Владимир Колычев - Прощу, когда умрешь
Но судя по всему, никто их не нанимал. Случайность получилась. Хотя какого черта студенты могли делать в парке? Ведь институтов в его городке нет... Одного парня звали Виктором, другого Игорем...
Виктор. Где-то Тимофей уже слышал это имя. Причем в очень интересном сочетании. Только в каком?.. Устал он за последнее время. Плюс к тому же бессонная ночь, разбирательство с Фоксом, с его женой. Нервы на пределе, голова забита, соображает со скрипом...
– А ты узнай.
– Да вот пытаюсь узнать. Через тебя. И через твоего мужа. Только никто ничего не знает... Как у тебя с Женькой дела?
– Как дела? – хихикнула она. – Пока не родила...
– Я серьезно.
– И я серьезно. Не родила я. Ни от Фокса, ни от Женьки... Может, от тебя попробовать?
– От мужа пробуй... Я слышал, у Женьки дела не очень.
– Почему не очень? Он песню новую написал. Сейчас у кого хит, тот и на коне. А эта песня – стопудовый хит... Он еще поднимется...
– Марьяна его любит.
– А где она сейчас?
– Муж тебе не говорил?
– Нет. Мы с ним редко видимся. У него своя жизнь, у меня своя... Так и живем... А он что, про Марьяну знает?
– Да так, кое-что... Ты это, если Женька вдруг к ней уйдет, ты им не мешай...
– Не буду.
– Уверена?
– Да... Пусть живут... Только Женька все равно со мной будет. Я же его продюсер... И спать мы будем...
– Это уже твои проблемы.
Глаза Виолетты против ее воли закрывались. Она смежила веки и завалилась на бок.
Тимофей не стал дожидаться, когда она заснет, он аккуратно связал ее простынями так, чтобы узлы не пережимали тело. Пусть спит, а муж вернется, развяжет ее и разбудит. Если, конечно, Тимофей сумеет с ним договориться...
* * *Фокс уже пришел в себя и понимал, что с ним произошло, потому смотрел на Тимофея хмуро, исподлобья.
– Что за дрянь ты мне вколол?
– А ты не понял?
– Ты спрашивал, я отвечал... Зачем ты спрашивал?
– Хотел знать, кто похитил Марьяну.
– Я же тебе говорил, что это не я.
– Верю. Теперь верю...
– Ты спрашивал не только про Марьяну.
– А не хрена было метлой махать...
– Ты хоть понимаешь, что с тобой будет? – рассвирепел Фокс.
– Я все на пленку записал. И с тобой разговор записал, и с твоей женой...
– Ты был у нее?
– Не бойся, она была одна. Без Женьки... И очень много интересного мне рассказала. Про Брусникина, про Дягилева... Но ты еще больше рассказал. И эти твои откровения могут стать достоянием республики. Через прокуратуру. И через родственников тех людей, которых ты со своей бандой замочил... Ты мразь, Фокс. Ты натуральная бандитская мразь. Но я тебя судить не собираюсь. Я просто тебя забуду. Если ты забудешь обо мне...
– Сколько ты хочешь за компромат?
– Компромат – это когда компрометировать хотят. А это всего лишь страховка. Если со мной что-то случится, эта запись получит ход. Ты меня понимаешь?
– Понимаю... Хорошо, давай разойдемся миром.
– Ну вот и отлично... Учти, я приму меры – одно только движение с твоей стороны и... Ну, ты понимаешь.
– Да, понимаю.
– И с Марьяной ничего не должно случиться.
– Ясно.
– И если она вдруг сойдется с Женькой, ты не должен ей мешать.
– Пусть сходится... – с коварной ухмылкой сказал Фокс.
Возможно, он собирался мстить Женьке и дальше. Что ж, если Марьяна не против, то это их личное дело... Но ведь она может быть против.
– Я тебе морду набью, если Марьяна на тебя пожалуется. Никаких компроматов, ничего; просто подойду и набью морду. Ты меня понял?
– Маху я дал, – обозленно скривился Фокс. – Надо было судье заплатить, чтобы он тебя, козла, лет на десять закрыл...
– Ты можешь сейчас на меня пожаловаться. У меня УДО; ты знаешь, что это значит...
– У нас УДО только козлы получали!
– А ты не козел?
– Нет!
– Значит, в ментовку не пойдешь. Что ж, значит, договорились, – усмехнулся Тимофей.
– Отпускай давай! – Фокин дернулся, давая понять, что у него связаны руки и ноги.
– Отпущу. Только сначала один вопрос. Ты говорил, что ботаники на меня напали. Сказал, что студенты.
– Ну да.
– А в каком институте они учились?
– Не помню. В каком-то юридическом... А что?
– Да так, есть один момент...
Тимофей отпустил Фокса, успокоил Марьяну, а сам отправился в прокуратуру. Но вовсе не для того, чтобы прокрутить там незаконно добытую запись...
