Там, где дым - Саймон Бекетт
– Нет, я этого не говорил. Поверьте, мне самому не нравится, что подозреваемый в убийстве бродит по городу и способен на подобные выходки. Мы делаем все, что в наших силах. Обещаю, рано или поздно мы его возьмем. Лондон – большой город, в нем легко затеряться; надо набраться терпения, пока мы не найдем ниточку, ведущую к логову Эллиса. Или пока он сам не совершит ошибку.
Кейт сомневалась, что сможет выдержать ожидание. Она чувствовала свою вину – и не только из-за того, что солгала Эллису, но еще из-за того, что дала ему оружие против себя: она сама рассказала, как заставить людей говорить о тебе и как важны для этого социальные сети.
Судя по всему, он хорошо усвоил ее уроки.
Кейт с Клайвом почистили сайт агентства и странички в соцсетях, чтобы закрыть Эллису доступ к списку клиентов, однако ничего не воспрепятствует ему разместить непристойное изображение в интернете. Несомненно, вскоре эту историю подхватят блогеры. Неожиданно для себя Кейт превратилась в беспомощного наблюдателя – теперь ей предстоит растерянно смотреть, как слухи и домыслы о ней начинают жить собственной жизнью. Она даже унизилась до того, что набрала в поисковике свое имя (раньше это ей и в голову бы не пришло) в отчаянной попытке отследить развитие событий, и провела несколько часов, переходя с одного сайта на другой, отправляя жалобы на оскорбительные посты там, где возможно, и мучаясь от бессильной ярости там, где пожаловаться нельзя.
В кабинет вошел Клайв.
– Тебе нужно сделать перерыв.
– Минутку. Я пишу опровержение. Выложим его на сайте.
Он забрал у нее мышку и отодвинул подальше.
– Кейт, довольно.
– Разве ты не видишь, что происходит?
– Мы все равно не сможем это остановить, а ты заболеешь. Ты уже сама на себя не похожа.
Клайв пристально смотрел на Кейт, пока та не отвела взгляд.
– Кошмар какой-то, – проговорила она. К глазам подступили слезы.
– Просто досадное недоразумение. Ничего, переживем.
– Да, ты прав.
– Все наладится. Знаешь, что тебе лучше всего сделать?
– Понятия не имею.
– Ничего. Мы с девочками последим за соцсетями, чтобы история не получила развитие. Сейчас ей интересуются лишь мелкие блогеры и тролли. Если ты не будешь обращать на них внимания, они заскучают и переключатся на скандал посочнее, а если начнешь втягиваться, только подольешь масла в огонь. – Клайв поморщился. – Прости за неудачную метафору.
Кейт издала невеселый смешок.
– Я не могу делать вид, будто ничего не случилось. Кто-нибудь из заказчиков обязательно увидит, если уже не увидел. Что я им скажу?
– Что это черный пиар, нападки конкурентов; ты подключила полицию, все под контролем. Впрочем, думаю, никто ничего заметит. Давай начистоту – сколько наших клиентов станут специально следить за нами в соцсетях или искать в интернете порочащую тебя информацию? Да, некоторые блогеры зацепились за этот пост, но вряд ли он стал вирусным. И точно не станет, если ты не будешь подогревать интерес к своей персоне. – Клайв улыбнулся. – Ну же, Кейт, ты сама знаешь, как это работает.
Да, но не в том случае, когда речь идет обо мне.
Как выяснилось, шумиха в интернете не так тревожит, если о ней не читать. О плакате сообщила всего одна заказчица, и та выразила сочувствие. У Кейт даже зародилась слабая надежда, что эта история утихнет сама собой.
А потом она вспомнила об Эллисе, о своей лжи, о беременности, и надежда пошла прахом.
