Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева
Терехов скрестил на груди руки и покивал, заметив:
– Ты, девчонка, внесла ценную лепту в наше дело.
– С ума сошли, – произнес Вениамин эмоционально, что ему не свойственно. – Народу полно, а они целуются взасос! Перепили и память отшибло?
– Веник, а ты много разглядел, когда Алина показала первый видос? – спросил Женя. – Стробоскоп работал, зрение не успевает рассмотреть людей на мониторе, а вживую просто ослепляет. На слепоту и рассчитывали.
– Наверно, их подогревало, что они на виду, – предположил Терехов. – Зачастую психопатов заводит опасность стать разоблаченными, выброс адреналина, кураж, хулиганство в своем роде.
– Зачем он лгал вам про любовника Даниловой? – задался вопросом Женя. – Все выходит наружу рано или поздно.
– Это защита себя, чтобы отвести подозрения, – сказал Веня.
– Верно, – поддержал его Терехов. – Ну что, поехали?
– Не спешите, – подняла свою ладошку Алина. – Есть еще кое-что, не знаю, насколько пригодится, но…
– Давай, давай, моя красавица! Показывай!
Еще один эпизод во втором зале. За столиком Марина одна, подходит Шумаков, что-то говорит ей, протягивает руку к вазе с фруктами. Явно что-то упало, но не видно, только жест Эмиля, он что-то подхватывает. Алина вернула кадр и запустила в замедленном темпе, а также увеличив картинку…
– Это же стакан Данилова! – озвучил Женя, что увидели все.
Следующий кадр: Шумаков его подхватывает, но стакан не виден, он держит его всеми пятью пальцами. Алина попутно пояснила:
– Пал Игоревич, больше я не нашла ни одного момента, когда кто-нибудь брал бы стакан или колдовал над ним. Только этот челик брал стакан руками и, заметьте, держал его сверху всей клешней секунд пять. Не заметила раньше, потому что он тоже стоит к камере спиной, рука появляется только на эти пять секунд. Видна только клешня, я даже не догадывалась, что он что-то держал. Но вот убирает руку… теперь мы видим стакан, который потом возьмет Данилов. Фух!
– Алина… – растроганно произнес Терехов. – Правильно говорят: мал золотник, да дорог.
– Знаете, сколько времени потратила, опять пришлось каждый кадр изучать, пока не заметила движения рук и пока не нашла, когда стакан виден. Съемка ведь сверху! Еще раз смотрите… Вот его реакция, когда от его руки что-то падает. Вот он что-то подхватывает со стола… Теперь держит, но стакан мы еще не видим, а вот… ставит… убирает руку… и теперь стоит стакан Данилова.
– За это время спокойно можно бросить яд, – подытожил Женя. – Пал Игоревич, пакуем Шумакова и колем его?
Терехов смотрел в монитор, потирая подбородок, а там кадр с увеличенным Шумаковым. Паузу нарушила Алина:
– А скоро вернется Данилов, нальет в этот стакан воды, прибежит адвокат и выпьет воду. Потом загнется. Но этот челик Шумаков такой из себя нормис…
– Что есть нормис? – осведомился Терехов, не отрывая пристального взгляда от монитора.
– Это нормальный, консервативный, – за Алину перевел сленг Викентий. – Когда мы едем к родителям, я прошу ее: не открывай ротик, не пугай народ.
– Правда? – улыбнулся Терехов. – А смотришь на нее, перед тобой принцесса из красивой сказки.
В это время вошел начальник Алины Левченко, длинный, худой, нескладный, с вечно спутанными волосами до плеч, поздоровался за руку с мужчинами:
– Всем привет! Ну, как дела? Помощь нужна?
– Нет, – сказал Павел. – Алина великолепно справилась, знаешь, просто неоценимую помощь оказала, прояснила преступление.
Левченко расплылся в улыбке, погладив по голове Алину:
– Наша Пикселина, она умница, мы ее все любим.
– Пикселина? – заострил внимание Женя и рассмеялся. – От слова «пиксель», что ли? Ну, мать, у тебя уже третья кликуха за твою короткую жизнь.
– Ага, она же крошка, – гладил ее по головке Левченко, словно папа родной, – маленькая, но удаленькая.
– Как смартфон Даниловой поживает? – спросил Терехов.
– Не взломали пока, – стал серьезным Левченко. – Думаешь, это легко? Почту, которую нашли в ноутбуке, мы вскрыли, там ничего нет полезного. Подобные дамочки в соцсетях шарятся, а соцсети в трубке. Ждите. Ваши задания выполнены? Вот и идите, Пикселина и так только с вами возится, а у нас много работы и без вас.