* * *Есть у прокурорских следователей серьезная проблема: не всегда невинно осужденные граждане пропадают без вести; иногда они возвращаются, чтобы спросить за свою испорченную жизнь. Но Косулин встревожился зря, увидев Тимофея.
– Здравствуйте, Георгий Борисович.
– Феоктистов? Ты как здесь оказался? – И по сторонам он озирается зря. Не нужно искать ему спасения, никто не собирается его наказывать.
– Да вот, из колонии сбежал...
– Не надо было, не надо... Одумайся, Феоктистов, одумайся...
– А что такое? Я сейчас на вас нападу, а вы меня ударите и селезенку отобьете. И посадят вас... Ладно, шучу, Георгий Борисович. Не убегал я. Условно-досрочно освобожден... А правду найти хочется. Хотелось бы поговорить с Дробовым и Сергеевым. Честное слово, даже слова грубого им не скажу. Вы же понимаете, мне проблемы сейчас не нужны...
– А от меня чего ты хочешь?
– Адреса мне их нужны...
– Я не помню.
– Я знаю, у вас блокнот секретный есть, – Тимофей взглядом показал на потертый кожаный портфель, который Косулин прижимал к животу. Видимо, его пугал возможный удар ножом, потому и закрылся.
– Ну, может, и есть что-то... Только я не имею права!
Похоже, Косулин и сам испугался своих слов. Но Тимофей тут же дал ему повод гордиться собой. Он извинился и повернулся к нему спиной. Выходило, что Косулин одержал над ним победу.
Нарываться на конфликт ему сейчас никак нельзя, уж лучше уйти. А где живет Дробов, он узнает в больнице, где тот лежал. А через него уже выйдет на Сергеева.
– Феоктистов, ты куда?
Тимофей обернулся и увидел перед собой совсем другого человека. Голова у Косулина высоко вскинута, в глазах задор победителя, торжествующая улыбка чуть ли не до ушей.
– Ну, вы не хотите со мной разговаривать, на рожон я не полезу...
– И не надо на рожон лезть. Надо просто хорошо попросить... Ладно, помогу тебе...
Следователь достал из портфеля большой, разбухший от долгого пользования блокнот, пролистал его.
– Так, Сергеев... Город Москва, Нахимовский проспект...
Тимофей узнал и адреса виновников своих несчастий, и место их учебы. Оказывается, они учились в одном институте с Настей...
Это была потрясающая новость, но врасплох Тимофея она не застала. Говорил Фокс, что студенты эти ребята, в юридическом институте учатся. И Настя юристом собиралась стать, и ее голубой друг Миша... Уж не Миша ли заказал Тимофея? Может, не голубой он, а просто таковым прикидывается?..
* * *Хорошо быть миллионером. Еще совсем недавно Тимофей голову себе ломал, как жить дальше, а сейчас он запросто может взять газету, найти объявление о продаже квартиры в центре Москвы. Окрыляло само ощущение, что он в состоянии купить ее. Пойти, договориться с продавцом, заплатить деньги, и все. А «Мерседесы» роскошные по улицам гоняют. Нет проблем, пошел в салон, принес деньги, и пожалуйста, машина твоя!
Нет, на квартиру он пока не замахивался. А машину взял поскромней, чтобы не выделяться из толпы, на «Хюндае» остановился. Может, и не самой престижной марки машина, зато новенькая, и лаком на солнце отливает. Только что из салона ее забрал, с номерами, все как положено. Вчера выбрал, оплатил, а сегодня машина уже в полном его распоряжении. Естественно, в Москву к Дробову он отправился на ней...
Захватывающее это ощущение, когда ты можешь позволить себе многое. И квартиру, и машину. А еще с работой голову ломать не надо. Бизнес можно свой открыть. Начать с малого, со временем достичь больших высот... Да он уже и сейчас чувствует себя большим человеком. Потому и уверен Тимофей в себе как никогда раньше. Ведь если возникнут легкие недоразумения с законом, он всегда может дать на лапу, чтобы замять дело.
Девушкам нравятся уверенные в себе парни на новых иномарках, потому и заглядываются они на Тимофея. Они чувствуют в нем самца-добытчика, потому и загораются у них глазки. Жаль, что не все могут по достоинству оценить его новое положение. Встретилась ему одна девушка, которой все равно, как он одет и какая у него машина... Впрочем, машина стоит в стороне, она про нее не знает. Зато ей хорошо известно, кто такой Тимофей. Да и он перекрыл ей дорогу только потому, что видел ее в зале суда. Это родственница потерпевшего Дробова. Возможно, сестра. Или даже невеста. А может, и жена... Хотя последние варианты маловероятны, если, конечно, Витя действительно голубой друг Миши Шахова.
Обычная девушка. Волосы жидковатые, лицо широковатое, носик чересчур вздернут, зато большие светло-карие глаза.
– Я сейчас милицию вызову! – предупредила она. И мобильный телефон из сумочки достала вовсе не для того, чтобы продемонстрировать его наличие.
