Сидни Шелдон - Мельницы богов
– Честно говоря, я не собирался ехать, но мы так о тебе беспокоились, что решили навестить тебя. И вот мы здесь.
– Я так рада.
– Никогда не думала, что ты станешь такой звездой, – вздохнула Флоренс.
– Флоренс, – засмеялась Мэри, – я посол, не звезда.
– Я совсем не про это говорю.
– А про что?
– А ты сама не знаешь?
– Не знаю… о чем?
– Мэри, на прошлой неделе в «Тайм» была большая статья, посвященная тебе и детям. И вообще про тебя пишут во всех газетах и журналах. На всех пресс-конференциях Стэнтон Роджерс приводит тебя в пример. Сам президент говорит о тебе. Поверь мне, о тебе столько говорят!
Мэри вспомнила слова Стэнтона Роджерса: «Президент старается рекламировать вас».
– Вы надолго приехали? – спросила Мэри.
– Я бы осталась тут навсегда, но через три дня нам надо возвращаться домой.
– Как ты тут живешь? – спросил Дуглас. – Я имею в виду без Эдварда?
– Уже лучше, – медленно сказала Мэри. – Правда, я разговариваю с ним каждую ночь. Странно?
– Не совсем.
– Мне все еще трудно. Но я стараюсь. Стараюсь.
– Ты ни с кем не встречаешься? – осторожно спросила Флоренс.
– Кстати, встречаюсь, – улыбнулась Мэри. – Завтра встретитесь с ним на обеде.
Шайферам Луи Дефорже понравился сразу. Они считали французов самолюбивыми гордецами, но доктор Дефорже оказался приятным и очаровательным собеседником. Они с Дугласом долго беседовали на медицинские темы. Для Мэри это был один из самых счастливых дней в Бухаресте. На короткое время она почувствовала себя спокойно и непринужденно.
В одиннадцать вечера Шайферы поднялись наверх, где им была приготовлена комната. Мэри осталась внизу с Луи.
– Мне понравились твои друзья, – сказал он. – Надеюсь, я еще с ними встречусь.
– Ты им тоже понравился. Они возвращаются в Канзас через пару дней.
Он изучающе посмотрел на нее:
– Мэри, ты не собираешься уезжать?
– Нет, – ответила она. – Я остаюсь.
Он улыбнулся:
– Хорошо. – Поколебавшись, он тихо добавил: – Я собирался на выходные дни поехать в горы. Было бы прекрасно, если бы ты смогла поехать со мной.
– Я поеду.
Все было так просто.
Она лежала в темноте, разговаривая с Эдвардом: «Милый, я всегда, всегда буду любить тебя, но мне надо привыкнуть жить без тебя. Пора начинать новую жизнь. Ты всегда будешь со мной, но мне надо, чтобы рядом был мужчина. Луи – не ты, но это Луи. Он сильный, он добрый, он смелый. Он близок мне почти так же, как ты. Пойми меня, пожалуйста, Эдвард. Пожалуйста».
Мэри села в кровати и включила ночник. Она долго смотрела на свое обручальное кольцо, затем медленно сняла его с пальца.
Этот кружочек символизировал конец и начало.
Все три дня Мэри показывала Шайферам достопримечательности Бухареста. Время пролетело незаметно, и, когда Шайферы улетели, Мэри почувствовала ужасное одиночество, чувство абсолютной изолированности на чужой, полной опасностей земле.
Мэри пила кофе с Майком Слейдом, обсуждая предстоящие дела. Когда они закончили, Майк сказал:
– Ходят разные слухи.
Мэри тоже знала об этих слухах.
– О новой любовнице Ионеску? Он, похоже…
– Слухи про вас.
Мэри напряглась.
– Неужели? И что за слухи?
– Похоже, вы часто видитесь с доктором Луи Дефорже.
Мэри почувствовала прилив ярости.
– Это не ваше дело, с кем я вижусь.
– Вы – посол Соединенных Штатов. Значит, это касается всех, кто работает в посольстве. Есть строгие правила, запрещающие связи с иностранцами, а доктор – иностранец. К тому же он вражеский агент.
Мэри потеряла дар речи.
– Какая глупость! Что вы можете знать о докторе Дефорже?
– Подумайте о том, как вы впервые встретили его, – предложил Майк. – Девица в опасности, и рыцарь в сверкающих доспехах. Старая как мир уловка. Я сам пользовался ею не раз.
– Мне все равно, чем вы пользовались и чем нет, – ответила Мэри. – Вы и мизинца его не стоите. Он воевал против террористов в Алжире, и они убили его жену и детей.
– Интересно, – сказал Майк. – Я просматривал его досье. У доктора никогда не было жены и детей.
Глава 25
По пути в Карпаты они остановились на обед в Тимишоаре. Ресторан назывался «Охотник» и был построен в старинном стиле.