Конечно, никто не обиделся на Левченко, тем более после таких прекрасных результатов. В салоне автомобиля, пристегиваясь ремнем безопасности, Женя напомнил Терехову:
– Едем паковать Шумакова? Группу вызывать, а то вдруг отстреливаться начнет? Но сначала ордер нужно получить…
– Задерживать его пока не будем.
– Как?! – воскликнул Вениамин. – У нас же столько улик…
– У нас предположения, а не улики, – прервал его Павел.
– А связь с женой Данилова? – не унимался Веня.
– И что? – остудил его Терехов. – Ну, признается, мол, испугался признаться, что между ними роман вспыхнул, мы же сразу пришьем ему убийство, а он любил искренно и нежно жену друга и патрона. А что мы ему на основе видео инкриминируем? Ничего, это обидная правда. Он замешан, поэтому глаз не спускаем с него днем и ночью. И второе, нужны ориентировки на Данилова и парня, которого нам подсунул неизвестный доброжелатель. Это срочно.
– Сделаем, – пообещал Веня с заднего сиденья.
– Да, чуть не забыл, – вспомнил Павел. – Мы выпустили видеонаблюдение в ночь убийства из подъезда Даниловых и внешних камер, когда получим?
– Это не мы выпустили, а вы, – подколол его Женя. – Флешка у меня, но там многочасовая запись, найду все места, максимально приближенные ко времени, сделаю отдельные видосы и посмотрим.
– Когда? – коротко бросил Павел, заводя мотор.
– Как только, так и сразу, шеф! Мамой клянусь.
– Это плохой вариант, нет, нет и нет…
Феликс категорически отказался от предложения Данилова спрятаться у Зарубина, Будаев принялся убеждать, что место прекрасное. Поселок Луговое – окраина города, живут там только состоятельные люди, туда лишний раз не поедет полиция, у Зарубина хатка аж трехэтажная, если считать мансарду, короче, места много, но Феликс поднял руку:
– Остановитесь, уважаемый бывший начальник.
– Мы слушаем тебя, – сдался Спартак Маратович.
– Все верно, место отличное, – вроде бы согласился Феликс, но тоном возражения. – Есть одна маленькая деталь, Терехов обязательно выяснит, кто друзья или близкие знакомые Данилова. А это в первую очередь Зарубин. Приедет Паша к Зарубину, тем более знает его лично, а что если устроит там обыск, миллион раз извинившись? Погодите, как только Терехов узнает, что я работаю у Зарубина, поймет очень многое. Не годится, я сказал. И вообще, нужно спрятать его не в черте города, а за городом и подальше.
– Дом отдыха отпадает, – стал перечислять Будаев, – там полно народу и в это время, могут узнать Данилова. Моя квартира отпадает, внуки, дети, родители жены, у меня проходной двор. Твоя квартира мала и комнаты смежные, а жить неизвестно сколько придется. Снять жилье в деревне не выход, кругом соседи, телевизор смотрят исправно, в ящике могут показать физиономию, а Данилову придется ходить за продуктами… и здесь опасно. А твоя мать, Даниил, где сейчас?
– В Таиланде, – ответил тот. – Я отправил ее туда надолго.
– Может, в ее квартире поживет?
– Опасно, – возразил Феликс. – Если Терехов пропустит квартиру матери, а он не пропустит, то Шумаков или кто стоит над ним запросто вскроют, чтобы убедиться: там Даниил или нет.
Спартак Маратович в бессилии развел руками:
– Все варианты отверг, у самого-то есть идея, где перекантоваться ему?
– Есть, – сказал Феликс уверенно. – У жены. Первой.
– У Полины?! – Даниил даже отшатнулся, хоть и сидел в кресле. – Нет, мы с ней расстались очень плохо, я же тебе говорил. Это нереально.
– Расстались, хм, и что? – набычился Феликс. – Ты отец ее детей, прожили вы много лет. Не так давно встретился с ней, враждебности Полина к тебе не проявила, уже классно. Деревня далеко от города, в доме дети, но это твои дети, отца не сдадут. А в случае, если нагрянут с обыском, спрятаться там есть где, например в курятнике, хрен туда полезут наши достопочтимые органы. Колюсь, я ездил в деревню, присмотрелся к местности, домовладения стоят друг от друга на расстоянии, между ними заборы, а у Полины высокий забор, что нам на руку.
– Но Шумаков с сообщниками может и туда приехать, – возразил Будаев.
– Шумаков в курсе, как они расстались – враждебно, – нашлись контрдоводы у Феликса. – Меряет он
