Колесницы судьбы - Анна и Сергей Литвиновы
– Да вам-то какая разница? Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
– М-м, хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.
– Неправильно отвечаете товарищу из Москвы. В наше сложное время я принимаю только один ответ: «Так точно, будет сделано».
– Так точно. Будет сделано.
– Вот и прекрасно».
Дамочка из ФСБ выключила запись и продолжила обыденным тоном:
– Теперь вы понимаете, уважаемая Алла Николаевна, что ваш сердечный друг добился тогда, летом двадцатого года, вашего расположения и присосался к вашему чистому телу самым что ни на есть обманным путем. Именно по его вине вашему батюшке нанесли огромные моральные и физические страдания. Он в следственном изоляторе сколько времени провел, семь месяцев?
– Да, – чуть слышно проговорила Алла.
– Похудел там почти на двадцать килограмм. Заразился туберкулезом. Теперь вы знаете, что от всех этих гадостей любовник не только вашего отца НЕ избавил – напротив, он их вызвал. Был для них первопричиной. А все потому, что хотел войти к вам в доверие.
Глаза Аллочки наполнились слезами. Она уже ничего не играла – ей вправду было страшно жалко папку, который, оказывается, настолько серьезно пострадал из-за нее.
А вдобавок злоба стала подниматься к Козлову, который, подлая сволочь, таким гнусным путем влез в ее постель.
– Подумайте, Алла, над ситуацией. Мы ведь знаем, что вы многое получили от вашего сердечного друга. Прекрасную квартиру на Ордынке стоимостью многие миллионы. Главные роли в кино, на телевидении и в театре. Но, как говорится, есть время собирать камни, а есть – разбрасывать их. Наверное, вы догадались по одному факту моего визита, что дни вашего высокого покровителя сочтены. С вами или без вас мы до него доберемся. И у вас, конечно, никто не отнимет ни ролей, ни квартиру. Вы их заслужили. Они ваши. Но для вас самое время найти себе другого покровителя. А этому, нынешнему, Козлову Ивану Степановичу, отказать во всем. Да не просто отказать! Отомстить! И за ваше поругание. И за то, что он с вашим батюшкой наделал. Поэтому вот вам, дорогая Алла, телефон. – Строгая мощная девушка передала ей кнопочный, видавший виды мобильник. – В нем забит один-единственный номер. Когда он, господин Козлов, в очередной раз заявится к вам домой, в квартиру на Ордынке, следует сделать только одно: залезть рукой в сумочку и нажать на этом мобильнике кнопочку вызова. Только еще пара вопросов. Козлов о своем приезде вас обычно уведомляет?
– Да.
– За какое время до визита?
– За час, полтора.
– Охранник вместе с ним появляется в квартире, одновременно?
– Н-нет. Раньше.
– Вскоре после звонка Козлова?
– Да. Минут через двадцать, полчаса. Осматривает квартиру. Во все углы нос сует.
– Но сумочку вашу не проверяет?
– Нет, ничего такого не ищет.
– А потом бодигард из квартиры выходит, и?..
– И ждет за дверью все время, пока Козлов у меня.
– Уходят они вместе?
– Да. И еще один сидит все это время внизу, рядом со швейцаром.
– А вы откуда про второго знаете?
– Швейцар рассказал. Он ко мне неровно дышит.
– Ну хорошо. Значит, мы с вами договорились – да, Алла Николаевна? Когда в следующий раз Козлов соберется пожаловать, вы набираете на переданном вам телефоне мой номер. Говорить в трубку ничего не надо. А потом еще раз нажимаете на мобиле на «повтор», когда Козлов к вам придет.
– И что будет? – пролепетала Аллочка.
– Мы войдем и разберемся с ним. Дайте мне свои ключи от квартиры.
– З-зачем?
– Не волнуйтесь, через минуту получите назад. Это чтобы вам не трудиться, не бегать отпирать, когда придет время.
Аллочка достала из сумочки связку ключей от своей любимой бонбоньерки в жилом комплексе на Ордынке: ключ от подъезда и два от квартиры.
Большая девушка вынула из собственной сумки три куска пластилина, сделала слепки и вернула ключи хозяйке:
– Вуаля!
Данилов и Варя
– Долго ты, – заметил Данилов, когда они скорым шагом удалялись от отеля «Эсперанца» по направлению к машине. – Мне три раза пришлось помрежа и линейного продюсера отгонять.
– И что ты им сказал?
– Правду. Мол, Беклемишеву допрашивает ФСБ.
– Напрасно. Мог бы что-нибудь повеселей придумать.
– Ты не забывай, мне вдобавок приходилось над вами крышу держать, изолировать от возможных ясновидческих эманаций, чтобы Козлов ничего не пронюхал… А вы как поговорили? Завербовала девушку?
