Светлана Гончаренко - Победитель свое получит
В первую минуту Илья подумал, что бутылка все-таки стрельнула в бандита. Потом он понял, что было все прямо наоборот – это бандит выстрелил в него. Илья упал под куст и уткнулся лицом в мягкие сиреневые листья. Они были холодные и пахли не прелью, как утверждала в стихах мать и целая толпа других поэтов, а сырой землей, осенью, древесными грибами и некипяченой водой. Зарыться бы в эти листья с головой, как сонному червячку, – там, внутри, не стреляют, не орут; там время течет медленнее, но проходит быстрее.
Илья закрыл глаза. Ему стало так холодно, что свою жизнь он почувствовал существующей только где-то в самой середке, кажется в желудке. Зато теперь он забыл, где верх, где низ, забыл, какое сегодня число, забыл прочие ненужные вещи.
Это блаженство продолжалось лишь секунду. Очень недалеко, где-то над головой, вдруг завизжал тоненький голос. Голос показался знакомым. Тут же страшный рык порвал темноту в клочья, и раздался еще один визгливый голос, на этот раз мужской:
– Атас! Менты с собаками!
Это никак не могли быть менты: их патрульная машина только въезжала во двор, слепя фарами. В их свете чудесным образом прямо на глазах росли и исчезали золотые столбы и деревья. Раскинув дверцы-крылья, во всей красе вдруг засияла и брошенная «Волга» с дырой во лбу.
Вообще с той минуты все переменилось быстро и существенно. Сзади, за милицейской машиной, напирала пожарная с сиреной. Поскольку в окрестных домах зажглись почти все окна, выяснилось, что дом номер 18 не так уж далек от мира. К нему бежали и шумели какие-то люди. Поудобнее устраивались у крайнего подъезда все новые машины с мигалками.
В общем шуме Илья различил знакомый крик: «Фу, Снарк!» Откуда-то взялся и младший лейтенант Мухаметшин. Он кому-то уже докладывал по телефону отчетливым, на одной ноте голосом, что проведено задержание и еще какие-то нужные действия.
А Илья все лежал и лежал под сиренью. Всякий раз, когда он закрывал глаза, становилось очень холодно, но в этом холоде не было ни убийц, ни страха, ни противных хлопков, ни огня.
– Вон еще один гад в кустах валяется! – вдруг вскрикнул кто-то.
Илья шевельнулся, встал на колени, вытер щеки и губы, к которым пристала сырая глина. Тут же его подхватили под руки и понесли точно таким же образом, как носили его вчера Тазит и Леха по «Фурору». Наверное, и побили бы вдобавок, если бы Наиль Мухаметшин не сказал радостно, указав на Илью:
– Этот из местного населения! Это он сигнализировал о происшествии!
Веселое слово «происшествие» мало подходило к случившемуся: пожарные гремели, кричали и топали внутри подъезда, электричество в квартире Хоменко больше не горело, зато дым валил из окна глухими, пышными клубами. Самого Хоменко вынесли на носилках. Его грузили в «скорую». Старик пытался с носилок слезть и кричал что-то отчаянно и сипло.
Милицейских машин приехало несколько. Мокрый, грязный Илья стоял возле патрульной машины и теребил Наиля за рукав. По этому рукаву он чувствовал, что Наиля трясет так же, как и его самого, только не от холода, а от счастливого возбуждения.
– Я домой пойду, а? – просил Илья Наиля. – Мать беспокоится.
– Ты ей звякни, – посоветовал лейтенант.
– Я звонил, но по телефону всего не расскажешь.
– Всего и не надо! Товарищ капитан, вот тут у нас свидетель Бочков, – сунулся Наиль к какому-то суровому мужику. – Что, везем его в отделение для дачи показаний или пока домой отпустим?
Суровый мужик с сожалением оглядел куртку Ильи, его джинсы, тяжелые от грязи, и лицо в полосах рыжей глины.
– Да, досталось парню, – изрек мужик. – Мокрый весь. Запиши, Наиль, его точный адрес.
– Я, Станислав Иванович, сам его давно знаю. С детства! Он мой сосед бывший, тут неподалеку живет, Радужная, 40, квартира 91. Помню адрес наизусть, – похвастался Наиль.
– Тогда подавно пусть топает. А то подхватит какую-нибудь пневмонию и на нас свалит. Потом дерьма не оберешься.
Ободренный такой заботой, Илья поплелся домой. Ему очень захотелось спать. Иногда даже казалось, что он уже спит и видит все происходящее во сне, включая какой-то камешек в кармане куртки, который он все время трогает, и дрожь в собственных коленках. Совсем как во сне, тополя свистели голыми ветками и дороге не было конца.
– Я знала, что вы ничего не боитесь, – сказал вдруг за спиной знакомый занудный голосок.
В тот же миг тяжкие лапы Снарка привычно поддали сзади так, что Илья чуть не упал на четвереньки.
– Ты почему домой не пошла? – грубо рявкнул Илья, не оборачиваясь.
