Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ
- Так что же с тетрадью вышло?
-- Тетрадь я передал Климовой. Это вдова...
- Знаем, чья она вдова.
- Тетрадь велел передать Сорокину, а тебе, Андрей, просил позвонить и рассказать, что и как, если я вдруг пропаду. А этот ваш Жангалиев ее возьми и зацапай. Я уж думал, плакала тетрадочка. Ай да Климова! Кстати, что с ней?
- Существует протокол допроса Климовой, в котором черным по белому записано, что ты был сообщником Быкова и пристрелил подельника, не поделив с ним прелестей этой самой Климовой. Протокол Климова не подписала, сама куда-то исчезла дома ее нет, ни у матери.
- А кто проводил допрос?
- Твой друг Рябцев.
- А дело-то дрянь, полковники. Климову где-то держат и выбивают показания. Они столько наворотили, что она теперь - их единственная надежда, У нее, кажется! был еще сын. Где он?
- У ее матери, где-то в Тушино, - сказал Сорокин. - Погоди, капитан. Ты думаешь...
- Уверен, черт побери! Точный адрес есть?
-Адрес сейчас узнаем. Открывай машину, телефон нужен!
- Вот черт, - сказал Мещеряков Сорокину, пока Илларион искал по карманам ключи и открывал дверцу. - Жена из отпуска вернется, а я в морге. Что я ей скажу?
- Умнее всего будет промолчать, - сказал Сорокин и, выхватив у Иллариона трубку сотового телефона, быстро набрал номер. - Краснов, ты? Сорокин беспокоит... Слушай, Гриша, нужно срочно узнать адрес матери Валентины Климовой. Да, по делу Забродова и Быкова... Сделаешь? Хорошо, я перезвоню минут через пять. Спасибо, Гриша. Действуй. Только... Сам понимаешь. Да. Никому. Все.
- Поехали в Тушино, полковники, - сказал Илларион. - Перезвоним из машины.
Он прыгнул за руль "шестерки", а полковники .разместились в салоне. Машина сорвалась с места с совершенно неподобающей для ее возраста и класса стремительностью и пулей понеслась по Ленинградскому шоссе, натужно ревя двигателем и барабаня карданом.
- Вот не думал, что эта телега может так бежать, - сказал Андрей, стараясь не вслушиваться в раздражающий стук, доносившийся из-под пола кабины. - Расскажу жене - не поверит.
- Поверит,- сказал Илларион, проскакивая на красный свет, - только на твоем месте я бы не рассказывал.
Сорокин снова позвонил в управление и записал в блокнот адрес и телефон. Прервав связь с Красновым, он тут же набрал номер матери Климовой, Трубку долго не поднимали, но в конце концов заспанный женский голос ответил: - Слушаю.
- Я прошу прощения за поздний звонок, - начал он. - Это полковник Сорокин из уголовного розыска. Валентина случайно не у вас? У меня возникли вопросы, а дома у нее телефон не отвечает.
- Нет, ее здесь не было. Возможно, она у кого-то из своих подруг или отключила телефон.
- Я еще раз прошу прощения. Ее сын у вас?
- Антошка? Да, у меня. Он спит. Послушайте, в чем...
- Никому не открывайте дверь. Никому, понимаете? Даже мне. У меня есть основания предполагать, что вашу дочь удерживают с целью получения от нее ложных показаний. Вашему внуку и вам угрожает опасность. Поэтому никому, повторяю, не открывайте дверь. Когда ситуация изменится, я вам перезвоню. Вы все поняли?
- Да, я поняла.
Она больше ничего не добавила и положила трубку.
- Сильная женщина, - поделился впечатлением Сорокин. - Просто кремень. Ни истерик, ни лишних вопросов.
- Дочка в нее, - сказал Забродов. - До сих пор диву даюсь, как она их с тетрадью обвела. Только вот зря она этому Рябцеву протокол не подписала. Он-то про тетрадочку не знал, так что протокол этот - тьфу. Смело могла подписать.
- Ага, - сказал Сорокин, - а они бы ее тогда раз - и в дамки. Зачем им свидетель? Попала под машину, водитель с места происшествия скрылся - и концы в воду.
- Тоже верно. Надо ее найти, полковники. Надо вообще с этим делом закругляться, надоело.
- Закруглиться будет непросто, - подал голос с заднего сиденья Мещеряков. Ты про Рахлина слышал?
- Слышал. Мне Жангалиев специально телевизор включил и дал послушать, чтобы я понял, на каком свете нахожусь. Он-то, чудак, считал, что я уже одной ногой в могиле.
- В чем-то он был прав, - сказал Мещеряков. - Ты теперь призовая дичь, они ни спать, ни есть не будут, пока тебя не шлепнут.
- Так ведь шлепнули уже, сколько можно?
- Сколько нужно, столько и можно. Они быстро разберутся, что к чему, если уже не разобрались.
- Похоже, что еще не разобрались, - вставил Сорокин. - Мне бы сообщили. Краснов мне только что сказал, что дальнейшие поиски тела отложили до утра.
