Чисто шведские убийства. Отпуск в раю - Андерс де ла Мотт
— У папы отпуск. — Кристина протянула дочери салфетку. — Пусть расследованием займутся другие полицейские.
Винстон отпил еще пива и стал стряхивать с подстилки песок, пытаясь не замечать разочарованных взглядов Аманды.
Он кое о чем думал и теперь ждал, когда можно будет сменить тему.
— Вчера Поппе заезжал, — сказал он.
— И?
Кристина спросила так, будто знала об этом визите, однако Винстон в этом не был уверен.
— Я тут вот о чем подумал. В воскресенье я спросил, почему Поппе не может притвориться, будто интересуется Йислёвсстрандом, чтобы вас пригласили посмотреть виллу. Ты сказала что-то вроде того, что не решаешься его просить. Почему?
Кристина сморщила нос.
— Поппе не в восторге от этого проекта. В детстве он проводил лето в лагере морских скаутов в Йислёвсхаммаре и очень любит это место. Но помалкивает, потому что его семья и Врамы знали друг друга еще при датчанах. А еще у него, по-моему, какие-то дела с Никласом Мудигом.
Кристина повернулась, чтобы достать из корзины салфетки.
— Я на днях видела Даниэллу в Истаде, — сказала Аманда. — Она сидела в уличном кафе с мамой Люссан.
— Кто это — Люссан? — спросил Винстон.
— Лувиса Андерклев, — пояснила Кристина. — Ты их видел на дне рождения. У ее матери адвокатское бюро в Мальмё. В Шиллинге у них большой дом.
Винстон понятия не имел, о ком говорит Кристина.
— Мудиги и Андерклевы знакомы? — спросил он.
Аманда помотала головой:
— Вряд ли. Больше было похоже на деловой ланч.
— Значит, Даниэлла ездила к адвокату. Когда?
— Вчера. — Аманда впилась в бутерброд.
Никлас сказал, что Даниэлла уехала посмотреть лошадей, припомнил Винстон. Никлас солгал им — или ему самому солгала Даниэлла?
Кристина протянула ему бутерброд, завернутый в бумагу. Ростбиф с соусом ремулад, его любимый. Винстон откусил, прожевал, потом откусил еще.
— Вы же общаетесь с Мудигами, — сказал он. — Как бы ты их описала?
— Мы не то чтобы близкие друзья, — уклончиво ответила Кристина.
— Да ладно, мам.
— Да, ладно тебе, — подхватил Винстон. — Выдай один из своих знаменитых анализов. — Он заслонил глаза от солнца, ослепительно отражавшегося от водной глади.
— Ладно, ладно… — Кристина вытянула ноги, пятками в песок, задумчиво пошевелила большими пальцами и начала: — Никлас — спортивная элита. Привык всегда думать о себе и ставить свои потребности на первое место. Даниэлла — типичный единственный ребенок. Повышенное самомнение, которое подкрепляется тем, что она красива, всегда в центре внимания и у нее муж, на которого все заглядываются. Ты, наверное, знаешь, что Даниэлла снималась в одном шоу с Джесси? Они еще пару раз сцепились.
— Даниэлла тоже берет уроки у Софи, — с жаром вмешалась Аманда. — Она хорошая наездница, хотя не такая умелая, как сама о себе думает. Когда у нее что-то не получается, винит или лошадь, или дорожку, или устроителей. Однажды я видела, как она от злости сломала хлыст о колено. Даниэлла Мудиг ненавидит проигрывать. Именно что ненавидит!
Аманда открыла еще бутылку газировки, сделала несколько глотков и рыгнула так громко, что Винстон дернулся.
— Прошу прощения, — улыбнулась она, однако, судя по довольной физиономии, Аманда вряд ли так уж сожалела. Да и сам Винстон не мог сдержать улыбки.
— Вы заметили?
Кристина указывала на воду.
— Ветер меняется. Наверное, вечером будет дождь. Может, даже гроза.
Винстон перевел взгляд туда, куда указывал ее палец. Вдали, на горизонте, собирались темные тучи.
Глава 30
Фредрик Урдаль курил, стоя на крыльце. Он проработал допоздна, уже успело стемнеть. В лесу царила тишина, свет фонаря слабо отражался в озерце, на котором дождевые капли начали рисовать мишени.
В камышах урчала жаба, и звук выходил какой-то потусторонний. Вдали угрожающе перекатывался гром.
Урдаль был в этой дыре совершенно один, и человек более робкого десятка наверняка поспешил бы убраться отсюда, как только начали опускаться сумерки.
Но Фредрик Урдаль был не из робких. Он не испугался даже легавых, которые явились сюда и пытались запугать его.
Страха он не испытывал уже много лет. С тех пор, как тощим пацаном слышал, как по субботам, ближе к полуночи, на подъездную дорожку заворачивает машина отчима.
Все перенесенные Фредриком побои научили его двум вещам. Большой и сильный всегда одолеет маленького и слабого. Второй урок, может быть, оказался еще важнее: не хочешь бояться сам — сделай так, чтобы тебя боялись другие.
Так Фредрик и жил с этим девизом. В школе, в спортивной команде, в армии. И его везде боялись. Везде он подчинял других своей воле. И чем старше и сильнее он становился, тем легче ему это удавалось.
Надо было остаться в армии. Там ему было бы хорошо.
Но он демобилизовался, отправился прямиком домой, в Тумелиллу, сделал Осе ребенка — и всё, куда денешься. Увяз по горло. И понеслось: работа, кредит в банке, дом; жизнь превратилась черт знает во что. Молодой самоуверенный Фредрик исчез в зеркале заднего вида, сменившись угрюмым мужиком под сорок, чьей единственной радостью были спортзал да пиво и игровая приставка по пятницам.
Ссоры с Осой, проблемы с легавыми, развод, алименты, махинации с налоговой, банк, социальная служба и судебный исполнитель. И вишенка на торте — Джесси Андерсон со своим чертовым проектом. При одной только мысли об этой крашеной стерве Фредрик закипал. Но она получила по заслугам. Насадилась на железный крюк, как какой-нибудь червяк. После этого счастливого события фортуна Фредрика наконец переменилась. Ему выпал шанс вернуть себе хоть что-то из того, что он потерял.
Через какую-нибудь неделю он забудет про все это дерьмо. Заказчик из Стокгольма, который купил эту крысиную дыру, заплатит ему наличкой, он купит билет в один конец до Таиланда, и ноги его больше не будет в Сконе. Один его старинный приятель по армии открыл бар в Паттайе и позвал его в партнеры.
Сидеть в шезлонге под пальмами и потягивать «Сингху», пока послушные таечки ублажают его, — таким виделось Фредрику будущее.
Оса, банк и судебный исполнитель удавиться готовы за лишнюю крону из его потом и кровью заработанных денег. Фредрик закрыл глаза; он почти чуял запах ледяного тайского пива. Оставалось всего одно, но немаловажное дельце.
Он взглянул на часы. Начало двенадцатого.
За деревьями запрыгал свет фар.
Фредрик в последний раз затянулся и бросил окурок в воду. Машина плавно подъехала к дому. Мотор заглох, и фары потухли.
— Опаздываешь, — сказал Фредрик, когда водитель вышел. — Если денег нет — пеняй на себя.
Водитель, в резиновых сапогах и длинном дождевике с надвинутым на голову капюшоном, в ответ молча покачал черным мешком.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Фредрик. — Ну что, не опасно было?
Дождевые капли быстрее