Алена вприпрыжку нагнала его и ответила очень спокойно:
– Я пошла. Я почти дошла до забора. Там мы со Снарком и засели, потому что это совершенно безопасное место. Мы все видели! Не могла же я оставить вас одного с целыми тремя бандитами! Они же стреляли в вас!
– В меня? – удивился Илья.
Он почему-то до сих пор не вполне этому верил.
– Да, в вас. Я видела! Вы очень ловко и вовремя упали. И в стекло вы залепили метко. По-моему, их шоферу досталось по башке.
– Ну а если бы эти стрелки в тебя попали? Про шальные пули слыхала? Старших надо слушаться. Сказали «иди домой» – значит, иди, – ворчал Илья.
– А кто бы тогда вызвал пожарных?
– Так это ты?
– Конечно! – самодовольно призналась Алена.
– Откуда у тебя мобильник? Ты же свой деду Хоменко отдала?
– А мне бабушка свой дала. Не может же ребенок идти в школу или гулять без телефона! Видите, все вышло именно так, как я рассчитала. А Снарк даже одного бандита задержал. Ему такое раз плюнуть!
– Так-таки и задержал! Бандитов милиция скрутила – я сам слышал, как они докладывали.
Алена обиделась.
– Это все Снарк! – плаксиво заявила она. – Бандита потом уже скрутили, а сначала остановили и порвали штаны. Это сделал именно Снарк! Неужели не верите? Ведь когда сирена завизжала, все трое бандитов бросились бежать. Один кинулся к забору, а там как раз мы со Снарком сидели. Ужас! Вот Снарк и схватил бандита сзади за штаны, за ляжки – у медведей это место называется гачи. Такое специальное охотничье слово. Собака должна медведя хватать именно за гачи.
– А ты у нас, конечно, еще и знаменитый охотник на медведей, – усмехнулся Илья.
– Нет, но у меня дедушка охотник. Просто охотник – не на тигров, а на уток.
– А ты все, что попало, запоминаешь. Ты, наверное, отличница?
– Ну и что? Это совершенно не мешает делу.
– Врешь ты все! Наверное, троек у тебя полно, потому что отличницы по ночам не болтаются по улицам. Они все время зубрят, – со знанием дела сказал Илья.
– Я тоже не болтаюсь. Сейчас, например, мы вас сопровождаем домой. На всякий случай.
Возмущенный Илья даже остановился:
– С чего ты взяла, что я полный дебил и меня надо провожать?
– А разве нет? То есть вы не дебил, но вам может грозить опасность. Вы уверены, что у этих мерзких дядек из «Волги» нет сообщников? Вдруг за вами наблюдали со стороны? И теперь хотят вас убрать?
– Зачем? – удивился Илья. – Ведь все уже кончилось.
– А месть? Бандиты необыкновенно злопамятны. Они не прощают таких провалов. Вы что, «Бандитский Петербург» не видели? Вам бы это надо знать!
Илья лишь презрительно хмыкнул на такие глупые слова. Однако его желудок, который не давал о себе знать, даже когда, лежа под кустом, пришлось случайно проглотить кусочек глины, вдруг ожил. То ли затошнило, то ли захотелось есть – скорее все-таки первое. Но почему? Ведь все кончилось! Старика Хоменко наверняка отвезли в больницу. Обитель Пропавших Душ окончательно обезлюдела. Погасло последнее окно.
Илья поежился. Сегодня он на своей шкуре испытал, каково лежать среди грязной, сырой листвы. Впрочем, Изора уже ничего не чувствует. Ей все равно. Значит, можно влюбиться так, что жизнь ничего не стоит и уходит без надежды…
Тара, слезы – это лучше, чем когда не можешь плакать и бесчувственная слякоть ничего не хочет знать…
– Это ваш дом? – спросила Алена.
Илья даже забыл, что она идет рядом, а Снарк – чуть впереди.
– Идите оба домой, поздно уже. Пока! – сказал Илья странной паре, как и он бродящей в ночи ради собственного удовольствия.
Алена не обратила никакого внимания на слова прощания.
– А где ваше окно? – спросила она.
– Зачем тебе?
– Вдруг вам понадобится помощь? Например, бандиты решат вам отомстить, откроют дверь отмычкой и… Давайте придумаем какой-нибудь условный знак – например, вы три раза включите и выключите свет. Это будет тревога. С девятого этажа я увижу и…
– Лучше я попрошу местную радиостанцию передать «Амурские волны» для твоей бабушки! Слушай, хватит дурить. Нашла игрушки! Сегодня пронесло, а могло кончиться хуже. Ты даже представить себе не можешь, во что мы ввязались. Жесть! Так что утихни. Играй лучше во что-нибудь другое!
– Как вы?
– Чего я? – не понял Илья.
– Я видела, как вы били палкой мусор на помойке. Вы же это не всерьез?
– Сам не знаю, – буркнул Илья; если бы он не так замерз, то обязательно бы покраснел. – Только я больше этого делать не буду. И ты не делай.
