Галина Романова - Гнев влюбленной женщины
– Чего тебе не хватает? – обиделась однажды Лиля, когда он грубо оттолкнул ее.
Ему не хватало хорошо спланированного, тщательно подготовленного, порочного, ввергающего в ужас удовольствия. Не хватало страха в глазах жертвы, ее унижения, полноты власти, ее предсмертных хрипов и сдавленных кляпом стонов. Он хотел этого! Хотел всегда! И чего греха таить, подготовка, съедающая массу времени, ему нравилась ничуть не меньше, чем само действо.
В этом городе он этого делать не мог. Лиля, хоть и была идиоткой, не отпускала его от себя ни на шаг. Ревновала, следила и, сама того не подозревая, стояла первой в списке потенциальных жертв.
Ближе к зиме он решил с ней расправиться. После бракосочетания, медового месяца, после того, как он убедится, что больше никаких наследников на недвижимость и землю нет, он устроит какой-нибудь шикарный несчастный случай прямо на рынке.
– Скоро свадьба, скоро свадьба… – напевала каждое утро Лиля, наваливаясь на него сверху тяжелой грудью и поглаживая все его интимные места полными крепкими руками. – Я купила платье, я купила платье и тебе костю-у-ум…
Он мог бы одним ударом кулака в висок свалить ее с кровати на пол и потом рвать ее жирную плоть, рвать руками, зубами, наслаждаться ее болью и стонами, захлебываться ее кровью.
Но нельзя, тс-с! Нельзя! Еще не время. Ближе к зиме. Правда, терпеть уже сил не было. И все чаще посещали мысли о прежней красавице жене. Гордой, надменной, холодной, как айсберг, и воспитанной, как преподаватель словесности. Он ненавидел ее и… хотел! Он помнил каждый изгиб ее тела, помнил, как пахнет ее кожа, как нежна и шелковиста она на ощупь. И очень хотел все это испортить и сломать. Очень!
Но как избавиться от Лильки?! Она стала не просто назойливой, она стала невыносимо прилипчивой. До зимы он не выдержит точно! А как тогда?
Неожиданно выход из ситуации нашла сама Лиля.
– А ты повезешь меня в свадебное путешествие? – и пошлепала себя по голой ляжке, развалившись на диване в кухне, где он завтракал.
– В свадебное? Путешествие? – Мысли заработали как ненормальные. – И когда?
– А сразу после загса!
– С работы отпустят? – Просить пожилого работодателя с поганой жирной рожей он не собирался.
– Я уже обо всем договорилась, милый. Обо всем, – похвалилась она. – Сразу после росписи мы с тобой рванем. Ага?
– Ага, – он улыбнулся, глянул ласково. – Ты умница! Я все думаю, думаю, какой же шикарный подарок сделать, а ты сама… Умница!
– А у тебя есть деньги? – спохватилась она, и глупый взгляд ее наполнился разочарованием.
– У меня – нет, – он рассматривал ее толстое тело, и в голове складывались жуткие картинки. Как и с чего начнет он расправу над этой глупой коровой. – Но у меня есть должники.
– Много должны? – Ее глаза алчно загорелись.
– Достаточно, чтобы отдохнуть нам по-человечески…
Через пару дней он снял деньги с той самой карточки, что оставил его последней жертве ее бывший парень. Снял много. Показал Лиле. Она осталась довольна. Он даже решил на украшение ей отщипнуть, лишь бы не задавала, идиотка, никаких вопросов.
– Мне для тебя ничего не жалко, – ухмыльнулся Виктор, застегивая на ее толстой шее нитку из жемчуга.
Сдавить покрепче, послушать ее хрип, ощутить судорожное скручивание мышц.
Тс-с, не сейчас, не теперь. Еще будет время насладиться…
Майское воскресное утро за неделю до их с Лилей свадьбы началось как обычно. Секс, душ, снова секс, снова душ. Потом плотный завтрак, затем они пошли на огород. Но земля оказалась сырой после ночного дождика, и они решили просто посидеть под навесом, пожарить сарделек, попить пивка, помечтать о предстоящем отдыхе.
Когда он почувствовал опасность? В тот момент, когда из костра, громко выстрелив, вверх вырвался целый каскад огненных искр? Или когда Лиля, эта толстая неповоротливая корова, разбила об пол стакан для пива и звон рассыпающихся осколков резанул по нервам? Но опасность он почувствовал. Она опалила душу огненным дыханием, сразу прошиб пот и защипало глаза. Руки, его надежные руки, ни разу его не подводившие, вдруг задрожали так, что он уронил в угли шампур с сардельками.
Лиля покосилась, сердито надулась, но промолчала. Сама только что облажалась со стаканом. Он достал сардельки, сдул с них пепел, покрутил шеей, мышцы свело так, что голову повернуть не было возможности. Может, поэтому он пропустил странное движение за своей спиной. Почувствовал лишь легкое колебание воздуха, и все.
