Дневники преступной памяти - Галина Владимировна Романова
В два прыжка Денис добрался до распахнутых двустворчатых дверей, вошел в кухню, а там…
– Картина маслом, подполковник! – веселилась Мариночка, прогуливаясь вдоль широкого бархатного дивана, стоящего у северной стены. – Все в сборе!
В центре, привалившись к мягкой спинке и испуганно моргая, сидела полусонная Шайкевич Зоя Павловна. Слева от нее – Варвара Царева, лицо ее было заплаканным, но все равно прекрасным. Обхватив ее за талию и прижавшись тесно, сидел Сергей Сергеевич Воронков. Через левую щеку у него пролегла глубокая кровоточащая царапина. Но он, кажется, этого не замечал. Смотрел победителем. А с правой стороны пристроился взлохмаченный, сильно помятый мужик. Он без конца поправлял на себе одежду и пытался пристроить на место оторванный карман на легкой куртке.
– Что здесь произошло, господа хорошие? – строго глянул на группу Коровин.
– Я сейчас все объясню, если позволите, – встал с места Воронков.
– Не только позволю, а еще и потребую! – заулыбался Коровин.
Он теперь уже мог позволить себе расслабиться. Теперь, когда преступники были пойманы и уже отведены в спецмашину – он видел через окно.
– Варвара ни в чем не виновата. Она просто имела несчастье увлечься не тем персонажем, который ее обманул и использовал втемную. Так, кажется, это у них говорится? Просил ее за чаем рассказать о ее рабочем дне, о клиентах, которых она обслуживала.
– Кто делал слепки с ключей? – прервала его речь Мариночка.
– Это не я! – привстала Варвара. – Это Игорь! Он нам тут рассказал много чего! И как его отец снабжал его информацией, они устанавливали слежку за жертвами. Выбирали время, когда их ключи оставались без присмотра, и Игорь делал слепки. Они так долго… Так долго всем этим занимались, что…
– Они поставили грабежи и убийства на поток! – с пафосом выдал Сергей Сергеевич. – У них были четкие отработанные схемы. Один герой-любовник соблазняет, выпытывает сведения. Второй – исполнитель, грабит, убивает.
– То есть старший Рогов не убивал?
– Игорь уверяет, что нет. Что у его отца кишка оказалась тонка, – вставил таксист Станислав, представившись. – А ему это нравилось. Маньяк какой-то!
Глаза у Мариночки зажглись демоническим светом. Она глубоко вдохнула и произнесла на выдохе:
– Маньяк, а кто же еще…
– Кто застрелил в туалете аэропорта Репникова? – перебил ее Коровин.
Мариночке только дай оседлать любимого конька, поскачет, не остановишь.
– Игорь, – тихо произнесла Царева.
– Зачем?
– Он стал им мешать, много спорить, возражать. Особенно после зверства в доме Ложкиных. К тому же осмелился подарить моей дочери какое-то украшение из украденных. Я его помню, оно дома где-то валялось. Мы с дочерью даже не поняли, что оно старинное и дорогое. А Игорь… Он четко вел учет каждой похищенной побрякушке. Вел целую бухгалтерию, чтобы никакая копейка не пропала. Он, когда соблазнил соседку Зои Павловны, сразу вычислил, чем поживится в ее квартире. И отцу не простил, что тот бирюзовые серьги подарил своей любовнице. Ныл и ныл, что расточительство.
– Голодное детство. Патологическая жадность. Изломанная психика, – подвел черту Воронков, снова сел и снова обнял Варвару за талию.
– Почему вы доверились первому встречному, Царева? – Коровин указал пальцев на Воронкова. – Почему поселились у него, а когда он вас выгнал, сразу сняли квартиру. Нелогично.
– Очень даже логично. – разволновался Сергей Сергеевич. – Варя была в панике в тот день в парке. Понимала, что, сняв квартиру, засветит свои паспортные данные. И ее сразу вычислят и найдут и вы, и они. Может, не сразу, но все же вычислят. Боялась этого.
– А потом бояться перестала, что ли?
– А потом просто нашла хозяйку, которая не потребовала с нее паспорта. Рукой махнула и сказала: оплати вперед и живи. – Сергей Сергеевич глубоко вздохнул. – Но в тот день в парке, когда я предложил ей свою помощь…
– Я была в такой панике, что пошла следом не раздумывая. Уже потом, в квартире у Сережи, задалась вопросом: что я делаю?! Но что сделано, то сделано.