- Так что до утра я - человек-невидимка, - удовлетворенно констатировал Илларион. - Этим надо воспользоваться. А мать Климовой надо просто спрятать - не дежурить же у нее под дверью круглые сутки.
- Это мысль, -сказал Сорокин. -Надо только подумать, куда.
- Придумаем, - пообещал Илларион. - Есть же у нее какие-нибудь подруги.
Некоторое время они молчали. Мещеряков закурил и предложил сигарету Сорокину. Теперь они дымили вдвоем, пуская дым в окошко.
- Кстати, -сказал вдруг Илларион, - я все думаю про Алехина.
- И что ты про него думаешь? - поинтересовался Мещеряков.
- Я почти уверен, что он вез Рахлину что-то очень важное, какую-то улику против Северцева и его покровителя.
- Похоже на то, да что толку? Алехин убит, улика пропала. Скорее всего, на нее наложил лапу все тот же Северцев. --- В свете последних событий это вызывает некоторые сомнения, - возразил Забродов. - Возможно, Рахлин был убит именно потому, что его противники не нашли то, что вез Алехин, и решили, что посылка уже у него.
- А может, она и была у него? Может быть, он придерживал полученные данные, торговался, например? Ну, пусть не торговался, а выжидал наиболее удобного момента, чтобы нанести удар наверняка... Или Алехин просто зашвырнул это дело куда-нибудь подальше, в какое-нибудь болото...
- Все может быть. Но есть еще-один вариант. Машину Алехина так и не нашли... Ты ведь знаешь, Андрей, что мы с ним какое-то время работали бок о бок.
- В Кабуле, - уточнил Мещеряков.
-- Ага... Так вот, парень он был способный, нравился мне очень, и я ему кое-что иногда показывал - так, маленькие хитрости, секреты домашней хозяйки. Ты знаешь, что у меня в "лендровере" есть тайник?
-Откуда мне это знать?
- Теперь знаешь. Как-нибудь на досуге я тебе разрешу его поискать, и ставлю свой израильский бронежилет против твоей "беретты", что ты его не найдешь.
- Не нужен мне твой бронежилет.
-Сказки лучше, что жалко "беретты".
- Ну и жалко, только при чем тут Алехин?
- Алехин тут при том, что я ему этот тайничок показал. Очень он ему тогда понравился.
- Ты думаешь, что груз все еще может быть в его машине?
- Именно, Андрюша, друг ты мой дорогой!
- Но машины-то нет.
- Знаешь, когда я сегодня принимал грязевую ванну в карьере, мне в голову пришла одна мысль. То есть мыслей было хоть отбавляй, но они к делу не относятся. Так вот: а нет ли поблизости от генеральской дачи какого-нибудь карьера или на худой конец реки?
- Болото там есть, - сказал Мещеряков.
- От дороги далеко?
- Дорога насыпная, прямо через болото. Постой, постой...
- Вот же черт головастый! - восхитился Сорокин.
- Наконец хоть кто-то оценил меня по достоинству, - скромно сказал Илларион.
Он свернул в неосвещенный двор, резко снизив скорость, и осторожно повел машину по разбитому корявому асфальту, вместе с полковниками старательно вглядываясь в таблички на дверях подъездов, тускло подсвеченные слабыми лампочками.
- Можете не портить глаза, - сказал вдруг Сорокин. - Они уже здесь.
И он указал на стоявшую через два подъезда от них милицейскую "девятку". В кабине никого не было.
Капитан Рябцев пребывал в дурном настроении. Полученный по телефону нагоняй отнюдь не способствовал улучшению его душевного состояния, которое и без того было достаточно паршивым. В этом вонючем деле с самого начала все пошло наперекосяк. Дался хозяину этот Забродов! Не тронь дерьмо - не придется морщиться. А многоуважаемый Дмитрий Антонович влез в это самое дерьмо по уши. Поперся к Забродову сам, привык, что перед ним все на задних лапках ходят - как же, хозяин! А теперь, небось, обгадился с головы до ног...
А крайний кто? Конечно, Рябцев! Наворотили, наследили, нагадили во всех углах, а Рябцеву разгребать. Вот волки!
Нашли молодого - песни петь. И Климова эта, соплячка, стерва, уперлась, как баран, трактором не своротишь. Теперь ей, конечно, одна дорога - за Забродовым следом. Она, дура, молчать не станет, ума у нее на это не хватит. Не дело, а какая-то покойницкая: ни одного живого человека, сплошные трупы - и потерпевшие, и обвиняемые, и свидетели. Интересно, как это Генеральному прокурору понравится - он-то у Северцева, кажется, зарплату не получает.
А ведь, если все фигуранты дела померли, кого станут спрашивать? Рябцев похолодел. Его и будут спрашивать, кого же еще! Все ниточки к нему ведут. И как эти ниточки проще всего обрезать? Ну-ка, кто с трех раз угадает? Правильно, мальчик, на тебе конфетку. Замочить капитана Рябцева, вот и вся недолга! Погиб, мол, при исполнении...