Когда через два дня позвонили из «Кингсмир траст», Кейт не заподозрила ничего дурного. Из всех клиентов агентства фонд был самым старомодным: вряд ли его служащие следят за слухами в интернете или бывают в тех местах, где расклеены плакаты. Поднимая трубку, Кейт думала лишь о том, к чему на сей раз решил придраться заказчик.
– Приветствую, мистер Редвуд, – сказала она. – Чем могу помочь?
Ответных любезностей не последовало.
– Полагаю, вы знаете, почему я звоню.
Даже принимая во внимание бесцеремонность Редвуда, такое начало разговора не сулило ничего хорошего. Кейт насторожилась.
– А я должна знать?
– Речь идет об оскорбительных материалах, в которых упоминается ваше имя. Теперь понимаете?
О господи.
– Я могу объяснить…
– Хорошо. Тогда, возможно, вы просветите меня, каким образом глава пиар-агентства, которому наш фонд поручил разработать распланированную – да-да, именно распланированную – стратегию повышения узнаваемости, оказалась вовлеченной в подобный скандал?
– Не по своей воле, уж поверьте, – невольно вырвалось у Кейт. В голове не укладывалось, что ее крупнейший и наиболее консервативный клиент так быстро узнал о плакатах. Она сделала глубокий вдох и попыталась взять себя в руки. – Мне жаль, если это принесло фонду беспокойство, однако речь идет о недобросовестной попытке дискредитировать мое доброе имя. Уверяю вас, мы предпринимаем соответствующие меры против… тех, кто несет ответственность за подобные действия. – Она и сама понимала, как неубедительно звучат ее слова.
На Редвуда ее оправдания не произвели никакого впечатления.
– Извините, это слабое утешение для меня и других членов попечительского совета. В общественном доступе находятся непристойные материалы, касающиеся лица, связанного с нашим фондом. Не такой узнаваемости мы ожидали, когда обратились в ваше агентство.
– Эти нападки, – парировала Кейт, – касаются меня лично и не имеют отношения к «Кингсмир траст».
– Не соглашусь. Ваше агентство – публичный представитель фонда, поэтому любой негатив, направленный на вас, отражается и на нас. Вам, как специалисту по пиару, это наверняка хорошо известно. Полагаю, вы прекрасно понимаете – мы не можем продолжать сотрудничество с компанией, глава которой оказалась вовлечена в подобный скандал. В сложившихся обстоятельствах…
– В сложившихся обстоятельствах вас не волнует, что подрядчик добропорядочного и социально ответственного фонда «Кингсмир траст» стал жертвой подлой извращенной клеветы, правильно я понимаю?
Кейт произнесла это в запале, не подумав, однако Редвуд примолк.
– Разумеется, мы вам сочувствуем, – осторожно проговорил он, – но не можем подставить фонд под удар.
– Конечно. А не попадет ли фонд под удар, если общественности станет известно, что столь уважаемая благотворительная организация несправедливо обошлась с жертвой? Особенно учитывая, что жертва – женщина, фондом управляют исключительно мужчины, а клевета носит явно сексистский характер.
Редвуд молчал. Кейт крепче сжала трубку.
– Фонд не станет отвечать на угрозы, мисс Пауэлл.
– А я вам не угрожаю. Просто рассказываю, что произойдет в сложившихся обстоятельствах. Как вы сами сказали, я специалист по пиару. И хорошо знаю свое дело.
Кейт затаила дыхание.
– На сей раз мы спустим это на тормозах, мисс Пауэлл, – наконец проговорил Редвуд. – Не хочу показаться жестким, но, если в дальнейшем мы столкнемся с… аналогичными недоразумениями, я буду вынужден прекратить сотрудничество фонда с вашим агентством. Во избежание недопонимания по данному вопросу я направлю вам письменное уведомление.
– Благодарю вас. Мне действительно очень жаль, что так вышло. – Кейт помолчала. – Просто для сведения, вы не подскажете, где увидели… э-э… изображение?
– Мы получили его сегодня утром. Должен признаться, некоторые из старших управляющих фонда были… весьма