– Ну а теперь перехожу к главному вопросу: как вы все здесь оказались? – Коровин указал на Шайкевич, все еще до конца не проснувшуюся. – Про Зою Павловну мы все знаем. Вы-то как здесь?
– Это был единственный шанс оправдаться перед вами, – виновато глянула на него Царева. – Поймать преступников и сдать их полиции.
– Тут сыграл свою роль эффект неожиданности, – приподнялся неожиданно с места мужчина с глубокой царапиной на лице. – И перцовый баллончик. Когда Варваре открыл дверь ее бывший, она без единого слова брызнула ему в лицо, на его крик выбежал его сын, она и ему брызнула. Но он увернулся. Но мы уже были в доме. Забрались через открытое окно первого этажа, выходившее в сад. Пока один корчился и орал, а второй уворачивался, мы его сзади и повалили вдвоем. По темечку я его рукояткой газового пистолета шарахнул. Он затих. И мы начали их вязать. Как-то быстро все. И удачно. Говорю же, эффект неожиданности.
– Вы рисковали все своими жизнями, – качнул головой Коровин.
– У меня не было выбора, – печально вздохнула Варвара.
– Они ведь и ее не оставляли в покое! – вступился Воронков. – Из откровений Рогова младшего выходит, что не столько они боялись Вариных показаний в полиции, сколько жаждали получить обратно ценную вещь, так неосмотрительно подаренную ее дочери Максимом Репниковым. Жажда наживы переросла все пределы допустимого. Варя пыталась спасти Зою Павловну, но действовала несколько спонтанно и только ее напугала. Потом решила, что спасет меня. Подозревала, что преступники не оставят меня в покое. Поэтому и приехала ко мне в больницу. Она не виновата, товарищ подполковник. И она очень хороший человек…
– Она ни в чем не виновата, – подтверждал часом позже Рогов Дмитрий. – Она милая и наивная. Считала, что я люблю ее. Что она любит меня. Женщины вообще легкая добыча, а влюбленные особенно. Варя отвечала на все мои наводящие вопросы. Выбалтывала секреты своих клиентов, даже не подозревая, что делает. А однажды вдруг нахмурилась и говорит: я превратилась в какую-то сплетницу, это нехорошо, непорядочно. И замолчала. И больше я ни слова из нее не вытянул. И завязал с ней. Нашел Волкову. Мало их, что ли, по стране!
– Как ваш сын вас нашел?
Запись допроса шла на камеру, но Коровин был уверен, что за темным стеклом допросной выстроился весь отдел во главе с полковником Рябцевым. Подозревал, что и Ася Панкратова там. Это было и ее дело тоже.
– Легко нашел. Много быстрее вас! Мой сын… – хмыкнул Рогов Дмитрий, вскидывая на него неприязненный взгляд. – Это не сын, это исчадие! Когда он появился в моей жизни, я не сразу понял, что произошло. И только потом до меня дошло, что все, моя относительно нормальная жизнь закончилась. Игорь убийца. Это у него в крови, что ли! Ему нравится этим заниматься. Нравится пытать. Когда жертва орет от боли, он улыбается! И поет! Мне кишки выворачивает. А он поет! Патологически жаден. Все деньги от продажи краденого куда-то складывал. Я даже не знаю его тайника!
– А куда вы девали деньги, Рогов? За столько лет вы обманули стольких женщин. Вам и машины дарили. Куда девали деньги?
– Жил на них. Хорошо жил. Обеспеченно. Никогда не думал о старости. Никогда ничем не печалился. Ни к кому не привязывался. Не обрастал вещами. Жил легко и красиво. Если бы я вел дневник по дням, то он был бы полон описаний счастливых дней.
– Преступных дней, Рогов. Там велось бы описание совершенных вами преступлений.
– Я красиво пожил хотя бы, – возразил тот неуверенно. – Много лет красивой жизни.
– Вам это не помогло. Возмездие в лице вашего отпрыска вас настигло, Рогов.
– Знаете… Я даже рад, что вы нас взяли.
– Это не мы вас взяли, а группа гражданских лиц.
– Тоже не обидно. Я едва не убил этого мужичка – нового возлюбленного Вари. Шел за ней, наткнулся на него.
– Вы шли убивать ее?
– Игорь приказал. Говорит, забери цацку и устрани свидетеля. А я… Я не мог его ослушаться. Во второй раз он мне уже это дело не доверил. Поехал на ее съемную квартиру сам. Захотел развлечься, как он мне сказал. Но там Вари не было. И он наткнулся на какого-то случайного человека. И, что странно, не убил. Огрел сковородой. Спрашиваю: что так? Ответил, что смысла не увидел.