– Ресторан славится блюдами из дичи, – сказал Луи, – я советую попробовать оленину.
– Прекрасно.
Оленина была замечательной.
Луи заказал бутылку белого вина. Рядом с доктором Мэри не чувствовала себя беззащитной.
Они встретились в городе, далеко от посольства.
– Лучше, если никто не узнает, куда вы едете, – сказал он. – Иначе могут пойти слухи.
«Слишком поздно», – подумала Мэри.
Луи взял машину у своего друга. Машина была с местными номерами. Мэри знала, что номера служили указателем для полиции. У всех дипломатических машин номера начинались с цифры 12.
После обеда они снова тронулись в путь, обгоняя крестьянские телеги и фургоны цыган.
Луи был опытным водителем. Глядя, как он ведет машину, Мэри думала о словах Майка Слейда: «Я просматривал его досье. У доктора никогда не было жены и детей».
Она не верила Майку Слейду. Инстинкт подсказывал ей, что это ложь. Ведь это не Луи писал угрозы на стенах ее кабинета. Это был кто-то другой. Она доверяла Луи. «Разве можно было так подделать чувства, когда он смотрел на детей? Никому это не под силу».
Дубы уступили место соснам и елям.
– Здесь чудесная охота, – сказал Луи. – Тут еще встречаются дикие кабаны, косули, серны и волки.
– Я никогда не охотилась.
– Может, как-нибудь я возьму тебя с собой.
Горы с покрытыми снегом вершинами, казалось, сошли с открыток. Они проезжали мимо зеленеющих лугов, на которых паслись коровы. Низкие облака были стального цвета, и Мэри казалось, что если до них дотронуться, то рука примерзнет, как к холодному железу.
Был уже вечер, когда они приехали в Сиопля, прекрасный горный курорт. Мэри ждала в машине, пока Луи оформлял номер в гостинице.
Пожилой рассыльный провел их в номер. Он состоял из большой гостиной, спальни и террасы, с которой открывался живописный вид на горы.
– Как бы мне хотелось быть художником, – вздохнул Луи.
– Да, вид просто потрясающий.
Он приблизился к ней.
– Я имел в виду, чтобы нарисовать тебя.
Мэри поймала себя на мысли, что волнуется, как семнадцатилетняя девчонка на первом свидании.
Он обнял ее и крепко прижал к себе. Она почувствовала его губы, его руки, ласкающие ее тело, она забыла обо всем, кроме того, что происходило сейчас.
Ей был нужен не только секс. Ей надо было, чтобы кто-то прижимал ее к себе, успокаивал, защищал, чтобы она знала, что больше не одинока. Ей нужен был Луи.
Они лежали на широкой двуспальной кровати, и она чувствовала, как он ласкает ее языком, опускаясь все ниже и ниже. Когда он вошел в нее, она вскрикнула от раздирающей ее страсти, и мир взорвался, разлетелся на части. Счастье казалось ей невыносимым.
Луи был нежным и ласковым, страстным и требовательным. Затем они долго лежали рядом и разговаривали.
– Это так странно, – сказал Луи. – Я снова чувствую себя человеком. После смерти Рене и детей я был как призрак, бродящий без цели.
«Я тоже», – подумала Мэри.
– Я страдал без нее, причем это отражалось на тех вещах, о которых я раньше и не подозревал. Смешно. Я не умел готовить, стирать, даже правильно застилать постель. Мы, мужчины, воспринимаем это все как должное.
– Луи, я тоже чувствовала себя беспомощной. Эдвард был для меня зонтом, а когда пошел дождь и его не оказалось рядом, я чуть не утонула.
Они заснули.
Затем они снова занимались любовью, на этот раз медленно и нежно.
Это было почти прекрасно. Почти. Потому что ей хотелось задать вопрос, который она не осмеливалась задать: «У тебя были жена и дети, Луи?»
Она знала, что после этого вопроса между ними ничего не будет. Луи никогда не простит ее. «Проклятый Майк Слейд», – подумала она.
Луи посмотрел на нее:
– О чем ты думаешь?
– Ни о чем, дорогой.
«Что ты делал на темной улице, когда меня хотели похитить?»
Вечером они ужинали на открытой террасе, и Луи заказал «Немурата», вишневый ликер, которым славились здешние места.
В субботу они поднялись в горы по канатной дороге. Вернувшись, плавали в закрытом бассейне, занимались любовью в сауне и играли в бридж с одной немецкой парой.
Вечером они ужинали в сельском ресторане. В огромном зале был камин, в котором бушевало пламя. С потолка свисали люстры, а по стенам были развешаны охотничьи трофеи. За окнами виднелись пики гор, покрытые снегом. Чудесное место, чудесный спутник.
Время летело незаметно.
«Пора возвращаться в настоящий мир», – подумала Мэри. Чем был для нее настоящий мир? Местом, где угрожают и похищают, где на стенах кабинета пишут ужасные слова.
