Ловушка для дурака - Марина Серова
– Банально.
– Подлости всегда банальны, – заверил он, – у меня нет привычки врать. Так все и было. Я дебил, он – умница, я урод – он картинка.
– Это на любителя, – вставила я. Зачем – понятия не имею. Может, поддержать человека в его переживаниях? А он вообще переживает?
– Я вполне объективен. Вы, по всей видимости, имели возможность убедиться в том, что он может казаться каким угодно. Признаться, в детстве я просто был околдован и серьезно полагал, что у меня гениальный брат. У него лицо, которое может быть любым, на котором отображаются каждое слово, каждая мыслишка, возникшая в уме.
– Не особо, – осторожно ответила я, – а кстати, почему он на сцену не пошел? С такими талантами.
– Слишком себя ценит, чтобы лицедействовать.
Я подняла бровь.
– Всегда говорит правду.
Я подняла вторую.
– Не верите? – улыбнулся Яков.
Удивительно, но улыбка у него очень приятная, прямо так и хочется ответить тем же. Я не сдержалась и улыбнулась в ответ:
– Не-а.
– Ну, вы, как женщина, должны понимать. Он врет один-единственный раз и себе, а все остальные разы искренне верит в то, что говорит.
– В целом понятно, валяйте дальше.
– Дальше… Вы с ним общались?
– Не довелось.
– И очень хорошо, что не довелось. И очень хорошо, что вы так молоды. Если бы вы общались и вы бы его интересовали, то позабыли бы обо всем.
– Собранные материалы подтверждают ваш тезис о том, что он довольно обаятелен.
– Огромное обаяние, и он им пользуется мастерски. Вы наверняка уже знаете, скольких он заставил плясать под свою дудку и делать откровенные глупости.
– Может, он владеет каким-то методом, НЛП, манипуляции…
Яков оставил ремарку без внимания и продолжал:
– И это были женщины различных слоев общества, разного уровня образования, уровня интеллекта… общего у них было мало, точнее, много. Много денег.
«Интересно, насколько он осведомлен о делах своего братца?»
– Если вкратце, то на сто процентов.
– Вот уж не думала, что и у меня все на лице написано.
– Не написано, – утешил Яков, – просто у меня не с мордой, а с мозгами все в порядке и с логикой. В общем, о своем брате я знаю все.
– Громкое заявление, – заметила я.
– Имеющее под собой все основания, – заверил он.
– А можно какое-то доказательство?
Яков посмотрел на меня даже с каким-то сожалением:
– Татьяна Александровна, если бы я не знал о своем брате абсолютно все, как считаете, смог бы я найти вас сегодня? Я вообще бы не знал о вашем существовании. Логично?
– Хотя и обидно.
– Ничего. Я срисовал ваше появление буквально тотчас после того, как вы запустили кампанию. Следил за вашими эволюциями – и потому даже на одной с половиной ноге смог за вами угнаться.
Однако. Пришлось запить разочарование в своей гениальности крупным глотком кофе. Такой поворот мне как-то на ум не приходил. Ну что же, я умею признавать чужое превосходство, особенно если его превосходительство предлагает мне свое содействие.
– Итак, будем считать, что с этим разобрались?
– Будем.
– Теперь вы захотите задать какой-либо вопрос или несколько?
– И вы ответите?
– Конечно. У нас же частная беседа, не допрос.
– И официально вы показаний давать не будете? – мимоходом осведомилась я. Ну мало ли.
– Разумеется, нет, – вежливо ответил он.
По крайней мере, я попробовала. Вопрос, вопрос… ну, допустим:
– Максим ограбил синьора Батисту?
– Да.
– Максим убил Лидию Яворскую?
– Совершенно верно.
– И Аллу Коржову.
– Москвичку? Да.
– И покушался на Маргариту Гутман?
– Да, – он чуть помедлил, мне даже показалось, что по его каменной физиономии прошла какая-то весьма сильная эмоция. Может, просто показалось.
– И сколько на его счету убийств?
– Этого, извините, я не скажу. Надеюсь на ваше понимание.
– Понимаю. А куда он девает награбленное?
Тут повисла тишина. Яков молча налил себе полную кружку, выпил. Затем добрел до стойки, чтобы заказать еще кофе. При этом хромал с таким томным, покорным видом, как будто видел, как тетки вокруг, пригорюнившись, смотрят на него и жалеют: «Такой хорошенький, молоденький – и калека!» Да уж, сто раз прав был старина Холмс: если артистичность в крови – она непременно где-то да вылезет. Один мастак вызывать к себе любовь, другой – сострадание, причем оба – абсолютно незаслуженно. Даром что мамы у этих деятелей разные. Может быть, отец – тот еще артист?
Яков вернулся за стол, посидел, посмотрел на меня, как бы прикидывая, можно ли доверить мне эту страшную тайну.
– Поясню, – решила помочь я, – даже по той информации, которой я обладаю, он давным-давно должен был быть в списке «Форбс». Однако тот факт, что он продолжает свои, так сказать…
– Проекты. Он предпочитает так это называть.
– Пусть так. Поскольку он продолжает свою деятельность, у меня есть все основания предположить, что денег у него нет и они ему нужны. Кстати, не скажете, для чего?
– Нет, и на этот вопрос я вам сейчас не отвечу. Это его личное дело. Ну а куда делось все заработанное – пожалуйста, скажу прямо сейчас и прямо: их у него украли.
И уточнил:
– Я украл.
Сегодня поистине день чудес.
– Позвольте подвести промежуточные итоги, – попросила я, – ваш брат – серийный убийца, который совершает свои преступления с корыстными целями, а вы его обкрадываете?
Яков вежливо склонил голову:
– Именно.
Я снова подумала и поинтересовалась:
– Он вас что, сильно обижал в детстве?
– Вообще не обижал, – с некоторым удивлением ответил Яков, – он добрый человек. После того как родители скончались, он отказался сдавать меня в интернат, покупал лекарства, оплачивал массажистов, процедуры… да, в целом, не будет преувеличением сказать, что именно он поставил меня на ноги. Я вот ходить начал, пусть и с палочкой.
– А раньше что? – автоматически спросила я, глядя на это чудовище во все глаза.
– Раньше не ходил. Лежал, пускал пузыри.
Я легонько потрясла головой. Как бы не взорвалось там, в черепушке…
– А вы что же, вместе проживаете? – спросила зачем-то, чтобы поддержать ритм разговора.
– Вместе. После демобилизации по контузии… Максим служил в горячей точке… он понял, что не сможет заработать на нас двоих, и продал квартиру родителей. Получилось изрядно, хватило и на мою поездку в Германию. И на дом, где мы теперь живем.
– Частный дом?
– Да, чтобы мне было удобно в любой момент выйти на улицу. В многоэтажке это не так просто.
– И что, хороший