А потом он услышал самый ненавистный голос из всех… Самый ненавистный голос, который принадлежал Зотову.
– Здравствуй, Витенька, – мерзким змеем прошипел за его спиной Зотов. – Вот мы тебя и нашли, Витенька…
Он дернулся, как от удара током. Медленно повернулся всем телом, шея так и не крутилась. И не хотел, да ахнул.
Зотов был не один. С ним одним он бы запросто справился. Стоя у горячего мангала, наполненного раскаленными углями, он бы с ним справился. Он бы ему глаза выжег, зачерпнув лопаткой углей и швырнув ему в морду. Либо огненный шампур – толстый, из отличного металла, воткнул ему прямо в сердце.
Но спецназ! Пятерых он точно видел, и ощущал присутствие еще нескольких за углом и кустами бузины. Этих он запугать огненным шампуром не сможет. И раскаленные угли не помогут. И вообще все его потуги против автоматчиков – пустышка! Он попался. Жалко, бездарно! И даже знал, из-за чего!
Из-за жадности он погорел! Только из-за жадности! Если бы он не взял тогда со стола эту чертову банковскую карту и пин-код, они бы его никогда не нашли! Никогда! Не нашли!..
– Мы никогда бы его не нашли, если бы не эта карта!
Зотов сидел за обеденным столом, накрытым у сестры по случаю удачного завершения дела. Оля сидела слева от него. Алина напротив, и по обе стороны от нее – сыновья.
Все слушали Геру, боясь дышать. Про еду совершенно забыли. И огромный гусь, начиненный яблоками, покрывался корочкой застывающего жира.
– Я теперь готов пожать руку бывшему парню последней жертвы, хоть он и мерзавец. – Гера скосил взгляд на Олю, она выглядела спокойной и уверенной, это хорошо. – Если бы не карта… Мы бы потеряли его след. Женившись, он собирался взять фамилию жены. Всё, след окончательно бы исчез. Внешность тоже, хоть немного, но изменилась. Кто бы его узнал?
– Я, – коротко обронила Оля и сжала Гере руку под скатертью. – Я узнала бы эту сволочь все равно.
– Да, но шанса встретиться с ним у тебя не было, – качнул головой Иван. – Один из тысячи.
– Один из тысячи, – эхом отозвалась Оля, но тут же упрямо сдвинула брови. – И все же он был, этот шанс. Таким не место на земле! Чудовище!
– Чудовище! – поддакнула Алина.
И тут же погнала прочь мысль о том, что Оля была за этим чудовищем замужем, между прочим. И это чудовище едва не лишило ее сына. Как хорошо, что все в прошлом, как хорошо. А то, что Иван вдруг начал грезить работой в полиции, это просто мечты. Он еще передумает, точно передумает! Васенька вон в журналистику подался. И вроде получается.
– Гера, а как насчет интервью, а? – Вася молитвенно сложил ладони, глянул с мольбой на дядю. – Ты обещал!
– Чуть позже, племянник. Чуть позже. – Гера нахмурился.
Он все еще считал, что в истории с Иваном какая-то степень вины Василия все же есть. Пока сидел и подсчитывал возможный гонорар, не зная, кому продать подороже сенсацию, брат едва не погиб.
– Но теперь он точно не открутится? – Алина поежилась. – Эти адвокаты порой творят чудеса и…
– Нет, сестренка, пожизненное ему грозит. Он во всем сознался, и у нас еще есть свидетели, знающие его как мастера по ремонту холодильников. Есть и косвенные улики – брошь убитой им девушки. И фужеры… Я так обрадовался, когда узнал от подруги его любовницы, что фужер у Валентины пропал. И что она потом подкупила фужер в посудной лавке по соседству. Продавцы подтвердили. Он утащил фужер у Валентины и принес на место последнего убийства уже разбитым. Рассыпал осколки.
– Бутафория?
– Да! Там весь разгром был бутафорией. Он усиленно создавал видимость разгрома. Хотя шума никто не слышал. Жертв он добивал, когда те уже были в бессознательном состоянии и не могли кричать. Потом осторожно раскладывал мебель, будто ее роняли…
– Урод! – сквозь стиснутые зубы процедила Оля.
– Урод! – поддакнул Гера. – Причем рассказывает обо всем, ничуть не смущаясь. Даже с радостью какой-то. Будто хвалится! И как заплатил, чтобы голову ему проломили, это он тогда хотел тебя в первый раз привлечь к ответственности. И как потом подстроил в твоем офисе сцену ссоры с Валентиной.
– И как убил ее потом, да? – встряла Алина.
– А вот тут все и спотыкается! – возмутился Гера. – Не хочет ни в какую брать на себя ответственность за убийство своей любовницы. Подозреваемая просто обезумела, когда об этом узнала. Даже делала попытку покончить собой.
– И что теперь, Гера?!
