Галина Романова - Счастье с третьей попытки
Рогов нажал на спусковой крючок, раздался глухой, пыхающий звук выстрела, и носок усовского ботинка разлетелся в клочья. Тот отдернул ногу, но не заорал, стало быть, пальцы не задеты.
Вадик сидел, боясь шевельнуться, хотя в кармане бешеным хорьком возился мобильник, поставленный им на виброзвонок. Селезнев? Может, догадается, что не все тут гладко? Может, вызовет полицию?!
– Звонят? – повернул к Вадику сочувственную морду Рогов, резко метнулся, вытащил из его кармана мобильник, прочитал: – «Все нормально?» Отвечаю – да… Кто такой заботливый-то, начальник?
– Дядя того пацана, что пропал в его фирме. Да ты, Рогов, наверняка все слышал, когда крался, – ответил Вадик, нервно поводя шеей, присутствие Игоря за спиной дико действовало ему на нервы.
– Слышал, слышал. Я почти следом за тобой, начальник, в квартиру вошел. И все слышал. И что, правда, все менты считают, что его бабу Корников завалил? – показал на Усова дулом глушителя Рогов и тихо рассмеялся. – Корников, конечно, был ублюдком, но он без него и шагу не сделал бы. Точно тебе говорю! И уж точно бабу бы его не стал убивать. Да еще так! Профессионально!
– А кто тогда? – буркнул Вадик, потирая шею.
Рогов заржал и кивнул помощнику со словами:
– Слыхал, Игорек? У меня следак совета просит! Считает меня бандитом, землю носом своим мусорским роет, чтобы меня посадить, а совета просит! Смешно, капитан!
Усов шевельнулся возле окна, собирая своим задом занавеску, и Рогов мгновенно прервал веселье.
– Стой, Ваня, где стоишь! – приказал он властно и кивнул Харламову. – А я тебе ведь помогу, капитан. Впервые в жизни помогу менту! Но… Но того требуют обстоятельства.
– Какие? – Харламов немного расслабился, убивать его, стало быть, никто не собирается.
– Хочу заключить сделку с тобой, капитан.
– Со следствием? – уточнил Вадик.
– Нет, капитан, с тобой. – Мощная фигура Рогова чуть склонилась в сторону Вадика. – Я чуть преступил закон.
– Чуть! – невольно фыркнул Вадик. – Издеваешься, Рогов?!
– Чуть, капитан. И ты это знаешь. Этот гребаный свидетель… Ему я чуть здоровье попортил. Все остальное недоказуемо. Уже многие годы недоказуемо. Потому что я что, Игорек? – Рогов скосил глаз на помощника и, не дождавшись ответа, проговорил: – Правильно, Игорек. Я осторожный. Так что, капитан, заключаем с тобой сделку, а?
– Какого плана? – Харламов насупился.
– Ты забываешь о драчке между мной и Устиновым. Ну, поцапались мужики и…
– Поцапались? – перебил Вадик его. – Охренеть можно, Рогов! Он в коме до сих пор. У него все внутренности отбиты. Он инвалидом теперь станет! Он еле жив остался!
– Но ведь жив-то остался. Я же не убил его, – недовольно пожевал губами Стас и дернул пистолетами, направляя дула в живот Усову. – Зато я тебе какую рыбу крупную кину! С доказательной этой, как ее… базой, во!
– В смысле? – Вадик тоже уставился на Усова, ерзающего задом по подоконнику.
– Я тебе сдаю убийцу твоей начальницы, убийцу моего человечка – Коли Хилого. Помогаю найти пацана, а ты прощаешь мне мою шалость. Закрываешь глазки на нашу с Устиновым драчку. Я же знаю, что ты не успокоишься! Станешь кровь мне портить. Так, как? Договорились, капитан?
Вадик обхватил голову руками. Задумался.
Доказать причастность Рогова к избиению Устинова будет очень сложно. У Стаса ведь наверняка тут же сыщется алиби на тот день и на все предыдущие и последующие. И хор свидетелей заверит, что он был там-то и там-то и делал то-то и то-то. А у Устинова найдется с десяток заключений и диагнозов в недееспособности. Его слова возьмутся под сомнение любым адвокатом. Сочтут, что на лицо оговор и прочее. И свидетельствовать в пользу Устинова некому, вот беда!
Машка, конечно, взбесится, узнав, что Рогов уйдет от ответственности. Но выхода нет!
– Кто-то должен ответить за Сергея Ильича, – настырно проговорил Харламов. – Обыграем как нападение на улице и жестокое избиение. Не тобой, кем-то. Но кто-то должен сесть, Рогов.
– Не вопрос. Найду чела. Значит, мы договорились? – И Рогов подмигнул Харламову.
Вадик нехотя кивнул, глянул в бесцветные глаза Рогова.
– Впервые в жизни заключаю сделку с бандитом, – признался он.
– Какие твои годы, капитан! – фыркнул Рогов, встал с дивана и тяжелой поступью перекачанного стероидами спортсмена, подошел к Усову. Ткнул ему дулом под подбородок. – А это вот, капитан, и есть убийца твоей начальницы. И моего человека он убил, капитан. Колю Хилого. За то, что он его узнал по почерку. И позвонил кое-кому, попросил назначить встречу. Вызвал эту вот падлу на какой-то пустырь, где Коля сидел в кустах с башкой пробитой. Этот вот приехал… – Рогов вставил второй ствол Усову в ухо. – Вывез его за город и там пристрелил, как собаку. Без предъяв, без ничего! Просто за то, что Коля его узнал… по почерку. Никто ведь из нас ножом так, прямо в сердце, бить не мог, да, Ваня?! Чего трусишь? Боишься? А чего тебе бояться, ты же семнадцать лет назад сдох, Ваня?!
