Барбара Майклз - И скоро день

Я одевалась, когда услышала, что обитатели виллы возвращаются из церкви. Из холла послышались голоса: визгливый — Пита и рокочущее ворчание Эмилии.

Я заторопилась. Она держала его за руку, хотя мальчик не собирался никуда удирать от нее, он вообще безропотно подчинялся всем распоряжениям взрослых. Пит выглядел как модель из очень дорогого каталога — на нем были накрахмаленная белоснежная рубашка с галстуком, костюм-тройка и начищенные до зеркального блеска ботинки.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась я, обращаясь к этой странной парочке.

— Я хотел пойти посмотреть, вернулись ли вы или нет, — застенчиво проговорил Пит.

— Я сказала, что ему не следует беспокоить вас, синьора.

— Но ведь вам известно, что я уже встала. Отпустите его.

— Да, синьора, как прикажете.

Взгляд, которым она одарила меня, резко контрастировал с внешней почтительностью. После этого Эмилия сочла нужным удалиться и оставить нас с Питом.

Он выглядел уставшим. Под глазами залегли темные тени, напоминающие синяки. Мальчик внимательно посмотрел на меня из-под длинных темных ресниц.

— Вы мне снились прошлой ночью, синьора.

— В самом деле, и что же именно тебе снилось?

Было тяжело заставлять мальчика снова пережить ночные кошмары, однако, мне казалось, что так будет лучше. Он опять поднял глаза, окидывая меня внимательным взглядом, затем кивнул и продолжил.

— Это был забавный сон. Но я не помню его. А чем мы будем заниматься сегодня?

Я решила хоть на один день презреть предосторожности и здравый смысл.

— Что скажешь, если мы сегодня немного развлечемся во Фьезоле?

Франческа спокойно отреагировала на мою просьбу отпустить Пита с нами во Фьезоле, но предупредила, что меня может несколько смутить количество народа, которое примет участие в увеселениях. Она слышала, что во время подобных гуляний гостей частенько обворовывают, толкают и пихают в толпе, могут даже оскорбить.

Я представила своих братьев, Джима и Майкла, — если бы они услышали это, то просто катались бы от хохота. После опыта, который я приобрела на стадионах Америки, где никто не сидит без ящика охлажденного пива, где все свистят и говорят, а вернее, орут одновременно, где воздух наполнен бранью и такими непристойностями, что уши вянут, я вполне могла справиться с итальянской толпой. Я объяснила, что Дэвид будет сопровождать нас.

Франческа одобрительно кивнула.

— Да, конечно. Не сомневаюсь, он будет вам отличным помощником. Я позабочусь о том, чтобы достойно его отблагодарить.

Я решила при встрече пересказать каждое ее слово Дэвиду. Уверена, это его позабавит.

Дэвида я нашла на кухне, что отнюдь не было для меня неожиданностью. Роза заботливо скармливала ему крошечные пирожки шоколадного цвета, источавшие божественный аромат, а Дэвид поедал эти произведения кулинарного искусства с такой скоростью, что кухарка просто не успевала подкладывать их ему на тарелку.

— Присоединяйтесь к нам, это действительно замечательно, — проговорил он с набитым ртом, не успела я войти в кухню. — Что, Пит... — Он вдруг замолчал, пристально глядя на меня.

— Что, я настолько плохо выгляжу? — не удержалась я.

— Вы выглядите так же хорошо, как вчера утром, после позавчерашней ночи.

— Ваша галантность просто сводит меня с ума. Честно говоря, я отвратительно провела эту ночь.

— Да уж...

— Мы готовы тронуться в путь. — Я протянула ему ключи от машины. — Я пойду за Питом, и мы будем ждать вас на выходе.

Предстоящая поездка настолько воодушевила Пита, что он совершенно позабыл о своей усталости. Мы поглощали ужасающие, просто не поддающиеся перевариванию сочетания продуктов: «американские» хот-доги, которые, конечно, не имели ничего общего с настоящими хот-догами, пиццу, лимонад и прочие газированные напитки, тянучки в красно-белых обертках. Большинство аттракционов были старыми и поблекшими, но карусель была просто бесподобна: старинные деревянные лошадки, несколько экземпляров которых сохранились в Штатах, пожалуй, лишь в музеях. Здесь же они были тщательно отреставрированы и заново покрашены. Я и забыла, когда в последний раз каталась на карусели. Вокруг меня люди вскрикивали от восторга, у меня же все замирало внутри, когда я неслась по кругу на своей лошадке, во мне просыпалось какое-то ностальгическое чувство, я даже не подозревала, насколько я сентиментальна, а Пит если и вспоминал о том, как катался на карусели вместе с матерью, то ему удавалось справиться со своими чувствами гораздо лучше, чем мне. На карусели не было ни жирафов, ни слонов, ни львов. Только лошади, некоторые ослепительно белые.

