Фридрих Незнанский - Убийство в состоянии аффекта
Родители Павла были настроены против женитьбы. Мать не хотела выпускать из-под своего крылышка старшего сына, а отец боялся появления еще одного неработающего члена семьи.
– Еще чего, – сказал он, – девку какую-то притащишь. Самим жрать нечего, ее-то еще куда?
– Отец, но я же работаю, – пытался спорить Павел.
– А толку-то? Много ты получаешь, горшки по ночам вынося? Послушал бы меня раньше, сейчас на заводе уже уважаемым человеком был, приличные деньги приносил бы. Так нет, мы же хотим интеллигентами заделаться. Нам институт нужен. А на кой он тебе сдался? Что ты от него получил? Книжки читаешь умные, а в кармане ветер гуляет.
– Зато через два года я буду дипломированным специалистом, и меня на работу с радостью примут, и получать я буду побольше, чем на заводе.
– Диплом-и-и-и-рованным, – передразнил отец. – Вот когда станешь, тогда и женись, а мы с матерью твою девку содержать не собираемся.
Но все разногласия были быстро улажены, когда отец узнал, что невеста Павла дочь довольно состоятельных родителей. Отец Анны был профессором в институте, а мать работала корреспондентом одной из центральных газет. На один из теплых весенних дней было назначено знакомство родителей. Принимающей стороной решили стать родители невесты. Зайдя в профессорскую квартиру, отец и мать Павла оторопели. За всю свою жизнь они ни разу не бывали в таких домах. По их меркам, богачом считался счастливый обладатель телевизора и сменного комплекта постельного белья (сами они в день стирки спали на голых матрасах). Квартира будущих родственников блестела хрусталем, манила пестрыми персидскими коврами и удивляла настоящей мягкой мебелью, а не сколоченными на скорую руку самодельными полками и табуретками. Больше всего воображение Ильи Дмитриевича поразило огромное количество книг. Они занимали все стеллажи в коридоре от пола до потолка, заполняли шкафы в кабинете, даже в спальне была полка с особенно любимыми книгами. Галина Ивановна почувствовала себя неловко в такой обстановке и предпочла сесть за стол и спрятать заштопанные колготки под край скатерти. Павлу было нестерпимо стыдно за своих родителей. Он заметил, как мать его невесты торопливым взглядом оценила бедную одежду Галины Ивановны, ее большие руки с коротко подстриженными ногтями, старый потертый пиджак отца. Ему хотелось, чтобы этот торжественный ужин поскорее закончился.
– Я так рада, – щебетала мать Анны, – что наши дети поженятся. Я отношусь к Пашеньке, как к сыну. Он такой серьезный, целеустремленный. Вы, наверное, потратили много сил на его воспитание?
– Ну да, старались по мере возможностей, – отвечал Илья Дмитриевич. – Хотели, чтобы из сына настоящий человек вырос. Вот в институте учится, радует нас с матерью.
Павел бросил изумленный взгляд на отца.
– Мне кажется, они замечательная пара, – продолжала Анина мать, – они так хорошо смотрятся вместе. Я на них гляжу и завидую, что наша молодость ушла. Так они счастливы, так любят друг друга. А нам теперь одно счастье осталось – их удачам радоваться. Наши дети теперь смысл нашей жизни.
– Да-да, вы правы, – подхватила Галина Ивановна, – пускай они все наши надежды оправдают. Станут нам опорой на старости лет.
– Мне бы очень хотелось, чтобы поскорее была свадьба. Как вы считаете, когда стоит все это устроить? – спросила будущая теща.
– Я извиняюсь, – Илья Дмитриевич кашлянул, она затронула больную тему, – а где будут жить молодые?
– Ну, если вы не возражаете, мы бы хотели, чтобы дети жили с нами, – вступил в разговор отец невесты, – наша квартира находится ближе к институту, будет удобнее добираться.
– Не возражаем! – воскликнул Илья Дмитриевич. – Давай, свояк, выпьем по такому случаю.
Отец невесты вздрогнул от подобной фамильярности, но подставил рюмку. Родители выпили за молодых.
– На первых порах, – продолжал профессор, – мы будем им помогать. Паша может оставить свою тяжелую работу. Сейчас ему надо учиться и ни о чем не заботиться, мы сами молодыми были, знаем, как это сложно.