– Это Володин? – ахнул Харламов и привстал с дивана. – Это он?!
– Он, он, не сомневайся, капитан. Морду переделал, а вот голос нет. Я пока в коридоре стоял, слушал вас и наслаждался. Голос-то не перекуешь. Так, Ваня?! – И Рогов со всего маху ударил Усова рукояткой пистолета в лоб.
Тот охнул и шмякнулся на коленки Рогову в ноги.
– А я ведь нес тебя в гробу на этом вот… – Рогов шлепнул себя по левому плечу ладонью. Потом вдруг посмотрел направо. – Или на этом вот плече, уже не помню. И слезу даже у могилы пустил! Жалел тебя… Очень жалел, Ваня… Морду поменял, фамилию тоже, а имя оставил. Надо же… Мы же друзьями были, Ваня! Что же ты мне… Не сказал ничего?! Гаврила в курсе, оказывается! А я нет!
– Он тоже не знал, – вдруг сипло отозвался Усов, все так же стоя на коленях перед Роговым. – Узнал однажды по голосу. Года три назад пересеклись в Турции на курорте. Он голос узнал, начал следить за мной. Привычку мою одну узнал, когда я выпивал. Ну и… Пристал… Я и признался. Но он без предъяв, Стас. Ты-то чего?! С мусором сделку… Западло, Стас!
– Западло не по понятиям жить, Ваня. – И Рогов с силой ударил его в нос коленом. – И людей моих убивать не хрен! Он никчемным был, Коля-то… И жить ему оставалось всего ничего. Болел. Но он был моим человеком! Моим! Был под моей крышей, Ваня! А ты его, как собаку, в канаве расстрелял. Кто за это ответит, Ваня? Телку свою ко мне приставил наблюдать. Зачем?! Какими новостями ты хотел разжиться, Ваня?! А водилу своего ты за что? Ради подставы? Я же шел в тот вечер к тебе Ваня. Когда все понял, когда Алиска призналась, что работает на Усова, я шел к тебе. Да потом увидал вас с водилой и решил понаблюдать. Все видел, Ваня. И как ты вколол ему что-то, видел. И как писать заставил, и как в петлю его сунул. И руки кислотой сжег. Сообразительный! Мало того что видел, на телефон снял все, Ваня! Только вот не знаю, отдам ли ментам запись или нет?
Харламов обеспокоенно заворочался на месте.
– Ты же обещал, Рогов, доказательную базу! Чего вдруг?!
– Доказательная база у меня в виде конспектов старого чудика, которые хранил у себя твой свидетель. А к конспектам прилагается история болезни помершего без времени пластического хирурга. А в истории той – фотографии, как пациент выглядел до операции и после.
– Значит, рассказал тебе все Устинов?
– Нет, мне не рассказал. Дураку одному моему. Только он не понял ни черта. Лишь позавчера вспомнил про бред твоего свидетеля, когда вся эта байда закрутилась с Володиным выжившим. По этому бреду поехали, нашли, посмотрели. Вот это я тебе и отдам, капитан. А вот насчет того, как эта тварь своего водилу убивает… Это ты сам из него тряси. Чистосердечное! Что, Ваня, готов чистосердечно покаяться?!
Усов возился в ногах у бывшего подельника, шишка на лбу стремительно увеличивалась в размерах, стала походить на грецкий орех.
– Ларису… Ларису за что, Иван Сергеевич?! За что вы ее убили?!
Харламов, не испугавшись шиканья Роговского помощника, подошел к Усову, присел перед ним на корточки. Глянул с ненавистью.
– Ларису за что?!
– Она узнала, что Володин жив, – ответил за него Рогов. – И узнала, что у свидетеля есть фотографии, как тот теперь выглядит. Позвонила мужу, все рассказала. И он испугался, капитан! Так ведь, Ваня? И начал торопливо действовать…
– Лариса Ивановна позвонила ему в момент его совещания. Сообщила, что едет к свидетелю, рассказала, что у того есть ценная информация. Он только что позвонил ей и сказал, что имеет фотографии. И что она будет неприятно удивлена, взглянув на них. Так ей сказал Устинов. Это все она рассказала мужу в телефонном разговоре, еще когда была на работе, в своем кабинете, – докладывал на следующий день Харламов на совещании. – Усов запаниковал. Спросил адрес, по которому она едет. Попросил быстрее возвращаться домой. Это подтвердила секретарша и все, кто был на совещании. Потом он быстро свернул совещание. Распустил всех. Вышел через аварийный выход, поймал такси. Таксиста уже нашли. Он дает показания. Доехал на такси до райцентра. Там выбрал первую попавшуюся машину. Выбирал, по старому опыту, самую запыленную, значит, на ней давно не ездят. Значит, не скоро хватятся. Оказался прав. Быстро доехал до нашего города. Позвонил домой с телефона-автомата, ему не ответили. Позвонил ей на мобильный с автомата, она сказала, что еще у свидетеля. И пробудет там еще минут двадцать. Он попросил ее не задерживаться, болеет все же. Пожелал спокойной ночи и двинул прямиком на адрес, который ему назвала Лариса Ивановна. Ему пришлось даже немного подождать ее. Ждал в темноте у подъезда. Когда она вышла, он ее… Мастерским ударом, которым славился Володин, он убил свою жену, которая прожила с ним бок о бок много лет, создавая ширму для бывшего бандита и убийцы. И создавая благоприятный климат для его бизнеса.