Мне понадобилось все мое мужество, когда я согласилась покататься на маленьких машинках, которые постоянно сталкивались одна с другой, но надолго меня не хватило, и я призналась, вылезая из крошечного автомобильчика, что лучше я просто немного посижу в тени. Дэвид бросил на меня многозначительный взгляд, но ничего не сказал.

Питу, естественно, не хотелось уезжать оттуда. Как любой мальчишка его возраста он ныл и просил побыть там еще чуть-чуть, до тех пор пока Дэвид не пригрозил ему.

— Кончай скулить, или я тебе наподдам.

— В самом деле наподдашь? — ухмыльнулся Пит.

— Можешь не сомневаться, — ответил Дэвид.

— Ну ладно, — согласился мальчик.

Не проехали мы и мили, как он заснул, уютно свернувшись калачиком и положив свою голову мне на колени.

— Ну что ж, теперь, вернувшись домой, вы сможете с полным на то основанием рассказать всем, что вам удалось побывать во Фьезоле, — заговорил Дэвид спустя какое-то время. — Туристы обожают это место.

— А что там еще примечательного, кроме аттракционов и цирка?

— Не так уж и много. Знаменитый собор, украшенный фресками Росселли, несколько скульптурных надгробий работы Мино да Фиезоле — всякая случайная чепуха.

— Ну, конечно. Любая разумная женщина предпочтет кататься на карусели и поедать хот-доги.

— Мы с вами можем вернуться сюда вечером. Где-нибудь тихо пообедаем, а потом прогуляемся при свете луны.

— Благодарю вас, Дэвид. Но я в самом деле не могу составить вам компанию сегодня вечером, мне обязательно надо поблагодарить мою хозяйку, ведь я все-таки гость в ее доме.

— Что ж, тогда как-нибудь в другой раз.

Он замолчал, и не успели мы проехать еще милю, как я тоже заснула.

Проснулась я, когда машина остановилась. Открыв глаза, я увидела Альберто, распахивавшего ворота. Надо сказать, что это было не самое приятное видение после крепкого сна.

Катаясь на карусели и наслаждаясь праздником, я даже позыбыла о том, что с утра у меня ломило все тело и безумно болела голова. Сейчас эти неприятные ощущения вернулись с новой силой вместе со всеми подозрениями и неприятными мыслями, которые не давали мне покоя утром. Я убеждала себя в том, что нет причин для беспокойства, ничего особенного не происходит. Мне очень хотелось надеяться, что этой ночью приступ у Пита не повторится, прошло слишком мало времени.

Когда Дэвид остановил машину перед входом, чтобы высадить нас с Питом, двери тут же распахнулись. Эмилия, как всегда, была начеку, но на этот раз она была не одна.

— Подумать только, они снизошли, — пробормотал Дэвид, когда изящная фигура Франчески появилась в дверях и поплыла нам навстречу.

Она улыбалась.

— Ну как, хорошо повеселились? — любезно поинтересовалась графиня.

Пит молча кивнул. Он никогда лишний раз не открывал рта в ее присутствии, если этого можно было избежать. Его внешний вид не делал чести моим воспитательным экспериментам и подрывал доверие ко мне как к педагогу — на одежде остались следы блюд, которыми мы лакомились в течение дня, да и выглядел Пит уставшим и сонным.

— Да, уж ты точно получил удовольствие, — сухо заметила она, внимательно оглядев Пита с ног до головы. — Поблагодари профессора и синьору, после этого пойдешь с Эмилией. Полагаю, сегодня ночью ты будешь прекрасно спать.

— Боюсь, сегодня он вряд ли будет ужинать, — сказала я, наблюдая, как маленькая и измученная фигурка обреченно поднимается по лестнице.

— Думаю, всем нам время от времени необходима поблажка и потворство собственным прихотям, — заметила Франческа. — Мне бы хотелось лично поблагодарить вас, профессор, за вашу любезность. Прошу вас присоединиться сегодня к нам за коктейлем.

— Да, мадам, с удовольствием. Благодарю вас, — скромно отозвался Дэвид.

— Мы ждем вас в семь часов. — Она отпустила его тем же небрежным жестом, который был у нее всегда наготове для слуг. Дав понять, что разговор окончен, она величественно направилась в дом.

Дэвид подмигнул мне и закатил глаза в притворном благоговении.

Франческа тем временем поджидала меня у парадных дверей, как будто хотела поговорить со мной. Я рассказала ей, что удалось забронировать билет только на понедельник, поэтому мне придется задержаться до следующего воскресенья.