Илья Дмитриевич уже был почти влюблен в своего будущего родственника, избавившего его от всех проблем, он налил еще по рюмке и протянул профессору. Тот мучительно скривился, но отказать свояку не смог. Вечер закончился тем, что профессор института в обнимку со сторожем больницы голосили застольные песни, а матери, сплоченные общей радостью, закрылись на кухне и вели разговоры, которые объединяют всех женщин мира, независимо от их достатка, возраста и социального положения. Жених с невестой были предоставлены сами себе и под шумок сбежали на улицу, где и бродили весь вечер, строя планы и мечтая о будущем, а потом, прячась от проливного дождя, целовались в подъезде и признавались друг другу в вечной любви.
Возвращаясь домой, мать сказала Павлу:
– У них такая семья! И мама, и папа такие важные. Ты уверен, что не будешь чувствовать себя не в своей тарелке, живя у них?
– Мама, – решительно сказал Павел, – через некоторое время у меня будет все то же, что у них, и даже больше.
Мать вопросительно посмотрела на сына, но тот не добавил больше ни слова.
Когда родился Максим, Анна еще училась в аспирантуре. Жена взяла академический отпуск на год, но потом так и не вернулась к учебе, потому что карьера мужа резко пошла в гору, и Анна взялась обеспечить ему крепкий и надежный тыл, каким должна была стать семья. После получения диплома Павел собирался устроиться на работу по специальности, но руководство института не хотело терять такого исполнительного работника и уговорило его остаться на должности освобожденного секретаря комсомольской организации. Но задерживаться длительное время в этом звании тщеславному молодому человеку не хотелось, и, проработав пару лет, он обратился за помощью к ректору, с которым к тому времени у Павла установились приятельские отношения. Тот поднял старые знакомства и устроил Разумовского в райком. Старательный молодой человек быстро стал заведующим отделом, а спустя некоторое время дослужился и до первого секретаря. Такая головокружительная карьера для тех лет была удивительна. Разумовский в тридцать с небольшим получил то, к чему многие стремятся долгие годы. Половиной своего успеха Павел, безусловно, был обязан своей семье. Анна как будто была специально рождена для роли жены партийного работника. Тихая и незаметная, она могла одним словом направить мужа на нужный путь. Интуитивно угадывала, с кем нужно познакомиться поближе, с кем, наоборот, прервать всяческие отношения. Разумовский научился безоговорочно доверять жене и, принимая важные решения, всегда спрашивал ее совета. Максим рос эгоистичным ребенком. Он никогда не испытывал на себе тех трудностей, с которыми не раз приходилось сталкиваться его отцу. С раннего детства ребенок не знал ни в чем отказа. Он всегда был окружен заботой и любовью родителей, получал самые дорогие и редкие игрушки, учился в самой престижной школе. К восьми годам ребенок был безнадежно избалован, абсолютно не понимал слова «нет» и не принимал никаких отказов. От школьных учителей и родителей одноклассников поступали бесконечные жалобы на поведение сына. Анна почти каждую неделю приходила в школу и выслушивала истории учителей о неуправляемом характере ребенка и просьбы как-нибудь повлиять на него. Но родители были слепы в своей любви, считали своего мальчика самым лучшим и не замечали никаких недостатков. Бабушка, мать Анны, была навсегда отлучена от дома, когда осмелилась однажды отшлепать внука за шалость.
С самого первого дня замужества дочери отец Анны страстно мечтал о внуках. Когда Аня принесла радостную весть, что беременна, радости его не было предела. Казалось, он был счастлив больше будущего отца. Когда родился внук, старый профессор целыми днями просиживал возле малыша. Нянчился с ним, купал, менял пеленки и был абсолютно счастлив. Он мог заменить мальчику и няню, и маму, и папу – всех вместе взятых. Когда Максим начал подрастать, дед захотел с ним заниматься. Пытался научить читать, считать, писать, но натолкнулся на непреодолимое упрямство ребенка. Как только профессор приезжал в гости к дочери, мальчик становился неуправляемым, грубил деду, не слушался его замечаний, а Анна как будто поощряла его поведение. Она часто говорила:
– Папа, оставь ребенка в покое. Он еще слишком маленький, чтобы учить его чему-то. Пойдет в школу – сам всему научится.
– Ты у меня читать в четыре года начала, а парню уже почти шесть. Он должен прийти в школу подготовленным.
– Папа! Это мой ребенок. Позволь мне воспитывать его так, как хочу я, – начинала нервничать Анна. – Ты уже замучил его своими поучениями. Неудивительно, что мальчик не хочет тебя видеть.
Такие слова дочери ранили старика в самое сердце. Он всю душу вложил во внука, и ему было тяжело переживать неприязнь мальчика и холодность дочери.
