошла в первый из парадных залов. Здесь было много красивых вещей, но она этими побрякушками не интересовалась, и вообще, пришла в музей совсем с другой целью.
Во-первых, она отметила все камеры в зале, зафиксировала мертвые зоны, которые эти камеры не охватывали, и набросала в уме оптимальный маршрут. Для бóльшей надёжности сделала несколько снимков на мобильный телефон, пока к ней не подошла служительница, чем-то неуловимо похожая на Эльвиру сегодняшнюю.
– Дама, на нашей выставке нельзя фотографировать! – негромко, но строго предупредила она.
– Ах, извините! – засмущалась Эльвира. – Я не знала! Здесь так красиво, что я не удержалась! А вы мне, кстати, не покажете, где у вас стеклянный сад? Я о нем так много слышала, а найти что-то не могу. Или его не привезли?
– Привезли, привезли! – успокоила ее служительница. – Это вам нужно пройти через всю выставку в последнюю комнату, так вот в этой комнате он и экспонируется.
Эльвира поблагодарила служительницу и бодро зашагала вперед. Она дошла до последней комнаты и наконец увидела то, ради чего пришла сегодня в музей.
И сильно расстроилась.
Стеклянный сад был такой большой, что для него была сделана специальная витрина. Она занимала значительную часть комнаты.
Эльвира обошла витрину.
Она увидела стеклянные дорожки и деревья, фигурные клумбы с неподвижными прозрачными цветами, фонтаны с застывшими струями воды, статуи, прячущиеся среди ветвей, и подумала, что Василий Андреевич поставил перед ней невыполнимую задачу. Можно вывести из строя охранников, можно заблокировать или обойти камеры, можно вскрыть любую дверь, но как вынести из музея этот огромный артефакт? Особенно учитывая то, что он сделан из стекла, значит, очень хрупкий?
Эльвира подошла к окну, как будто захотела полюбоваться открывающимся из окна видом. Вид был и правда неплохой, но ее интересовали не городские красоты. Она подумала, что можно подогнать к окну машину с подъёмником, вроде тех, какие используют для ремонта фонарей, и вынести артефакт через окно.
Нет, это будет слишком заметно. Наверняка какой-нибудь любознательный прохожий обратит внимание на то, что из окна музея выносят какой-то большой предмет, и вызовет полицию. Дело кончится погоней, и при этом хрупкий артефакт может разбиться вдребезги, и вся операция пойдет прахом. А этого она никак не может допустить! Что же делать? Как решить эту задачку?
Эльвира вспомнила известную поговорку: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». А это значит, что если она не может украсть артефакт из музея и доставить его Василию Андреевичу, можно привести сюда самого ученого, чтобы он провел здесь свой эксперимент, для которого ему нужен этот злополучный сад. Нужно будет сделать всё, что она планировала: вывести из строя охранников, заблокировать или отключить камеры, вскрыть двери – только не для того, чтобы вынести отсюда артефакт, а чтобы провести в музей Василия Андреевича и всё, что ему нужно для успешного завершения эксперимента. Что же, пожалуй, этот вариант самый подходящий.
На выходе из музея Эльвира очень удачно услышала, как жаловался охранник кому-то по телефону, что его начальство заставляет работать сегодня в ночь. Сменщик, видите ли, заболел, грыжа у него вдруг случилась, а он теперь за всех отдуваться должен.
– Котик, – Елена прижала к себе Катюшу, – мама хочет принять душ. Ты побудешь пока с бабушкой Соней? Это совсем недолго.
– Конечно, мамочка! – ответила девочка, подняв на маму круглые голубые глаза.
Елена ушла в ванную комнату, а Катя заглянула на кухню, где бабушка Соня пекла пирог с вареньем.
– А можно я поиграю со Светой? – спросила девочка. Она сегодня была очень послушная.
– Ну конечно, котёнок! – Бабушка ласково улыбнулась. – Со Светой всегда можно играть!
Светой звали любимую Катину куклу. Света была очень похожа на свою маленькую хозяйку – такие же золотистые локоны и большие голубые глаза. И вкусы у Светы были такие же, как у Кати, – она любила мороженое, танцы и мультфильмы про Машу и Медведя.
Елена вошла в душевую кабину, пустила горячую воду и закрыла глаза. Ей всё еще было тяжело дышать, ее била нервная дрожь. Она не могла прийти в себя после приступа неуправляемой бешеной злобы, который накатил на нее, когда мелкий, мерзкий мошенник с угрозой протянул руку к Кате. Она потеряла контроль над собой, еще немного – и могла его убить. Господи, чем бы тогда всё это кончилось?
Елена не понимала, что с ней происходит. Она совершенно не узнавала себя. Всю жизнь она была мягкой, уступчивой, ранимой. Может быть, даже слишком мягкой, слишком уступчивой. Мужа своего она боялась, и он этим пользовался. А сегодня она превратилась совсем в другого человека. «Нет, – поняла она, – это превращение случилось не сегодня, а ночью, которую она провела в здании на Промышленной улице. Это наверняка странный эксперимент…» Горячие упругие струи хлестали по телу – и дрожь постепенно проходила, Елена задышала полной грудью. Но она