– Спрашиваешь!
Исполнители
Охранники Козлова, если не даром ели свой хлеб – а они, похоже, старались отрабатывать жалованье, – должны были проводить контрразведывательные мероприятия.
И их могло насторожить: почему вдруг некто решает срочно снять трехкомнатную квартиру в доме, который стоит окна в окна, через улицу, с тем жилым комплексом, в котором проживает Алла Беклемишева и регулярно бывает охраняемое лицо.
Фамилии Данилов, Петренко и Кононова были Козлову ведомы. Поэтому на всякий случай жилье на свое имя арендовал Кольцов (или Жильцов по новым документам).
Варя, Данилов и Жильцов-Кольцов на время переселились туда, на Ордынку.
Петренко наезжал после службы, вечерами. Иногда оставался до утра.
Ничем не занимались, убивали часы и дни. Данилов обзавелся острым ножом и под скептическими взорами Вари выстругивал и шлифовал деревянный брусок, добиваясь, чтобы он превратился в острое, разящее оружие.
Сама Кононова раскладывала пасьянсы в ноутбуке.
Иногда расписывали пульку в преферанс, борьба шла не на жизнь, а на смерть – играли все трое хорошо, но суммарно в выигрыше оказывался все-таки Кольцов.
Ждали сигнала от Аллы.
Временами Данилов, чтобы расшевелить товарищей, подначивал:
– Могу поспорить, Аллочка или струхнет, или перед Козловым расколется. Ставлю один к трем.
Варя всякий раз его слова всерьез воспринимала, темнела лицом – все-таки идея использовать Беклемишеву принадлежала ей. И реализовывала задумку она в одиночку.
– Если ты, Алексей, не веришь в успех, сиди, пожалуйста, молча! Не создавай в коллективе панические настроения!
Но однажды вечером, около десяти, с искомого номера все-таки позвонили. Как и договаривались, никаких слов, звонок быстро сбросили.
Подельники прильнули к окнам. Свет в комнате, выходящей на Ордынку – и на жилой комплекс с квартирой Аллочки, – не включали. Данилов устроил там наблюдательный пункт. Один бинокль на штативе был нацелен на единственный подъезд дома, второй – на окна Аллочки. Свет в них горел.
Петренко как раз с час назад приехал на «базу». Он прильнул к биноклю, направленному в окна.
Кольцов-Жильцов глядел в тот, что был устремлен на подъезд.
– Предположительно подъехала передовая группа, – проговорил он.
Данилов смотрел невооруженным глазом из-за его спины. У комплекса остановился седан «БМВ». Вышли два суровых человека, и авто отъехало. Мужчины вошли в подъезд.
– Сейчас один проверяльщик отправится наверх, осматривать квартиру девчонки, второй будет страховать внизу.
Варя тем временем с ноутбука зашла в систему, объединяющую дорожные видеокамеры.
– Машины Козлова и его охраны пришли в движение. Обе замечены на Варварке, движутся по направлению к Большому Москворецкому мосту. – Она старалась быть невозмутимой, но голос подрагивал, выдавая возбуждение. – Расчетное время прибытия к точке – десять минут.
– Давай, братишка, – хлопнул по плечу Данилова Кольцов, – включим свои странные неземные поля, прикроем сверху нас всех, чтоб этот сатрап ничего не заподозрил.
– Проехали Москворецкий мост, – проговорила Варя, – выехали на Большую Ордынку. И впрямь движутся к нам.
Петренко похлопал себя по внутреннему карману. Там, в кобуре, притаился пистолет ПМ. Единственное оружие на всю группу. Если не считать, конечно, экстрасенсорных способностей Данилова и Кольцова. Притом убивать или калечить ни тому, ни другому еще ни разу в жизни не приходилось. Защищаться – да. Но не нападать.
– Проследовали метро «Третьяковская», – проинформировала Варя. – Прибытие через три минуты.
– Идем? – вопросил Кольцов. Он адресовался к старшему по званию, Петренко.
– Пока рано. Ждем от Аллочки сигнала о прибытии объекта.
– Вы уверены, что он поступит? – скептически вопросил Данилов.
– Прибыли! – раздался голос Кононовой, не отрывающейся от экрана лэптопа. – Те самые две машины, «мерс»-седан и «Гелендваген», номерные знаки подтверждаю. Заезжают на подземную парковку.
– Я их вижу своими глазами, – отозвался Кольцов.
Аллочка
С того момента, как чекистка с большим бюстом ворвалась к ней в вагончик и раскрыла глаза на Козлова, Аллочка с ним не виделась, не говорила.
И отцу она, конечно,
